Открытие: 5.12.2011
Обновление: 20.07.2016
И.
В. Ставровская
Мотив двойничества в русской поэзии начала XX века : И. Анненский, А.
Ахматова
Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук
фрагменты введения
Источник текста: Ставровская, Ирина Викторовна. Мотив двойничества в русской поэзии начала XX века : И. Анненский, А. Ахматова : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.01.01 Иваново, 2002 156 c. : 61 03-10/868-8 http://www.dissland.com/catalog/motiv_dvoynichestva_v_russkoy_poezii_nachala_xx_veka_i_annenskiy_a_ahmatova.html
Нумерация сносок с постраничной на единую изменена мной.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава
I. Мотив
двойничества в поэзии И.
Анненского: истоки, особенности, вариации
1.
Постановка проблемы
2. Двойничество
как основа лирического сюжета
3.
Мотив двойничества и проблема
множественности миров
4.
К вопросу о 'смысловой текучести'
лирики Анненского
ГЛАВА II.
Двойничество в художественном мире А.
Ахматовой: лирическое 'Я',
роли, эволюция мотива
1.
Постановка проблемы
2.
Роли и маски в лирике Ахматовой
3.
Не-ролевые варианты двойничества
Заключение
ВВЕДЕНИЕ
Исследование мотива двойничества в русской поэзии начала XX века представляется весьма перспективным. Подход к художественным системам И. Анненского и А. Ахматовой в этом аспекте позволяет не только углубить представление об особенностях их поэзии, но и, возможно, пролить свет на некоторые стороны поэзии Серебряного века в целом.
То, что поэтическое сознание начала XX века было разорванным, цельность лирического 'Я' для большинства поэтов оказывалась желанной, но не достижимой целью, гармония человека и мира в большинстве случаев была нарушена, - все это сегодня является почти аксиомой. Нестабильность, зыбкость мироощущения в поэзии начала XX века отмечается почти всеми специалистами. В качестве предпосылок этого называются социальные1, мировоззренческие2 и культурные особенности эпохи3. Естественно, все это приводило к размыванию границ лирического 'Я', к утрате четкой системы координат, определяющей рубежи 'своего' и 'чужого'4. Поэтому мотив двойничества, феномен несовпадения себя с самим собой оказывался принципиально важным в поэзии тех лет. Особо хочется отметить, что реализация этого мотива была гораздо сложнее и интереснее, чем просто появление образа двойника. Речь идет не о том, употреблялось ли слово 'двойник' в тексте стихотворения, речь идет и именно о глубинных основаниях художественного мира, организующих всю поэтическую систему. Недооценка этого, на наш взгляд, приводила исследователей к спорным, а порой и неточным интерпретациям (особенно это касается художественного мира И. Анненского).
Традиционно мотив двойничества в культуре Серебряного века связывался специалистами лишь с идеей неоромантизма и фактически прочитывался как вариация на тему романтического двоемирия. 'Символизм, с его представлениями о неистинности земного бытия и идеальных 'мирах иных', на которые реальные явления могут только намекать, с его стремлением в надзвездные пространства<,> во многих мотивах поэтического творчества обнаруживает связь с романтической концепцией'5, - пишет В. Ванслов. На этом делается акцент и в монографии Н. В. Тишуниной6. Автор полагает, что сама тема двойничества 'берет свое начало в творчестве романтиков', что 'именно в романтизме в качестве основополагающего принципа утверждается принцип двоемирия'. Два плана реальности сосуществуют параллельно друг с другом. Мир объективных явлений, происходящих во внешней, всем видимой и всеми понимаемой жизни, и глубинный, скрытый невидимый мир духовного внутреннего бытия человека'.7 Теми же чертами автор наделяет и сознание рубежа XIX-XX веков: 'Если жизнь реальная уродлива, то жизнь идеальная должна быть прекрасной, то есть построенной на совершенно других законах, нежели законы повседневного существования - это осознает человек, живущий на рубеже XIX-XX веков. Он как бы 'балансирует' на грани двух способов жизни - реального и идеального. Раздвоенная жизнь предопределила раздвоение сознания личности'8. Такое прочтение само по себе возражений не вызывает, однако едва ли оно полностью адекватно поэзии начала XX века. В том-то и сложность, что художественное сознание этой эпохи вступает в диалог не только с европейским романтизмом, но и с другими мировоззренческими и художественными системами. Грандиозные интеллектуальные потрясения рубежа веков приводят к тому, что поэзия этого времени открыта как отдаленному прошлому, так и еще не наступившему 'будущему' - сознанию середины XX века.
Нам кажется, что изучение мотива двойничества позволит показать органичную связь культуры Серебряного века, с одной стороны, с культурными системами прошлого, в частности, с мироощущением европейского барокко (несмотря на работу И. П. Смирнова и ряд других частных исследований9, эта проблема еще малоизучена), а с другой - мы увидим, что здесь намечаются векторы дальнейшего развития поэзии. В этом смысле показательна эволюция поэтического мира А. Ахматовой.
В качестве предмета исследования мы не случайно выбрали поэзию И. Анненского и А. Ахматовой. Нам представляется, что в творчестве этих авторов видны новые грани темы двойничества, возможно, не столь заметные ни в стихах старших символистов, ни у младосимволистов (особо следует говорить об А. Блоке, но его двойничество не раз становилось предметом специальных исследований). Дело в том, что 'преодоление' символизма, столь характерное для поэзии 1910-х годов было, кроме всего прочего, и стремлением гармонизировать разорванное лирическое 'Я'. Одним из гарантов гармонизации 'Я' становилась, как известно, мировая культура, что особенно характерно для русского акмеизма. Однако это приводило к тому, что сами образы мировой культуры, наложенные на символистское мироощущение, порождали особое решение темы двойничества, практически не известное ни романтизму, ни символизму рубежа веков: лирическое 'Я' начинало 'узнавать себя' и 'двоиться' в образах культуры. Именно на этой проблематике и будет сделан акцент в нашей работе.
<...>
Разумеется, исследование поэзии И. Анненского и А. Ахматовой обязало нас изучить специальную литературу, посвященную творчеству этих поэтов. На сегодняшний день существует огромное число статей и монографий, посвященных творчеству этих художников. Подробный анализ вряд ли возможен, очевидно, и не нужен. Мотив двойничества, постоянно 'всплывал' в научной литературе, однако очень редко он становился предметом специальных, пусть и частных исследований. <...> Кроме того, тема двойничества затрагивалась в монографиях А. В. Федорова об Анненском и В. Я. Виленкина об Ахматовой и др. Существует также громадное число исследований, где тема двойничества затрагивается как бы 'по касательной' при анализе других сторон художественного мира поэта. В необходимых случаях удачные находки авторов будут использованы нами непосредственно при анализе художественных систем, сейчас же важнее отметить тот факт, что целостного анализа мотива двойничества применительно к поэзии А. Ахматовой и И. Анненского не проводилось. Этим определятся научная новизна предлагаемого исследования. Не имея возможности подробно прокомментировать даже наиболее интересные исследования, посвященные как поэзии А. Ахматовой и И. Анненского, так и сопоставлению их поэтических систем, автор вынужден ограничиться перечислением лишь тех статей и монографий, которые оказались наиболее важными для данной работы.
Аверинцев С. С.
Специфика лирической героини в поэзии Анны Ахматовой: солидарность и
двойничество // Wien slawistisches jahrbuch / Wien, 1995. Bd. 41/1995;
Аникин A. E.
Ахматова и
Анненский: Заметки к теме. Новосибирск, 1988;
Беренштейн Е. П. Символизм Иннокентия Анненского: проблемы
художественного метода. Тверь, 1992;
Гаспаров M. Л. Стих Ахматовой: четыре его этапа // Литературное
обозрение. 1989. ? 5;
Гурвич И. Любовная лирика Ахматовой (целостность и эволюция) //
Вопросы литературы. 1997. ? 5;
Виноградов В. В. О поэзии Анны Ахматовой. (Стилистические
наброски) // Виноградов В. В. Избранные труды. Поэтика русской
литературы. М., 1976;
Виленкин В. Я. В сто первом зеркале. М., 1990;
Жирмунский В. М. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973;
Иннокентий Анненский и
русская культура XX века. СПб., 1996;
Колобаева Л. А.
Феномен Анненского
// Русская словесность. 1996. ? 2;
Магомедова Д. М.
Анненский и Ахматова (к проблеме романизации лирики) // Царственное
слово. М., 1992;
Мусатов В. В. К истории одного спора. (Вячеслав Иванов и
Иннокентий Анненский) // Творчество писателя и литературный процесс.
Иваново, 1991;
Николаев А. И. Расширенное настоящее в поэзии Анны Ахматовой //
Филологические штудии. Иваново, 1998;
Сальма Н. Анна Ахматова и
Иннокентий Анненский ( к вопросу о смене моделей мира на рубеже веков)
// Царственное слово. М., 1992;
Федоров А. В.
И.
Анненский: личность и творчество. М., 1984;
Эйхенбаум Б. Анна Ахматова. Опыт анализа // Эйхенбаум Б. О
поэзии. Л., 1969 и др.
Автор надеется, что, опираясь на эти труды, равно как и на работы по проблеме двойничества и на статьи и монографии общетеоретического характера, он сумеет достичь основной цели своего исследования.
Основная цель исследования состоит в том, чтобы на примере поэтических систем И. Анненского и А. Ахматовой показать сложность и неодномерность решения проблемы двойничества в русской поэзии начала XX века. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
-
показать, что проблема двойничества имела значительно более сложный генезис, чем только неоромантическое двоемирие;
-
доказать, что проблема множественности миров и связанная с ней проблема двойничества вовсе не была лишь фрагментом эволюции художественного мира И. Анненского, а структурировала всю его эстетическую систему;
-
показать сложность и неоднозначность образов культуры как своеобразных посредников между разными ликами 'Я' в мире Ахматовой.
Структура работы. Диссертация состоит из 'Введения', двух основных глав и 'Заключения'.
'Заключение' содержит размышления о том, что мотив двойничества в культуре начала XX века представляет собой своеобразную 'тему с вариациями'. Особо рассматривается феномен двойничества Маяковского как совершенно оригинальная вариация на заданную тему.
Сноски:
1. Акцент на этом
делало ортодоксальное советское литературоведение. См., например:
Михайловский Б. В. Русская литература XX века ( с девяностых годов
до 1917 года). М., 1939.
2. Примером тому может служить книга Л. Долгополова об А. Блоке.
В частности, определяя специфику эпохи, исследователь пишет:
'Перекраивался исторический и социальный мир, в корне менялось и
представление о движущих силах мира природы. Подвергалось сомнению
понятие прерывности, изолированности, структурной самостоятельности и
завершенности. Мир подвижен, 'относителен', един, каузально обусловлен.
Элементы, составляющие его, вслед за тем исторические периоды, сферы
сознания, концепции жизни и творчества, идеологические и нравственные
'показатели' личности пришли в сцепление, лишились исключительности,
стали элементами единого природно-исторического потока жизни'
Долгополов Л. К. Александр Блок. Д., 1978. С.10.
3. В последнее время стали более заметными попытки
культурно-религиозного осмысления феномена эпохи. Стоит отметить работы
А. Пайман (История русского символизма. М., 1998) или, может быть, еще
более ярким в этом отношении выглядит исследование. А. Ханзена-Леве
(Русский символизм. Система поэтических мотивов. СПб., 1999), где в
оригинале ранний русский символизм назван дьяволизмом. Кроме того,
нельзя не упомянуть в этом ряду работу Н. Богомолова "Русская литература
XX века и оккультизм" (М., 1999).
4. Возможно, в этом одна из причин того, что постсимволистские
направления столь активно вплетали элементы чужого слова в свой
художественный мир. Особенно это характерно для акмеизма, что
неоднократно отмечалось исследователями. См., например: Тименчик Р.
Д. Текст в тексте у акмеистов // Труды по знаковым системам. Вып.
XIV (567). Тарту, 1981; Жолковский А. К. Заметки о тексте,
подтексте и цитации у Пастернака // Boris Pasternak: Essays / Ed. by
N. A. Nilsson. Stockholm, 1976. P. 67-84; Козицкая E. A.
"Зеркала" поэзии Г. Иванова: к вопросу о внутренней диалогичности
лирического текста // Взаимодействие литератур в мировом литературном
процессе: Проблемы теоретической и исторической поэтики: Материалы
Междунар. науч. конф. В 2 ч. Гродно, 1997. Ч. 2; Топоров В. Н.,
Цивьян Т. В. О нервалинском подтексте в русском акмеизме
(Ахматова и Мандельштам) // Russian literature. 1984. Vol. XV-1.;
Левин Ю. И., Сегал Д. М., Тименчик Р. Д., Топоров
В. Н., Цивьян Т. В. Русская семантическая поэтика как
потенциальная культурная парадигма // Russian Literature. Amsterdam,
1974. ? 7/8. С. 47-82.
5. Ванслов В. Эстетика романтизма. М., 1966. С. 384
6. Тишунина Н. В. 'Западноевропейский символизм и русская
литература последней трети XIX - начала XX века (Драма, поэзия, проза)
СПб., 1994.
7. Тишунина Н. В. Указ соч. С. 100.
8. Тишунина Н. В. Указ соч. С.109.
9. Смирнов И. П. Художественный смысл и эволюция
поэтических систем. М., 1977; Богомолова Н. А. Лирическое 'Я' в
польской барочной и символистской поэзии // Человек в контексте
культуры. М., 1995 и др.
При использовании материалов собрания просьба соблюдать
приличия
© М. А. Выграненко, 2005-2016
Mail: vygranenko@mail.ru;
naumpri@gmail.com