Открытие: 20.06.2008
Обновление: 10.09.2024
|
|
|
| Начало \ Именной указатель \ Г. В. Петрова, персональная страница | |
|
Открытие: 20.06.2008 |
Обновление: 10.09.2024 |
|
ПЕТРОВА Галина Валентиновна
Доктор филологических наук,
старший научный сотрудник Отдела новой русской литературы
Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, ранее - доцент Новгородского
государственного университета
им.
Ярослава Мудрого (Великий Новгород). В 1997 г. защитила кандидатскую диссертацию 'Творчество И. Ф. Анненского в контексте философских и эстетических идей конца XIX - начала ХХ века (проблема творческой личности)'. В 2010 г. защитила диссертацию на степень доктора филологических наук 'А. А. Фет и русская поэзия первой трети ХХ века' (см. фрагмент автореферата ниже).
Из рецензии В. А.
Кошелева на монографию Г. В. Петровой по материалам
диссертации "А. А. Фет
и русские поэты конца XIX - первой трети XX века" (СПб.: Астерион,
2010): <...> Особенно обращают на себя внимание творческая полемика Анненского с Фетом, внимание Анненского к драматизму фетовской поэзии, восходящие к Фету представления о поэтической 'певучей' душе у Мандельштама; соположение образов смерти и бессмертия у Ахматовой и Фета; переосмысление логики развития поэтической системы Фета у Пастернака. В каждой из трех глав книги разворачивается как бы самостоятельный сюжет, и трудно, даже невозможно сказать, что интереснее и насущнее для отечественной науки о литературе: 'внешняя' ли история публикаций книги 'Вечерние огни' и посмертных сборников и анализ критических отзывов о них - или, допустим, внутренние, творческие (на уровне поэтики) отношения с Фетом Анненского и поэтов 'постсимволистского поколения'. НЛО, 110 (2011) http://www.nlobooks.ru/rus/magazines/nlo/196/2467/2513/ Г. В. Петрова - организатор научной конференции "Иннокентий Анненский (1855-1909): жизнь - творчество - эпоха" (12-14 октября 2015 г.), где выступила с докладом (см. ниже). Она также составила сборник материалов конференции (при участии О. Е. Рубинчик) и написала к нему предисловие (с. 5-6). Г. В. Петрова - организатор и участник Мусатовских Чтений-2009 (Великий Новгород), посвящённых 100-летию со дня смерти И. Ф. Анненского, где выступила с докладом "О 'Театре Еврипида' Иннокентия Анненского". Участник Международных Анненских Чтений 2005 г. в Москве (см. фото ниже), где выступила с докладом "И. Ф. Анненский в полемике с русскими символистами (по материалам неопубликованных докладов "Поэтические формы современной чувствительности" и "Об эстетическом критерии")" и руководила заседаниями.
Труды об Анненском:
Проблема
бессознательного в лирике И. Ф. Анненского
К некоторым
проблемам поэтики И. Ф. Анненского
К изучению проблематики книги стихов И. Ф.
Анненского 'Тихие песни' (анализ двух 'фортепьянных сонетов')
'Я --
слабый сын больного поколенья...' (К проблеме 'Анненский И Ницше')
PDF
'Петербургская книга' И. Ф.
Анненского
К проблеме интерпретации 'Трилистника вагонного' И. Ф. Анненского
PDF
Хомяковские реминисценции в
статье И. Ф. Анненского 'Драма настроения. Три сестры'
И. Ф. Анненский - Ф. Фр. Зелинскому: стихотворение 'Буддийская месса в Париже'.
Иннокентий Анненский в школьном изучении
И. Ф. Анненский и 'Весы': к
постановке проблемы
От 'трилистников' И. Ф.
Анненского к 'Триптиху' А. А. Ахматовой
Из неопубликованных
материалов архива И. Ф. Анненского (предсмертные публичные выступления)
/ Подг. текста, вст. ст. и примеч.
Г. В. Петровой.
см.
финальную публикацию и сопроводит. статью 2017 г.
И. Ф. Анненский: 'Проблема
Ницше'.
в составе сборника материалов
PDF 4,0 MB
Фетовские 'параллели'
Иннокентия Анненского
PDF А. А. Фет и русские поэты конца XIX - первой трети ХХ века. СПб.: Астерион, 2010. - 196 с.
О 'Театре Еврипида'
Иннокентия Анненского
PDF
'Театр Еврипида' Иннокентия
Анненского: проблема завершенности замысла
Ник. Т-о: К литературной
истории псевдонима Иннокентия Анненского
PDF
К творческой истории первой
книги стихов И. Ф. Анненского 'Тихие песни'.
Тихие песни парнасцев и
проклятых (Творческая история первой книги стихов И.Ф. Анненского).
Иннокентий Анненский;
И.Ф. Анненский.
Поэтические формы современной чувствительности.
Об эстетическом критерии
/ Сост.
Г.В. Петрова.
См. ниже
О 'Кипарисовом ларце'
Иннокентия Анненского и последней творческой воле поэта
От редакции
Из истории отечественного
литературоведения 1970-1980-х годов: архивные разыскания А. В. Орлова
/ Предисловие и публикация Г. Петровой
Петербург Иннокентия Анненского
(совместно с М. А. Выграненко)
PDF Г. В. Петрова выступила оппонентом на защите докторской диссертации Н. В. Налегач, см. фрагменты её отзыва в материалах дискуссии. PDF
Источник: Литературные манифесты и декларации русского модернизма. СПб., Издательство "Пушкинский Дом", 2017. С. 532-535. 532 Иннокентий Федорович Анненский (1855-1909) - поэт, переводчик, критик, филолог-классик, педагог. Наиболее плодотворными в творческом отношении для Анненского стали годы утверждения символизма на русской почве. Вышли в свет его лирические трагедии 'Меланиппа-философ' (1901) и 'Царь Иксион' (1902), книга стихов 'Тихие песни' (1904), переводы трагедий Еврипида ('Театр Еврипида'. СПб., 1906. Т. 1) и собрание критических очерков ('Книга отражений', 1906; 'Вторая книга отражений', 1909). Все это неизбежно предполагает рассмотрение его творческого наследия в контексте развития русского символизма. Однако и критики, и исследователи творчества Анненского всегда отмечали специфичность его художественного сознания, которое не укладывалось в символистские мировоззренческие установки и эстетические поиски. В отличие от символистов главным для Анненского было не постижение онтологических универсалий мира и природы человека, не выражение мистико-религиозного опыта в слове, а закрепление в 'поэзии недосказов, намеков, символов' 'психологической правды'. Анненский отстаивал принцип самодостаточности искусства и поэзии, раскрывающих эмоционально-чувственную и интеллектуальную природу человека. Он не раз настаивал на том, что творческая красота должна рождаться от 'соприкосновения мысли с чувствительностью', от просветления мыслью 'долин чувственных', и предупреждал об опасности растворения в 'безликом хаосе' метафизических бездн и человеческого подсознания. Чуждость Анненского символизму осознавали уже его современники. Так, Вяч. Иванов, определяя художественный метод поэта как 'ассоциативный символизм', отмечал, что он резко разнится с символизмом истинным (Иванов Вяч. Родное и вселенское. М., 1994. С. 171). Отношения Анненского с литературной эпохой начала ХХ в. в целом складывались достаточно драматично. На протяжении почти всей своей жизни он был вне поля зрения литературных кругов. Снисходительное одобрение к 'молодому' автору сквозило в рецензиях на 'Тихие песни' В. Брюсова и А. Блока. (Аврелий <В. Брюсов>. Ник. Т-о. Тихие песни. С приложением сборника стихотворных переводов 'Парнасцы и проклятые'. СПб., 1904 // Весы. 1904. ? 4; 533 Блок А. А. Ник. Т-о. Тихие песни // Блок. Т. 5). Ситуация неожиданно изменилась почти сразу после кончины Анненского. Выход в свет уже посмертно книги стихов 'Кипарисовый ларец' вызвал такой литературный резонанс, который в середине 1910-х гг. перерос и оформился в своего рода культ Анненского среди молодого поколения поэтов. В. М. Жирмунский возвел поэтический метод всех гиперборейцев, 'преодолевших символизм', к Анненскому, назвав последнего их учителем (см.: Жирмунский В. М. Георгий Адамович. 'Облака'. Стихи. 'Гиперборей'. Петроград. 1916 // Биржевые ведомости. 1916. 14 окт, утр. вып. ? 15861. С. 5). Известно, что учителем признавали Анненского и Н. Гумилев, и А. Ахматова, которая утверждала, что 'дело Анненского ожило со страшной силой в следующем поколении', называя при этом Б. Пастернака, В. Хлебникова, В. Маяковского, О. Мандельштама (см.: Ахматова А. А. Соч.: В 2 т. М., 1986. Т. 2. С. 202). В рассуждениях Ахматовой не случайно появлялись имена не только поэтов, исторически связанных с акмеизмом, в разговоре о котором уже привычны упоминания имени Анненского, но и поэтов футуристического толка, поскольку некоторые из них и сами признавали особую роль, сыгранную Анненским в становлении их эстетики и поэтики (см.: Крючков Д. Критик-интуист: (Иннокентий Анненский) // Очарованный странник: Альм. интуитивной критики и поэзии. СПб., 1914. Вып. III. С. 13). Но поэтическое поколение 1910-х гг. апеллировало не только к художественным открытиям Анненского. В каком-то смысле оно знало и Анненского-'теоретика', выступившего со своей эстетической программой. Теоретическая мысль Анненского первоначально формировалась в рамках научных рецензий, с которыми он регулярно с 1880-х гг. выступал на страницах журналов 'Библиограф', 'Филологическое обозрение', 'Журнал Министерства народного просвещения', 'Гермес'. Можно выделить также и целый ряд публичных выступлений Анненского 1900-х гг., в которых не только раскрывалась та или иная научная проблематика, но и обосновалась его собственная эстетическая позиция, его взгляд на развитие литературного процесса начала ХХ в. В 1902 г. в Кружке любителей художественного чтения и музыки Анненский прочел лекцию 'Античная трагедия'. Помимо изложения своего понимания античной трагедии, отличного от строго научных интерпретаций того времени (например, от теорий Ф. Ф. Зелинского), помимо полемики с идеей религиозного значения античного театра Д. С. Мережковского и с концепцией античной трагедии Ф. Ницше, здесь Анненский завуалированно говорил о мифе как продуктивной форме современной творческой мысли. Только в мифе, в отличие от символистов, он искал не религиозной, а психологической сущности. Свою мифотворческую идею Анненский попытается сначала реализовать в лирических трагедиях, основанных на реконструировании античных сюжетов, а затем в лирике (не случайно книга стихов 'Тихие песни' выйдет под псевдонимом 'Ник. 534 Т-о', ориентирующим читателя на мифологему Одиссея, ищущего свою Итаку). Не менее важным этапом становления Анненского-теоретика оказалось его выступление в 1905 г. в Неофилологическом обществе с докладом 'Бальмонт-лирик', в котором он попытался объяснить академической аудитории 'эстетический момент' новой русской поэзии. Анализируя лирику Бальмонта, Анненский говорил о новом отношении к художественному слову, о необходимости обращения к его ассоциативным возможностям, о слове как 'внушительном символе', придающем поэзии имперсональный смысл, который когда-то имело античное искусство. В развитии теоретической мысли Анненского особое место должно быть уделено и научному реферату 'Античный миф в современной французской поэзии', с которым он выступил в 1908 г. в Обществе классической филологии и педагогики. Здесь Анненский не только говорил о преломлении античности во французской поэзии XIX - начала ХХ в. и анализировал драму А. Сюареса 'Ахилл-мститель', но и обращался к своим современникам уже с развенчанием и разоблачением мифотворческих устремлений символистов. В конечном итоге Анненский пришел к пониманию, что миф для современного искусства может дать только сюжет, схему. Он однозначно заявляет: 'Стихийная или, может быть, сакральная сущность античных мифов, остается <:> в т е н и ' (Анненский И. Ф. Античный миф в современной французской поэзии // Гермес. 1908. ? 7. С. 178). Активным участником литературной жизни Анненский становится лишь в 1909 г. В марте происходит знакомство поэта с М. Волошиным и С. Маковским, которые привлекают его к участию в организации нового литературно-художественного и критического журнала 'Аполлон' (см.: Лавров А. В., Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник, 1981. Л., 1983. С. 69-71, 97-98). Вторая половина 1909 г. для Анненского в целом проходит под знаком воодушевленной работы по выработке эстетической платформы этого журнала, идущего на смену символистским 'Весам' (см.: Анненский И. Письма к С. К. Маковскому / Публ. А. В. Лаврова и Р. Д. Тименчика // Ежегодник РО ПД. 1976. С. 222-242). Запомнились современникам речь Анненского на тему 'Литература и театр' на литературной 'среде' у барона Н. В. Дризена 25 ноября и его яркое выступление о 'новой интеллигенции' на торжественном обеде, организованном 25 октября в честь С. Маковского и выхода в свет первого номера журнала 'Аполлон'. Все это дает основания предполагать, что поэтическое поколение 1910-х гг., которое В. М. Жирмунский назвал поколением 'преодолевших символизм' (Жирмунский В. М. Преодолевшие символизм // Русская мысль. 1916. ? 12. С. 25-56), апеллировало не только к художественным открытиям Анненского-поэта, автора поэтической книги 'Кипарисовый ларец', но и испытало влияние его эстетической программы, которая наиболее отчетливо оказалась выражена 535 в публичных выступлениях 1909 г. В настоящее время эта часть творческого наследия поэта мало известна широкому кругу читателей и исследователей. До сих пор об эстетической позиции Анненского можно было судить только по редакционной статье, написанной в качестве программной для первого номера журнала 'Аполлон', вышедшего в октябре 1909 г. (см.: Анненский И. Письма к С. К. Маковскому. С. 224-225), и по его критическим статьям. Наиболее целостно и рельефно теоретическая позиция Анненского была выражена в докладах 'Поэтические формы современной чувствительности', прочитанном в Обществе ревнителей художественного слова, и 'Об эстетическом критерии', подготовленном к заседанию Санкт-Петербургского литературного общества. Эти доклады представляют своеобразное творческое завещание Анненского. И хотя при жизни поэта им не суждено было увидеть свет в печатном варианте, безусловно, основные положения, обозначенные в них, были известны широкой аудитории и востребованы эпохой 1910-х гг. Далее тексты последних докладов и комментарий к ним:
Поэтические формы современной чувствительности.
А. А. Фет и русская поэзия первой трети ХХ века
Автореферат
фрагмент Научный консультант: доктор филологических наук, профессор, В. А. Кошелев
Официальные оппоненты: Ведущая организация: Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена.
В первом параграфе Третьей главы 'А. А. Фет и И. Ф. Анненский: импрессионист и наблюдатель' речь идет о глубокой творческой полемике с Фетом Иннокентия Анненского, поэта, на творческий опыт которого во многом было ориентировано постсимволистское поколение, в том числе Мандельштам, Ахматова, Пастернак. Отношение Анненского к Фету было отмечено определенной двойственностью. Анненский высоко ценил 'деятельность Фета' как переводчика, наделенного 'несомненной поэтической интуицией', лирика открывшего 'новую свободно-музыкальную форму монологов'. Однако это не помешало ему вписать имя Фета во второй ряд русской поэзии, в ряд 'меньших по значению' - di minores, и подобно своему современнику и даже оппоненту Д. С. Мережковскому, упрекнуть Фета в провинционализме. Анненский крайне скупо высказывал свое непосредственное отношение к Фету, несмотря на то, что он филолог, критик, писавший обо всех 'ближайших' Фету поэтах, его соратниках: Майкове, Полонском, А. К. Толстом. Известно, что еще в 1880-е гг. Анненский вынашивал планы написания статьи, посвященной Фету, но они так и остались не реализованы. Не последнюю роль в противоречивом отношении Анненского к Фету сыграл и факт его взросления в народнической среде, в семье старшего брата Н.Ф. Анненского, известного общественного деятеля народнического толка. Анненский не мог принять Фета, которым проникалось массовое сознание, видевшее в нем 'певца чувств', уводящего от бренной жизни, эстета и романтика. Поэтический кризис последних десятилетий ХIХ в. он непосредственно связывал с 'уходом' творчества в 'теплицу чувствительного сердца' и настаивал на преодолении 'болезненной чувствительности', воспитанной, в том числе, и на лирике Фета. При этом анализ 'фетовских параллелей' Анненского (микроциклов 'Параллели', 'фортепьянные сонеты' из книги стихов 'Тихие песни', 'Трилистника вагонного' из 'Кипарисового ларца' и др.), убеждает, что и мировоззренчески, и эстетически Фет был близок Анненскому. Важнейшим фактором, повлиявшим на формирование мировосприятия Анненского, стал утвердившийся на русской почве в 1870 - 1880-е гг. нравственно-психологический комплекс, сформированный быстрым усвоением на русской почве 'философии пессимизма', непосредственным проводником которой был Фет, осуществивший перевод главного философского труда А. Шопенгауэра 'Мир как воля и представление'. При этом, так же как и Фет, Анненский в любой деятельности, будь то оригинальное поэтическое творчество, критика или перевод, всегда ценил момент психологической правды, той правды, на основе которой формировался и феномен 'душевного человека' Фета. Анненский акцентировал внимание именно на драматическом элементе лирики Фета. Идя вслед поэту-предшественнику, он создал свой мир принципиально страдающей красоты. Если лирика Фета была сосредоточена на выявлении в жизни 'часа спасенья' ('После бури'), 'часа блаженного' ('Роза'), а творчество мыслилось им, как сила, исцеляющая от муки бытия, то в случае Анненского возникает ситуация, когда творчество непосредственно проникается мукой. Однако с фетовскими представлениями об иерархии душевных ипостасей Анненский никак не мог согласиться. По его мнению, если творчество ведет к утрате равновесия между двумя составляющими человеческой природы (разумом и чувством), то оно может стать разрушающей силой. Его всегда страшил даже временный паралич критических способностей ума и воли. Водораздел между Анненским и Фетом лежит не только на уровне идеи гармонизации и эстетизации мира и жизни, глубоко осмысленной в работах В. В. Мусатова, но проходит и по другим основаниям творческих позиций двух поэтов. Если Фет призывал освободить поэзию от 'сплетни рефлексии', то для Анненского 'поэтическая рефлексия' и есть главная пружина творческого процесса. Лирика 'Тихих песен' предстает перед читателем как пространство постепенно раскрывающейся не просто 'души автора', а 'странствующей' мысли творческой личности. Таким образом, Анненский воплощал представление о поэзии как процессе 'бесстрашного', 'правдивого и тонкого самоанализа поэта' (И. Анненский 'Что такое поэзия?'). Полемизировал Анненский с Фетом и по вопросу об идеальной природе творчества. По Анненскому, идеал - это не нечто предуготованное и данное человеку свыше, а то, что вырабатывается 'невидимой работой' человечества и каждым человеком в отдельности. Между тем, сама 'сокровищница' Фета, и сохраненный ею лирический опыт, участвует, по Анненскому, в общем движении культурной эволюции. В определенном смысле опыт Фета - это важная составляющая того, что сам Анненский назвал 'нашим я', творческим я, лирическим я, которое, как об этом было заявлено в статье 'Бальмонт - лирик' (1905), 'не личное и не собирательное, а, прежде всего, наше я, только сознанное и выраженное' художником. Лирическое пространство главной поэтической книги Анненского 'Кипарисовый ларец', в составе которой поэтические аллюзии на Фета многообразны и разноплановы, принципиально выстроено на идеи 'коллективного мыслестрадания'. В этой связи интересен литературный генезис 'Трилистника вагонного', кульминационное стихотворение которого развивает лирическую ситуацию, заданную стихотворением Фета 'На железной дороге' (конец 1859-1860). Обратим внимание на то, что названное стихотворение Фета открыто ориентировано на Пушкина и отсылает нас к целому ряду 'зимних' пушкинских текстов: 'Зимнему утру' (1929), 'Зимнему вечеру' (1825), 'Зимней дороге' (1926). У Пушкина Фет заимствует и композиционную структуру, и метрическое решение - 4-х стопный ямб. Связь с пушкинским 'Зимним утром' подчеркнута и зачином первой строки: 'Мороз и <:.>', а так же образным рядом: 'старушка', 'печка', луна, льющая свой свет, берег. Пушкинские аллюзии сознательно обнажены поэтом, обращает на себя внимание и строфическая игра, в которой прибегает Фет. Так, если первые 6 строф у Фета написаны четверостишием, то последняя представляет собой пятистишие, непосредственно обращающее нас к строфике 'Зимнего утра' Пушкина./span> Фет не просто апеллирует к Пушкину, пушкинскую лирическую ситуацию он помещает в иное пространство - пространство ночной железной дороги. По Фету, меняются формы жизни, условия существования человека, но сама внутренняя жизнь его, где главное место занимают любовь и красота, обращающие даже пространство вагона в 'уютный и теплый мир', 'волшебную сказку', героями которой оказываются он и она, летящие на 'огненном змее', который преобразуется в стихотворении Анненского 'Зимний поезд' в образ 'огнедышащего дракона', остается неизменна. К фетовской лирической ситуации Анненский обращается в стихотворении 'В вагоне', где, по существу, опровергается вера в неизменность идеала и его претворения. В стихотворении 'В вагоне', как и у Фета, возникает любовная коллизия случайной встречи с красующейся женщиной. Однако если Фетом любовная игра осмыслялась как часть гармоничного и прекрасного мира волшебной сказки, а отзвук 'боли' появлялся лишь при воспоминании о потерянном, утраченном счастье, то у Анненского отношения между мужчиной и женщиной превращаются в непостижимую борьбу, венчающуюся охлаждением и опустошением. Для героя 'Трилистника вагонного' любовь-красота - только испытание, которое преодолевается интеллектуально волевым усилием. Вместе с тем, 'фетовские параллели' Анненского убеждают в важности для него лирического опыта поэта-предшественника, как определенного этапа в становлении поэзии, способной 'не расширять личность' и преображать ее, а 'усовершенствовать тип человека'. Именно эту задачу Анненский поставил перед молодыми поэтами в 1909 г., выступая в Обществе ревнителей художественного слова с критикой символистских проповедей, и тем, внося свою лепту в становление поэтического сознания постсимволистского периода развития русской лирики.
|
| Начало \ Именной указатель \ Г. В. Петрова, персональная страница |
При использовании материалов собрания просьба соблюдать
приличия
© М. А. Выграненко, 2005-2024
Mail: vygranenko@mail.ru;
naumpri@gmail.com
