Открытие: 20.10.2009
Обновление: 05.12.2017
|
|
|
| Начало \ Осталось в памяти \ А. Т. Аверченко | |
|
Открытие: 20.10.2009 |
Обновление: 05.12.2017 |
|
А. Т. Аверченко
В книге-источнике есть рассказ "Серёжкин рубль", где тоже можно усмотреть камень в анненский огород (с. 23): "Писались стихи по совершенно новому способу... Таковы, например, были Сережкины знаменитые строфы о пожаре, устроенном соседской кухаркой:
До соседей вдруг донесся слух. За эти стихи Сережкина мать оставила его без послеобеденного сладкого, отец сказал, что эти стихи позорят его седую голову, а дядя Ваня выразил мнение, что любая извозчичья лошадь написала бы лучше." 230 Однажды в витрине книжного магазина я увидел книгу... По наружному виду она походила на солидный, серьезный каталог технической конторы, что меня и соблазнило, так как я очень интересуюсь новинками в области техники. А когда мне ее показали ближе, я увидел, что это не каталог, а литературный ежемесячный журнал.
- Как же он... называется?
-
растерянно спросил я. Я внимательно всмотрелся в заглавие, перевернул книгу боком, потом вниз головой и, заинтересованный, сказал: - Не знаю! Может быть, вы будете так любезны посвятить меня в заглавие, если, конечно, оно вам известно?.. Со своей стороны могу дать вам слово, что, если то, что вы мне сообщите, секрет, - я буду свято хранить его. - Здесь нет секрета, - сказал приказчик. - Журнал называется "Аполлон", а если буквы греческие, то это ничего... Следующий номер вам дастся гораздо легче, третий еще легче, а дальше все пойдет как по маслу. - Почему же журнал называется "Аполлон", а на рисунке изображена пронзенная стрелами ящерица?.. Приказчик призадумался. - Аполлон - бог красоты и света, а ящерица - символ чего-то скользкого, противного... Вот она, очевидно, и пронзена богом света. Мне понравилась эта замысловатость. Когда я издам книгу своих рассказов под названием "Скрежет", то на обложке попрошу нарисовать барышню, входящую в здание зубоврачебных курсов... Заинтересованный диковинным "Аполлоном", я купил журнал и ушел. 231 * * * Первая статья, которую я начал читать, - Иннокентия Анненского - называлась "О современном лиризме". Первая фраза была такая: "Жасминовые тирсы наших первых мэнад примахались быстро..." Мне отчасти до боли сделалось жаль наш бестолковый русский народ, а отчасти было досадно: ничего нельзя поручить русскому человеку... Дали ему в руки жасминовый тирс, а он обрадовался, и ну - махать им, пока примахал этот инструмент окончательно. Фраза, случайно выхваченная мною из середины "лиризма", тоже не развеселила меня: "В русской поэзии носятся частицы теософического кокса, этого буржуазнейшего из Антисмертинов..." Это было до боли обидно. Я так расстроился, что дальше даже не мог читать статьи "О современном лиризме"... * * * Неприятное чувство сгладила другая статья: "В ожидании гимна Аполлону". Я человек очень жизнерадостный, и веселье бьет во мне ключом, так что мне совершенно по вкусу пришлось предложение автора: "Так как танец есть прекраснейшее явление в жизни, то нужно сплетаться всем людям в хороводы и танцевать. Люди должны сделаться прекрасными непрестанно во всех своих действиях, и танец будет законом жизни". Последующие слова автора относительно зажжения алтарей, учреждения обетных шествий и плясов привели меня в решительный восторг. "Действительно! - думал я. - Как мы живем... Ни тебе удовольствия, ни тебе веселья. Все ползают на земле, как умирающие черви, уныние сковывает костенеющие члены... Нет, решительно, обетные шествия и плясы - вот то, что выведет нас на новую дорогу". Дальше автор говорил: "Не случайно происходит за последние годы повышение интереса к танцу..." "Вот оно! - подумал я. - Начинается!.." У меня захватило дыхание от предвкушения близкого 232 веселья, и я должен был сделать усилие, чтобы заставить себя перейти к следующей статье: "О театре". * * * Автор статьи о театре видел единственное спасение и возрождение театра в том, чтобы публика участвовала в действии наравне с актерами. Идея мне понравилась, но многое показалось неясным: будет ли публика на жаловании у дирекции театра, или актеры будут уравнены с публикой в правах тем, что им придется приобретать в кассе билеты "на право игры"... И как отнесутся актеры к той ленивой, инертной части публики, которая предпочтет участию в игре - простое глазение на все происходящее... Впрочем, я вполне согласен с автором, что важна идея, а детали можно разработать после. * * * Вечером я поехал к одним знакомым и застал у них гостей. Все сидели в гостиной небольшими группами и вели разговор о бюрократическом засилье, указывая на примеры Англии и Америки. - Господа! - предложил я. - Не лучше ли нам сплестись в радостный хоровод и понестись в обетном плясе к Дионису?! Мое предложение вызвало недоумение. - То есть?.. - В нашей повседневности есть плясовой ритм. Сплетенный хоровод должен нестись даже в будничной жизни, перейдя с подмостков в жизнь... Позвольте вашу руку, мадам!.. Вот так... Господа! Ну зачем быть такими унылыми?.. Возьмите вашу соседку за руку. Что вы смотрите на меня так недоумевающе? Готово? Ну, теперь можете нестись в радостном хороводе. Господа... Нельзя же так!.. Гости растерянно опустили сплетенные по моему указанию руки и робко уселись на свои места. - Почему вам взбрела в голову такая идея - танцевать? - сухо спросил хозяин дома. - Когда будет танцевальный вечер, так молодежь и потанцует. А людям солидным ни с того ни с сего выкидывать козла - согласитесь сами... 233 Желая смягчить неловкую паузу, хозяйка сказала: - А поэта Бунина в академики выбрали... Слышали? Я пожал плечами. - Ах, уж эта русская поэзия! В ней носятся частицы теософического кокса, этого буржуазнейшего из Антисмертинов... Хозяйка побледнела. А хозяин взял меня под руку, отвел в сторону и сурово шепнул: - Надеюсь, после всего вами сказанного вы сами поймете, что бывать вам у нас неудобно... Я укоризненно покачал головой и похлопал его по плечу: - То-то и оно! Быстро примахались жасминовые тирсы первых наших мэнад. Вам только поручи какое-нибудь дело... Благодарю вас, не беспокойтесь... Я сам спущусь! Тут всего несколько ступенек... * * * По улице я шагал с тяжелым чувством. - Вот и устраивай с таким народом обетные плясы, вот и води хороводы! Дай ему жасминовый тирс, так он его не только примахает, да еще, в извозчичий кнут обратив, тебя же им и оттузит! Дионисы! Огорченный, я зашел в театр. На сцене стоял, сжав кулаки, городничий, а перед ним на коленях купцы. - Так - жаловаться?! - гремел городничий. Я решил попытаться провести в жизнь так понравившуюся мне идею слияния публики со сценой. - ...Жаловаться? Архиплуты, протобестии... Я встал с места и, изобразив на лице возмущение, со своей стороны, продолжал: - ...Надувалы морские! Да знаете ли вы, семь чертей и одна ведьма вам в зубы, что... Оказалось, что идея участия публики в актерской игре еще не вошла в жизнь... Когда околоточный надзиратель, сидя в конторе театра, писал протокол, он поднял на меня глаза и спросил: - Что побудило вас вмешаться в действие пьесы?.. Я попытался оправдаться: - Тирсы уж очень примахались, господин околоточный... 234 - Знаем мы вас, - скептически сказал околоточный. - Напьются, а потом - тирсы!..
|
| Начало \ Осталось в памяти \ А. Т. Аверченко | |
|
|
|
