О собрании

Обновление: 20.10.2013

К. И. Финкельштейн
Поэты Царскосельской Николаевской гимназии

страница автора

Есть зданья неказистые на вид,  Украшенные теми, кто в них жили. Так было с этим. Вот оно стоит На перекрестке скудости и пыли. Дмитрий Кленовский

Прошло уже более пятидесяти лет с момента выхода в свет очерка выпускника Николаевской гимназии Дмитрия Кленовского "Поэты Царскосельской гимназии" /1/, где он говорил о поэтических традициях гимназии, о поэте-директоре Иннокентии Федоровиче Анненском, о ставших поэтами учениках: Николае Гумилеве, Вс. Рождественском, Дм. Коковцеве, братьях Оцуп и о многочисленных "мелких" поэтах, росших в стенах гимназии.

"Я не знаю, что сохранилось сейчас, после войны от Царского Села..." - писал Кленовский. "Говорят, многое разрушено. Но если что и сохранилось, то границу между "старым" и "новым" было бы, вероятно, еще труднее провести, чем прежде. Ведь из "нового" за полустолетие многое стало "старым", не только внешне приобрело аромат старины, но превратилось исподволь в исторический памятник, реликвию, элизиум теней... Таково, например, то неказистое казенное здание "Императорской Николаевской Царскосельской Гимназии", что высилось на углу не помню уже каких двух улиц. Архитектурной достопримечательности оно никак не представляло. Но через его классы, коридоры и кабинеты прошли такие замечательные люди нашего недавнего литературного прошлого, что, очутись я сейчас в Царском Селе, с таким же трепетом подошел бы к нему, с каким подходил когда-то к зданию пушкинского лицея..."

Война пощадила здание Николаевской гимназии, оно по-прежнему стоит на перекрестке царскосельских улиц Набережной и Малой. Но, в отличие от блистательного пушкинского лицея, историческая память обошла его стороной. Долгие годы ничто не говорило редкому прохожему, что здесь в течении десяти лет жил и творил замечательный поэт Иннокентий Анненский. Только скромная, потускневшая доска, напоминая о прошлом гимназии, гласила, что в этом здании "с 1903 по 1906 год учился Николай Степанович Гумилев". А ведь по созвездию связанных с ней имен гимназия нисколько не уступает знаменитому предшественнику.

В момент написания очерка Кленовским ряд связанных с гимназией имен поэтов находился под запретом. С тех пор многое в нашей жизни изменилось: о жизни и творчестве И. Анненского и Н. Гумилева написаны сотни статей и десятки книг, возвращаются на родину стихи поэтов-эмигрантов Дм. Кленовского и братьев Оцуп. Но история Николаевской гимназии, из стен которой вышло так много учеников, составивших гордость отечественной культуры и науки, осталась недописанной. В год 150-летия со дня рождения Иннокентия Федоровича Анненского, в течение 10 лет бывшего директором Николаевской гимназии, нам кажется, будет уместным восполнить этот пробел, рассказав более подробно об истории гимназии, ее директорах, о том что отличало гимназию от других средних учебных заведений, об учениках гимназии, ставших профессиональными поэтами и писателями, и о тех, кто мог бы "вырасти по-настоящему", если бы не революция, сталинский террор, гражданская и две мировые войны, пришедшиеся на долю их поколения.

История царскосельской мужской гимназии /2-4/ ведет свой отсчет от 1866 года, когда 148 обывателей Царского Села и Павловска обратились в царскосельскую городовую ратушу с просьбой об учреждении в Царском Селе семиклассной гимназии. Процесс сбора необходимых средств и согласований в различных инстанциях занял долгих четыре года. Наконец в мае 1870 года было получено разрешение на открытие в Царском Селе казенной мужской классической гимназии с присвоением ей наименования Николаевской, в память Императора Николая Павловича (Николая I) и Цесаревича Николая Александровича (умершего первенца Императора Александра II). Гимназию решено было открыть в здании, построенном в 1866-1870 гг. по проекту известного мастера профессора И.А. Монигетти. По первоначальным планам в нем должна была разместиться общественная богадельня для призрения престарелых и увечных граждан, но благодаря ходатайству жителей Царского Села это решение было изменено в пользу учебного заведения.

День открытия гимназии 8-го сентября 1870 года стал знаменательным событием в жизни Царского Села. На этот торжественный акт, проходивший в здании городовой ратуши, прибыли: император Александр II и наследник престола цесаревич Александр, великие князья, многие высшие государственные сановники, придворные чины и представители горожан Царского Села, Павловска и Гатчины, внесшие немалый денежный вклад в создание гимназии. После речи директора и благодарственного молебствия гости празднества "изволили обойти классы", после чего "поднесены были Его Величеству - почетным попечителем, а Их Императорским Высочествам - директором гимназии бокалы шампанского. Удостоив отпить за процветание Николаевской Царскосельской гимназии и за учредителей ее, Государь Император, в сопровождении Наследника Цесаревича и Великих Князей, изволил пройти крытым ходом в залу городовой ратуши, где совершалось гражданское торжество открытия гимназии" /2/. С тех пор день 8 сентября стал ежегодным праздником, на котором, помимо великих князей и княгинь присутствовали также столичное учебное начальство и почетные гости. Торжество начиналось литургией и благодарственным молебствием. Затем секретарь педагогического совета гимназии зачитывал ежегодный отчет, директор гимназии произносил речь, их Императорские высочества раздавали награды, и все заканчивалось гимном: "Боже! Царя храни!". Государю Императору, как покровителю гимназии, посылалась телеграмма с выражением "верноподданнических чувств". Высокий покровитель обычно не утруждал себя длинным ответом и кратко сообщал: "Сердечно благодарю всех" или "Искренне всех благодарю".

Дальнейшая история Николаевской гимназии неразрывно связана с именами ее директоров, каждый из которых внес свой вклад в развитие гимназии и дело образования юношества. Первым директором Николаевской гимназии был назначен статский советник И.И. Пискарев (18? - 1887). За время его директорства состоялся первый выпуск учеников, гимназия достигла восьмиклассного состава и стала гордо именоваться Императорской. Была оборудована и освящена, построенная архитектором А.Ф. Видовым, гимназическая церковь, главную достопримечательность которой составлял престол, принадлежавший вначале походной церкви императрицы Екатерины I.

Эти десять лет жизни поэта оказались наиболее полно освещенными в мемуарной литературе. В воспоминаниях В. Кривича, Б. Варнеке, Н. Пунина, Н. Оцупа /5/, Вс. Рождественского /6/, некрологах П.П. Митрофанова и А.А. Мухина, статье Дм. Кленовского /1/, сохранившейся переписке поэта и монографии А. Федорова (Иннокентий Анненский. Личность и творчество. Л., 1984) говорится о деятельности Анненского в должности директора гимназии, о широте его педагогических взглядов, об обстоятельствах, послуживших причиной его "добровольной" отставки, о противоречии ликов поэта и чиновника, о том, что эти годы были наиболее плодотворными в творческом отношении. Данная тема настолько многообразна и самостоятельна, что выходит за рамки небольшой статьи, посвященной истории гимназии и ее поэтам, первым из которых был, несомненно, И.Ф. Анненский. Отметим здесь лишь два малоизвестных факта, относящиеся к педагогической деятельности Иннокентия Федоровича.

Мало кто знает, что помимо прямых обязанностей директора и преподавателя греческого языка Николаевской гимназии он был еще и классным наставником, к которому, как и в современной школе, ученики обращались со своими проблемами и заботами. Из отчета гимназии за 1898/1899 /3/ учебный год следует, что Анненский был наставником класса, закончившего гимназию в 1901 году. Из выпускников этого класса вышли: юрист, офицер и поэт Александр Виленкин (речь о нем пойдет ниже); звезда российского немого кино Витольд Полонский; комбриг, теоретик советской авиации с филологическим образованием Александр Лапчинский и врач-инфекционист Глеб Ивашенцов, долгие годы бывший главным врачом больницы им. Боткина. В книге, посвященной памяти профессора Ивашенцова, коллеги по работе называли его безукоризненно честным человеком, совестью ленинградских врачей и истинным интеллигентом.

Другим малоисследованным фактом, говорящим о восприимчивости Анненского к новым педагогическим идеям, является его плодотворное участие в становлении, развитии и разработке программ первой в России школы совместного обучения мальчиков и девочек - царскосельской частной школы Левицкой, открытой в 1900 году. Он был председателем организационного комитета новой школы, ее добрым гением. Пожалуй никто так взволнованно и тепло не сказал о педагогической деятельности Анненского, как бессменный руководитель новой школы Елена Сергеевна Левицкая: "Незабвенна будет для Школы память того, кто был восприемником ее первых дней, кто бескорыстно отдавал свои силы на создание учебного ее строя до того самого дня, когда преждевременная смерть отняла его у Школы. Покойный И.Ф. Анненский, только он один, с его изящной духовной организацией, мог восприять идею совместного воспитания с тем живым сочувствием, которое доступно по отношению к новой мысли лишь исключительным натурам, и содействовать ее проведению в жизнь. Сам поэт, он в сердце человека видел красоту и понимал высокую радость незаметного для массы педагогического труда" /7/.

вверх

Программа обучения и повседневная жизнь Императорской Николаевской гимназии строго подчинялись так называемым гимназическим уставам, предписывавшим не только перечень изучаемых предметов, но и время отведенное на каждый из них. Однако при всей внешней схожести с другими российскими гимназиями, было что-то в Императорской Николаевской, помимо громкого титула, что позволило выйти из ее стен столь многим литературным талантам. Одной из веских причин был высокий уровень классического образования, которым гимназия славилась с момента своего образования, и сильный педагогический состав. Многие преподаватели древних языков и истории (И.И. Лаппо, С.А. Манштейн, П.П. Митрофанов, С.О. Цыбульский и др.) были известны за пределами школы, благодаря своим научным трудам, некоторые (М.И. Ростовцев и Б.В. Варнеке) стали учеными-антиковедами с мировым именем. Уроки греческого языка вел в гимназии ее директор И.Ф. Анненский, собравший вокруг себя целую школу талантливых педагогов и ученых.

Другой отличительной чертой, способствовавшей развитию талантов, был высокий уровень эстетического воспитания гимназистов. Желающим давались внеклассные уроки музыки, пения и фехтования, под руководством артистов императорских театров проходили уроки танцев. Большим успехом пользовались гимназические хор и оркестр, участвовавшие в концертах не только для учеников и их родителей, но и для широкой публики. 27 мая 1899 года они приняли участие в пушкинском празднике, устроенном в императорском Китайском театре, в честь столетия великого поэта, где с речью "Пушкин и Царское Село" выступил директор гимназии И.Ф. Анненский. На протяжении всей истории гимназии, включая первые годы советской власти, силами учеников и преподавателей на гимназической сцене и вне ее ставились греческие трагедии на языке оригинала, отечественная классика и даже оперные спектакли.

Но главным отличием было всеобщее увлечение гимназистов поэзией. "Виной" тому были и близость воспетых в стихах царскосельских дворцов и парков, и незримое присутствие Genio loci этих мест Александра Пушкина, и "дух высокой поэзии", занесенный Анненским и Гумилевым в стены гимназии. Силами учеников издавался рукописный литературный журнал, проводились художественные вечера, на которых гимназисты, даже во времена сумрачного директора Мора, читали свои стихи и стихи других поэтов. Правда, во время директорства Анненского немногие ученики знали, что его превосходительство директор гимназии был еще и поэтом, пишущим модернистские стихи. Но и те, кто знали, что невзрачная с виду книга стихов "Тихие песни", продававшаяся в книжной лавке неподалеку от гимназии, принадлежит перу их директора, в ту пору этой книги не читали. "Самый факт: директор пишет стихи ни в какой мере не соответствовал царскосельским представлениям о директоре и его времяпрепровождении и в наши головы не укладывался". И все же "Казенный дух, обычный в учебных заведениях того времени, как бы трепетал и рассеивался от какого-то неуловимо тонкого и вместе с тем постоянного дыхания (Н. Пунин)", благодаря которому стены Николаевской гимназии оказались столь щедры на литературные таланты. Впоследствии для кого-то из них И. Анненский стал частью жизни и творчества, а для кого-то так и остался затянутым в вицмундир "директором-чудаком".

Из-за ограниченного объема статьи мы не имеем возможности подробно рассказать о каждом известном поэте и прозаике, учившемся в Николаевской гимназии. Поэтому ограничимся их краткими биографическими сведениями и приведем примеры из их произведений, посвященных Анненскому.

Анненский (Кривич) Валентин Иннокентьевич (1880 - 1936) - поэт, мемуарист, выпускник гимназии 1899 года, родился в семье Дины Валентиновны и Иннокентия Федоровича Анненских. После окончания Николаевской гимназии В. Анненский учился на юридическом факультете Петербургского университета, который закончил в 1903 году. Впервые выступил в литературе в 1902 году, писал под псевдонимом Валентин Кривич, публиковал в журналах стихи, рассказы, критические и библиографические очерки и заметки. Одним из внимательных читателей сочинений Кривича был, очевидно, его отец. В статье "О современном лиризме" И.Ф. Анненский, наряду с анализом творчества признанных мэтров поэзии, говорит и о своем сыне: "Верный вкус и много отчетливой - хотя не солнечной, а скорей электрической ясности - в строго правильных, но суховатых строфах Валентина Кривича. Откуда только у этого молодого поэта такая не то что пережитость, а даже согбенность в тоне пьесы?"

В 1912 году вышел единственный стихотворный сборник Кривича "Цветотравы" с посвящением "Светлой памяти ушедшего отца моего". Одно из лучших стихотворений сборника "Оттуда" написано под впечатлением от похорон отца и его "Баллады" из "Трилистника траурного".

Известие о смерти отца застало В. Кривича в тот момент, когда он по его поручению был занят компоновкой второй книги стихов Анненского "Кипарисовый ларец" для отсылки в издательство. С тех пор Валентин Иннокентьевич в течение всей жизни участвовал в издании творческого наследия отца, написал воспоминания, которые и по сей день являются основным мемуарным источником сведений об И.Ф. Анненском, - но как поэт не достиг широкого признания. После революции семья Кривича жила в постоянной материальной нужде (как и его отец, Валентин не был практическим человеком), но, несмотря на это, он всегда оставался "тонким знатоком литературы, острословом и верным блюстителем "заветов милой старины"". "В сущности, продолжал жить в этом городе и Анненский. Не могла отлететь его муза, покуда кипарисовый ларец оставался в Царском Селе. И не только наследие поэта, но и весь строй его души остался здесь, охраняемый и сберегаемый другим поэтом, близким ему двойным родством - духовным и кровным: в Анненском-Кривиче прочно связались в единое целое хорошие литературные традиции, сокрушительное острословие, "вечера Случевского" и ранний "Аполлон"". Так с большой теплотой писал о Кривиче в книге "Город муз" его друг-царскосел Э.Ф. Голлербах.

Гумилев Николай Степанович (1886 - 1921) - поэт, выпускник Николаевской гимназии 1906 года. Впервые Коля Гумилев поступил в Николаевскую гимназию осенью 1894 (?) года (Биографы называют разные даты поступления - от 1893 до 1898 года). Но проучившись в гимназии лишь несколько месяцев, был вынужден из-за болезни перейти на домашнее обучение. Снова порог царскосельской гимназии он переступил лишь осенью 1903 года, поступив в VII класс после возвращения семьи из Тифлиса. Учился в гимназии Николай плохо и неохотно, был оставлен на второй год в седьмом классе. О жизни поэта Николая Гумилева, в том числе и о периоде его учебы в Николаевской гимназии (о выходе в свет первого стихотворного сборника "Путь конквистадоров", о знакомстве с Аней Горенко, о начале личных контактов с Анненским) подробно написано в многочисленных статьях и монографиях, и они достаточно хорошо известны широкому читателю. Поэтому вместо краткого изложения фактов биографии Гумилева, нам бы хотелось остановиться на одном моменте, добавляющем небольшой штрих к образу поэта.

Вероятнее всего фотография была сделана в 1904/1905 учебном году, поскольку именно с этого года Кирилл стал учиться вместе с Николаем, а на другом гимназическом снимке из архива Афанасьева (вероятно 1905/1906 уч. год), те же ученики выглядят несколько старше. Теперь мы можем себе воочию представить, как выглядел ученик Николаевской гимназии Коля Гумилев в сочельник 1904 года (24 декабря 1903 года по новому стилю), когда он познакомился с ученицей Мариинской гимназии Аней Горенко на ступенях царскосельского Гостиного двора или впервые переступил порог "высокого" директорского кабинета.*
См. Послесловие автора статьи.

Я помню дни: я, робкий, торопливый,
   Входил в высокий кабинет,
Где ждал меня спокойный и учтивый,
   Слегка седеющий поэт.

Десяток фраз, пленительных и странных,
   Как бы случайно уроня,
Он вбрасывал в пространство безымянных
   Мечтаний - слабого меня.
Н. Гумилев. Памяти Анненского.

вверх

Дмитрий Коковцев (1887 - 1918) - поэт, выпускник гимназии 1906 года (серебряная медаль). Свои первые стихи Дмитрий начал писать еще в гимназии. Его родители живо интересовались современной литературой и поэзией, они устраивали в своем царскосельском доме литературные "воскресенья", на которых бывали И.Ф. Анненский, В. Кривич, Н. Гумилев, К. Случевский. Позже, в 1910-х годах, в доме Коковцевых проводились собрания поэтического кружка "Вечера Случевского". На этих собраниях, по словам Н. Оцупа, Митеньку Коковцева и его написанные в традиционной манере стихи "ставили в пример" Н. Гумилеву. Стихотворения Коковцева упоминали в своих рецензиях Иннокентий Анненский (статья "О современном лиризме") и Валерий Брюсов. По окончании гимназии, студентом, Коковцев уехал в Германию, откуда вернулся с книгой стихов "Скрипка ведьмы" (1913). До этого им было выпущено еще 2 стихотворных сборника: "Сны на севере" (1909) и "Вечный поток" (1911). "Вот Дмитрий Коковцов, толстый и раскосый, весь в мечтах о средневековой романтике, бродит по городу с гордо поднятой головой и на концертах возвещает стихи о Тангейзере" - писал о нем царскосел Э. Голлербах. В настоящее время имя поэта Дмитрия Коковцева практически забыто. Оно упоминается лишь в статьях и воспоминаниях рядом с именем Н. Гумилева, как пример "заклятого друга", не принимавшего декадентских стихов своего одноклассника. Неизвестно как сложилась бы судьба поэта и человека Дмитрия Коковцева, быть может он стал бы "известным советским поэтом" или писал бы стихи о рыцарях в эмиграции, если бы в возрасте 31 года не умер от холеры во время гражданской войны.

Травчетов Михаил Иванович (188? - 1941) - поэт-переводчик, педагог, выпускник Николаевской гимназии 1908 года (серебряная медаль), сын преподавателя математики гимназии И.М. Травчетова. Окончив историко-филологический факультет СПб университета, стал поэтом-переводчиком, в течение двадцати лет преподавал русскую литературу в ленинградских школах. С гимназической поры был дружен с поэтом Вс. Рождественским. Опубликованы переводы Травчетова стихотворений Беранже, Анри де Ренье, Кальдерона, Лопе де Вега, Байрона, Камоэнса*. В течение всей жизни он часто вспоминал своего директора И. Ф. Анненского и посвятил ему несколько стихотворений, к сожалению, утерянных во время блокады. Несколько строф из такого стихотворного посвящения сохранились в памяти, близко знавшей семью Травчетовых С.И. Дубровской /9/.

Здесь Иннокентий Анненский, часами
Глядя на озеро, запечатлел
Безгранность мысли - и деревья сами,
Наверно, помнят, как он здесь сидел.

Цвели мечты в густой сирени парка,
Здесь возникал "Фамира-Кифаред"...
Да, это сад, где каждой ветви арка
Таит в себе бессмертный духа бред.

* В примечаниях И.С. Поступальского к изданию: Жозе Мария де Эредиа. "Трофеи". М., "Наука", 1973 ("Литературные памятники") читаем:
Надо упомянуть о том, что существует полный неизданный перевод сонетного раздела "Трофеев", выполненный М. Травчетовым (1890 - 1941), один из машинописных экземпляров которого хранится в рукописном фонде Ленинградской публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина. В какой-то степени удалось использовать в предлагаемом издании и этот перевод.
Таким образом, уточняется год рождения М.И. Травчетова и имеется возможность познакомиться с его переводами двух сонетов Эредиа.

Крачковский Дмитрий Иосифович (1893 - 1976) - поэт, выпускник Николаевской гимназии 1911 года. Начал печататься с 1914 года, публикуя стихи в петербургских журналах. Свой первый сборник "Палитра" он издал в Петрограде, в 1917 году, под настоящей фамилией Крачковский, впоследствии публиковался под псевдонимом Кленовский. После революции уехал на Украину, откуда во время немецкой оккупации в 1943 году переехал в Германию. После войны его поэтический голос зазвучал с новой силой: с 1950 по 1977 год опубликовано 11 поэтических сборников Кленовского, большое место в которых занимает тема Петербурга и Царского Села. В настоящее время имя Дмитрия Кленовского встало в один ряд с именами самых выдающихся мастеров слова русской эмиграции, его поэзия считается подлинной классикой русского зарубежья. Образ И.Ф. Анненского остался запечатленным в статье Кленовского "Поэты Царскосельской гимназии" и в стихотворении "Царскосельская гимназия".

... Но если приотворишь двери в класс -
Ты юношу увидишь на уроке,
Что на полях Краевича, таясь,
О конквистадорах рифмует строки.

А если ты заглянешь в кабинет,
Где бродит смерть внимательным дозором, -
Услышишь, как седеющий поэт
С античным разговаривает хором.

вверх

Царскосельскую гимназию закончили шестеро братьев Оцуп: Александр (в 1900 г), Михаил (в 1905 г), Сергей (в 1908 г), Павел (в 1910 г), Николай (в 1913 г.) и Георгий (в 1916 г). "Золотые медали срывали один за другим бесконечные Оцупы" - вспоминал Эрих Голлербах. И действительно, учились братья отменно, четверо из них удостоились золотых медалей. После окончания гимназии все они поступали в Петербургский университет, пробовали себя на литературном поприще. В 20-х годах все братья, кроме расстрелянного к тому времени Павла, навсегда покинули Россию. Оказавшись в эмиграции, Александр, Николай и Георгий стали известными поэтами и прозаиками русского зарубежья. В своем творчестве они постоянно возвращались в Россию, к местам своего детства и юности: Царскому Селу и Петербургу.

Наиболее известным в литературе стало имя поэта, критика и эссеиста Николая Авдеевича Оцупа (1894 - 1958). После окончания гимназии он учился в Париже и на историко-филологическом факультете СПб университета. После революции работал в издательстве "Всемирная литература", принимал участие в создании второго "Цеха поэтов" вместе с Н. Гумилевым. В 1921 году в издательстве "Цех Поэтов" вышел первый сборник стихотворений Н. Оцупа "Град". С 1922 года жил в эмиграции. Автор нескольких поэтических сборников, монументального "Дневника в стихах. 1935-1950", статей о русской литературе, романа и пьесы, в Париже издавал журнал "Числа". Во время войны участвовал в итальянском Сопротивлении. Получил во Франции степень доктора филологии за работу о поэзии Н. Гумилева.

Ему не довелось присутствовать на уроках Анненского, что было при нем, он знал лишь понаслышке от своих братьев и товарищей. В статье "Царское Село. (Пушкин и Иннокентий Анненский)" Н. Оцуп пишет, что однажды он все-таки встретился с Анненским. Николая привели к нему родственники жены Анненского - Хмара-Борщевские, в доме которых он помогал готовить уроки племяннику И.Ф. Анненского Вале Хмара-Барщевскому - приятелю и бывшему однокласснику Николая. "Вспоминая сейчас приблизительно то, что он говорил, я сознаю, что меня поразило не содержание беседы Анненского, которую я, вероятно, не мог еще оценить вполне, но тон беседы, необыкновенный для меня тон. Со мной, четырнадцатилетним гимназистом, Анненский говорил как с равным .Это первое мое посещение поэта было, увы, последним. Анненский умер через короткое время". Хмара-Барщевские, в доме которых царил "подлинный культ поэта" сумели заразить Н. Оцупа любовью к Анненскому. В "Автобиографической заметке", написанной в Берлине в 1922 году, сразу после отъезда в эмиграцию он признается в том, что, хоть "и не узнал его лично", "как поэта любил тогда и до сих пор Иннокентия Федоровича Анненского".

Предчувствуя еще в прихожей
Свои же строки, в кабинет,
На сумрак Рембрандта похожий,
О, не последний ли поэт
Вносил с собой и шорох сада
Екатеринина, и страх
Бесцветной жизни. Ты, Эллада,
В его слабеющих мечтах
Ты к нашей жизни приближалась
Так часто. Дивная усталость
Перегруженной тишины.
Где Анненский? И где просторы,
В которых он искал опоры?
Как страшно мы утомлены.

Эти строфы взяты из главы "Царское Село" поэмы Н. Оцупа "Встреча", вышедшей в Париже в 1928 году. В ней память поэта обращается к ранней царскосельской весне и "последнему" царскосельскому поэту Иннокентию Анненскому.

Не менее талантливым был старший из братьев - писатель, поэт-сатирик, Александр Оцуп (1882 - 1948). Под псевдонимом Сергей Горный (от профессии горного инженера) он с 1906 года печатался в периодических изданиях, сотрудничал с журналом "Сатирикон". Его ценили Аркадий Аверченко и Саша Черный, фельетоны и стихи молодого юмориста пользовались большой популярностью. После революции С. Горный примкнул к белому движению, в 1919 году служил на черноморском флоте в составе подразделений Деникина, был ранен, попал в плен к махновцам, с помощью англичан эвакуировался на Кипр, позже перебрался в Париж, затем в Берлин. В эмиграции написал ряд повестей и сборников рассказов, где с фотографической точностью и щемящей тоской описывал детали быта и мир вещей Петербурга и Царского Села. Вышедшая в 2000 году, через 75 лет после первого издания, книга Сергея Горного "Санкт-Петербург. (Видения)", вызвала восторженные отзывы критиков, как "самые взволнованные и щемящие, воспоминания" о Петербурге начала XX века. Рассказы С. Горного "Исаак Иваныч", "Муромцев приехал" и "Греческий урок" из сборника "Всякое бывало" (Берлин, 1927) посвящены воспоминаниям о Николаевской гимназии. С ностальгической нотой он говорит в них о гимназической юности, проведенной в Царском Селе: "Весь класс был наполнен этой голубоватой светлой прозрачностью. Это и была весна. Я помню, что и лакированные таблицы на стене с греческими гоплитами и римскими когортами стали совсем глянцевыми, блестящими. Белые стены сделались легкими, не давили. Это все от того, что открыли окна. Кажется в первый раз за весну".

Младший из братьев Георгий Оцуп (1897 - 1963) стал профессиональным поэтом. Не видя возможности печататься под той же фамилией, что и Николай, он избрал себе псевдоним Георгий Раевский. Студентом СПб университета эмигрировал в Берлин, затем переехал в Париж; где сблизился с В. Ходасевичем, вошел в литературную группу "Перекресток". Кроме множества стихотворений, разбросанных в разных журналах, выпустил три стихотворных сборника: "Строфы" (1928), "Новые стихотворения" (1946) и "Третья книга" (1953) с глубоко продуманной философской и религиозной проблематикой, писал рассказы, статьи о музыке, шуточные пародии и эпиграммы. Критики русского зарубежья отмечали мастерство Раевского, верность традициям русской классической поэзии и в то же время его явное подражание Пушкину и особенно Тютчеву.

Обладали литературным талантом и другие братья Оцуп. В 1910-е годы, еще студентом, Михаил Оцуп (1887 - 1959) пробует себя на журналистком поприще, и вскоре становится известным репортером и фотокорреспондентом, публиковавшим статьи и фотографии под псевдонимом Михаил Снарский в Петербургских газетах. Через издателя Алексея Филиппова Михаил Оцуп-Снарский познакомился с Григорием Распутиным, вошел в ближайшее окружение и получил возможность его фотографировать. Немногие дошедшие до нас фотографии старца - во многом его заслуга.

С 1910-х сотрудничал с различными периодическими изданиями в качестве журналиста Сергей Оцуп (1889 - 1974). Он был страстным собирателем икон, обладателем одной из самых больших коллекций в Петрограде. В эмиграции С. Оцуп стал преуспевающим бизнесменом, много ездил по свету, благодаря чему росло его собрание икон, считающееся теперь самой полной частной коллекцией в мире. Недалеко от Мадрида находится музей икон, перед входом в который установлен бронзовый бюст основателя музея Сергея (Серхио) Оцупа.

Наиболее трагично сложилась судьба одаренного филолога, знатока санскрита Павла Оцупа (1890 - 1920). После окончания СПб университета он был оставлен при кафедре сравнительного языкознания. В 1920 году арестован и расстрелян ЧК: по одним воспоминаниям за предоставление ночлега офицеру царской армии, по другим за участие в собрании эсеров.

вверх

Блестящим художественным критиком, искусствоведом, педагогом и музейным работником был выпускник гимназии 1907 года Николай Николаевич Пунин (1888 - 1953). В 1949 году приказом ректора ЛГУ профессор кафедры истории всеобщего искусства Н.Н. Пунин был уволен из университета, "как не обеспечивший идейно-политическое воспитание студенчества". Через четыре месяца арестован и осужден на 10 лет лагерей за "преклонение перед западноевропейским искусством. Его жизнь оборвалась в лагерной больнице заполярного поселка Абезь.

Писать стихи, рассказы и сказки Н. Пунин начал еще с гимназической скамьи. Тогда же он начал вести свой дневник, большая часть которого (с 1910 г.) вместе с письмами Пунина была опубликована в 2000 году (Пунин Н.Н. Мир светел любовью: Дневники. Письма. М. 2000). Он не учился непосредственно у И. Анненского и лишь в гимназических коридорах видел директора, который "появлялся там редко и всегда необычайно торжественно". В ту пору Николаю, как и его одноклассникам, Анненский казался директором-чудаком. Осознание значимости личности Анненского и любовь к его поэзии пришли к Пунину позже, когда он уже начал публиковать в журнале "Аполлон" художественно-критические статьи. В 10-м номере журнала за 1914 год была опубликована статья Пунина "Проблема жизни в поэзии И.Ф. Анненского", где он говорит о своем бывшем директоре, как о величайшем символисте опередившем свое время: "...Анненский опередил и свою школу, и своих современников, и даже, если хотите, самого себя - в этом скрыта его удивительная жизненность и до сих пор полное его непризнание!". Н.Н. Пунин не стал ни профессиональным писателем, ни поэтом. Единственное опубликованное при его жизни стихотворение было напечатано в журнале "Гиперборей" в 1913 году. Его дар слова с полной силой проявился в строках дневника и искусствоведческих статьях. "Николаю Николаевичу Пунину, чья проза стиховнее стихов" - такую надпись сделал секретарь редакции журнала "Аполлон" М.Л. Лозинский на сборнике своих стихотворений, подаренных Пунину.

Рождественский Всеволод Александрович (1895 - 1977) - поэт, ученик Николаевской гимназии 1904-1907 гг. Детство Всеволода прошло в служебной квартире на первом этаже Николаевской гимназии, где его отец преподавал Закон Божий. Комната Всеволода, его брата Платона и сестры Ольги находились в пристройке, расположенной под большим балконом Анненских. С раннего детства поэт запомнил "высокую суховатую фигуру" директора, который "Неторопливо раскачиваясь в плетеной качалке, узкими тонкими пальцами с какой-то брезгливой осторожностью перебирал страницы журнала или, опираясь на трость, долго следил за танцующим полетом лиловой бабочки над ярко распахнутой чашей георгина или мохнатой астры /6/".. Первая книга стихов Рождественского "Гимназические годы" вышла в 1914 году. С тех пор тема Города Муз проходит через все книги поэта, а ряд стихотворений и несколько страниц книги воспоминаний посвящены памяти Иннокентия Федоровича Анненского.

     ПАМЯТИ Ин. АННЕНСКОГО

Для всех раскрыты грустные страницы
Трилистников раздумий и тревог,
Войдите в них, чтоб Вам могло присниться
То, что поэт другим сказать не мог.

Через года, рассеянные дымом,
Сгоревшие в мучительном огне,
О самом тайном и неизъяснимом
Вы вспомните в полночной тишине.

Не счесть чудес в сиянии морозном
Иных, миров на берегах Невы,
И в эту ночь, в ее дыханье звездном
О тайне тайн задумаетесь Вы.

И та звезда, которой нет названья
Среди других всем ведомых светил,
Лишь Вам тогда отдаст свое сиянье,
Как верный знак, что кто-то Вас любил.
День поэзии. 1980.*

* День поэзии 1980. Л., 1980, с. 349 (прим. 13 к вступительной статье публикации Лаврова А.В. и Тименчика Р.Д., /5/, с. 117).

Потребность в стихосложении была свойственна не только выпускникам гимназии, посвятившим себя литературному творчеству, но и тем, чья профессия, на первый взгляд, была далека от поэзии: геологу и географу, военному и стратонавту, этнографу и биологу.

В 1902 году 19-летний еврейский юноша из Царского Села Александр Виленкин (ок.1883-1918, выпускник 1901 года), едва успевший окончить полтора курса юридического факультета, был призван в армию, потом снова учился в университете, стал известным юристом, деятелем кадетской партии. Добровольцем ушел на фронт 1-ой Мировой войны, за отвагу награжден полным Георгиевским бантом. В полку сумских гусар вольноопределяющийся Виленкин был ординарцем, переводчиком, военным корреспондентом и главным балагуром. На злобу дня он часто сочинял забавные стихи и даже написал целую поэму из фронтовой жизни полка. После революции он возглавил московский Союз евреев-воинов, был арестован ЧК по делу "Союза Защиты Родины и Свободы" Б. Савинкова и расстрелян 5 сентября 1918 года. В камере лубянской тюрьмы на стене остался стихотворный экспромт, написанный перед казнью выпускником Николаевской гимназии Александром Виленкиным:

От пуль не прятался в кустах.
Не смерть, но трусость презирая,
Я жил с улыбкой на устах
И улыбался, умирая.

Геолог М.А. Павлов (1884-1938, выпускник 1905 года) вместе со своим другом по гимназии и СПб университету географом В.Ю. Визе (1886-1954, выпускник 1904 года) участвовал в экспедиции Г.Я. Седова на Северной Полюс 1912-1914 гг. Друзья были талантливы не только в своей профессии, они были прекрасными музыкантами. Визе увлекался композицией и прекрасно играл на фортепьяно, Павлов владел многими инструментами. Не в диковинку им было сочинить стихотворный экспромт. Во время вынужденной зимовки в полярных льдах у архипелага Новая Земля они сочинили слова и музыку шуточной оды кораблю экспедиции Св. Фока.

Говорили "Фока" плох 
Выйди в море, скажешь - ох!
Не корабль - просто корзина,
Вместо дуба - гниль, резина...

По разному сложились судьбы друзей после революции. Один (В.Ю. Визе) стал заслуженным орденоносцем и академиком, другой, не менее талантливый (М.А. Павлов), стал профессором геологии, но был арестован, провел 8 лет в дальневосточных лагерях, от истощения перестал выходить на лагерные работы, был обвинен в саботаже и расстрелян.

Имя выпускника гимназии 1918 года стратонавта Андрея Богдановича Васенко (1899-1934) увековечено в бронзе монументов, он стал одним из героев - покорителей неба советской страны. Талантливый инженер, он конструировал дирижабли, писал статьи о проблемах воздухоплавания, был главным проектировщиком стратостата "Осоавиахим-1". 30 января 1934 года в дни работы XVII съезда ВКП(б), вместе с И.Д. Усыкиным и П.Ф. Федосеенко, А.Б. Васенко поднялся на нём на рекордную высоту 22000 метров. При спуске экипаж погиб. "Русские Икары" были посмертно награждены орденами Ленина, на месте падения стратостата в г. Саранске установлен памятник, прах героев покоится в кремлевской стене, именем Васенко называли улицы в Ленинграде, Пушкине и Саранске. О трагическом полете и его участниках написаны книги, статьи и научные доклады. Но но лишь недавно, благодаря работе М.А. Мощениковой /10/, стало известно, что за глянцевым образом героя-стратонавта Васенко скрывается многогранная и поэтически одухотворенная, ищущая натура. В возрасте 13 лет Андрей начал издавать собственный рукописный журнал "Молодое", выходивший в свет в течение 3-х лет. Здесь публиковались собственные сочинения Васенко и произведения его молодых друзей: проза, стихи, публицистика, критические статьи на новые литературные произведения и шарады. Среди читателей этого журнала были внук И. Анненского Валентин Хмара-Борщевский и его мать Ольга Петровна Хмара-Борщевская, бывшая преданным другом Иннокентия Федоровича. В записной книжке Андрея сохранились их поздравления в адрес журнала "Молодое" и его главного редактора. В этой семье наиболее близких Анненскому людей, Андрей приобщался к литературной среде серебряного века и наследию великого поэта.

Творческое наследие Васенко сохранилось в шести толстых тетрадях 1913-1915 гг, где он записывал свои стихотворения, пьесы и небольшие рассказы-этюды, похожие на стихотворения в прозе. В зачастую еще не совершенных по форме стихах, он с юношеским пылом стремился выразить свое ego, осмыслить путь в жизни и предназначение. В возрасте 14-ти лет, ровно за 20 лет до гибели, Васенко пишет стихотворение "Я", где с поразительной точностью предсказывает свою трагическую судьбу: полет в неизведанное и посмертную славу.

...Не нужно мне денег и платья.
Мне славу, и памятник мне,
Чтоб поняли люди - распятье,
Распятье мое на земле. ...

Свое я исполнил желанье,
Мне слава за это горит,
Заглохли последних рыданья
Я славой лавровой увит.

Всю жизнь сочинял стихи выпускник 1909 года, биолог, литератор, друг Анны Ахматовой и Николая Гумилева Лев Евгеньевич Аренс (1890 - 1967). "Семидесятипятилетний Аренс читает собственное сочиненье на смерть Ахматовой. Малюсенький, лохматый, совсем седой - командовал эсминцем в пятнадцатом году на Черном море. Георгиевский кавалер, друг Гумилева, ныне орнитолог, лет восемнадцать разных лагерей, в Кавказском заповеднике работа и десятирублевые заметки о птицах для пионерской прессы, он немного Ахматову переживет..." - писал о нем Е. Рейн, в стихотворении, написанном на смерть А. Ахматовой.

Долгие годы подвергался преследованию властей сын преподобного иеросхимонаха Серафима Вырицкого, выпускник гимназии 1914 года Николай Васильевич Муравьев (1895 - 1941). В январе 1941 года, при очередном аресте у него было изъято огромное количество стихов собственного сочинения, часть из них впоследствии была возвращена родным, остальные уничтожены. Через несколько месяцев, по приговору военного трибунала он был расстрелян за "сбор разносторонних сведений о колхозах в пользу французской разведки". За год до расстрела писал стихи в лагере под Ташкентом выпускник гимназии 1916 года, бывший директор Института антропологии и этнографии АН СССР, фольклорист и этнограф Николай Михайлович Маторин (1898 - 1936). В 1977 году в статье Е.П. Яковлевой (Русское зарубежье. А.В. Руманов // Журнал любителей искусства. 1997, ?8-9, с. 109-115) были опубликованы несколько стихотворений выпускника гимназии 1896 года Аркадия Вениамовича Руманова (1878 - 1960) - юриста, журналиста, мецената, коллекционера художественных произведений. Современники называли его одним "из самых блистательных людей когда-то блистательного Санкт-Петербурга". В 1903 году вышел в свет "Литературно-художественный сборник" Петербургского университета, в котором одними из дебютантов были Александр Блок и три выпускника Николаевской гимназии: юрист И.Л. Варшавский (выпуск 1900 года), Б.О. Мейер (выпуск 1899 года) и уже упоминавшийся В. Кривич. К поэтам царскосельской гимназии можно отнести и преподавателя ботаники и естествознания гимназии Юрия Ивановича Коса, ставшего впоследствии основателем ботанического сада г. Нальчика. В 1923 году, в Петрогаде вышел сборник его стихов с романтическим названием "Цветы печали".

И это только те "большие" и "малые" поэты, выросшие в стенах Царскосельской Гимназии, о которых хоть что-то известно. "Повернись иначе колесо истории, возможно иные из них выросли бы по-настоящему. Многих раздавила война, революция, социальный заказ".

Ныне в здании Николаевской гимназии разместились студии Дома культуры, межшкольный центр информационной культуры и сменная школа**. Давно уже не скрипят перья гимназистов, канули в лету облаченный в ливрею с золотыми галунами швейцар при входе и воскресные стояния в гимназической церкви, исполнявшиеся учениками на языке оригинала греческие трагедии и рукописный поэтический журнал. В июне 2003 года на здании гимназии появилась новая мемориальная доска, сообщающая что: "В этом здании бывшей Николаевской мужской классической гимназии в 1896-1905 годы жил и работал выдающийся русский поэт и педагог Иннокентий Федорович Анненский. Здесь учились поэты Н. Гумилев, Н. Оцуп, Г. Раевский (Оцуп), В. Кривич, Д. Кленовский, Вс. Рождественский, искусствовед Н. Пунин, стратонавт А. Васенко, географы В. Визе, М. Павлов, врачи М. Глазунов, П. Светлов, композитор В. Дешевов, деятели театра и кино: Н. Акимов, В. Горданов, И. Гольдберг, Ю. Свирин, О. Иванов, Н. Ефимов, Р. Мирвис".
** Адрес электронного ресурса Межшкольного Центра информационной культуры "Интеллект", по дополнительному сообщению К. Финкельштейна, http://www.mcik.ru/index.htm. Сменная школа занимает большинство комнат бывшей квартиры И. Анненского, см. страницу собрания. В 2008 г. эта памятная доска была разбита.

Ограниченные размеры памятной доски не позволили поместить имена всех известных выпускников гимназии. К приведенному списку можно было бы имена историков П.В. Безобразова, В.А. Иванова и Ф.И. Щербатского, микробиолога А.А. Имщеницкого, физиолога Н.В. Голикова, геофизика Н.Н. Калитина, актеров В.А. Полонского и М.И. Царева, врачей И.И. Манухина и Г.М. Ивашенцова, комбрига А.Н. Лапчинского и астронома М.М. Мусселиуса, лидера меньшевиков Ю.О. Мартова и государственного деятеля князя И.С. Васильчикова. Вместе с тем отрадно, что сделан важный шаг, в восстановлении исторической памяти. Кто знает, быть может случится почти невозможное и по прошествии лет в здании гимназии разместится музей, будут восстановлены гимназическая церковь, актовый и рекреационный залы. В воссозданном директорском кабинете экскурсоводы будут рассказывать, как "робкий, торопливый" гимназист Николай Гумилев "входил в высокий кабинет", где ждал его "спокойный и учтивый, слегка седеющий поэт" Иннокентий Анненский. Музейная экспозиция поведает о многочисленных талантах, вышедших из этих стен, и о "духе той высокой поэзии, которая в них переночевала". А на письменном столе директора будет, как прежде, стоять ларец кипарисового дерева, в котором хранились стихи, вошедшие в золотой фонд русской поэзии.

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Добавлено по просьбе автора в декабре 2006 г. 

В конце 2006 года, через год после представления данной статьи на Чтениях, выяснилось, что эксперты-криминалисты, как и автор статьи, заблуждались в своих предположениях. Второй справа ученик в верхнем ряду на гимназической фотографии оказался не Николаем Гумилевым, а выпускником 1909 года Сергеем Орловым, мистически похожим на Гумилева...

Эта метаморфоза произошла после того, как мне стало известно, что у Анны Генриховны Каминской, внучки Н. Н. Пунина, хранится аналогичная фотография класса Николаевской гимназии. В отличие от снимка из архива деда, фотография из архива Аренс-Пуниных имеет надпись: "Царскосъльская гимназiя 1907 годъ". Н. Гумилев закончил гимназию в мае 1906 года и в 1907 году находился в Париже, так что на снимке присутствовать не мог по определению. Там же, на оборотной стороне, приведены надписанные карандашом, фамилии учеников, присутствующих на фотографии. Гимназист, подпирающий голову рукой оказался Львом Аренсом (Л.Е. Аренс, биолог, литератор, брат жены Н.Н. Пунина Анны Аренс), а "Н. Гумилев" - Сергеевым Орловым. Оба значатся в списке выпускников 1909 года, следовательно на снимке запечатлены ученики VI или VII класса выпуска 1909 года.

См. об этом подробнее: Кирилл Финкельштейн. Минувших дней очарованье. Неизвестные фотографии Н. Гумилёва и других поэтов Серебряного века. СПб.: Музей "Анна Ахматова. Серебряный век", 2007.

От автора: В связи с ограниченным объемом статьи библиографические ссылки приводятся в неполном объеме. Подробные сведения о Николаевской гимназии, ее истории, директорах, преподавателях и учениках, снабженные обширной библиографией и многочисленными иллюстрациями, приводятся в историческом разделе сайта автора доклада "Императорская Николаевская Царскосельская гимназия".

Взаимосвязанные с этой статьёй публикации автора, расширяющие и дополняющие её, в т. ч. и библиографически:
К.И. Финкельштейн. Кузница кадров поэтов и учёных. Николаевская царскосельская гимназия // Знаменитые универсанты: Очерки о питомцах Санкт-Петербургского университета. Т. 3. - СПб.: 2005. С. 562-590.
Кирилл Финкельштейн. Минувших дней очарованье. Неизвестные фотографии Н. Гумилёва и других поэтов Серебряного века. СПб.: Музей "Анна Ахматова. Серебряный век", 2007.
Императорская Николаевская царскосельская гимназия. Сост. К.И. Финкельштейн. СПб.: Серебряный век, 2008 (серия "Прогулки по городу Пушкину").
Кирилл Финкельштейн. Императорская Николаевская царскосельская гимназия: Ученики. СПб.: Серебряный век, 2009 (серия "Прогулки по городу Пушкину").

См. также страницы гимназии в галерее собрания.

1. Дм. Кленовский. Поэты царскосельской гимназии. "Новый журнал", ? 29, 1952. с. 132-138.
2. Краткий исторический очерк Императорской Николаевской гимназии за XXV лет (1870-1895). Спб., 1895. 
3. Сведения об Императорской Николаевской гимназии в Царском Селе. 1898-1899 учебный год. Спб., 1900.
4. Краткий отчет об Императорской Николаевской Царскосельской гимназии за последние XV лет ее существования (1896-1911). Спб., 1912. 
5. Лавров А.В., Тименчик Р.Д. Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях / ПК.
6. Всеволод Рождественский. Страницы жизни. Из литературных воспоминаний. М.-Л.: Сов. писатель. 1962. 
7. Школа Левицкой (1900-1911). Проспект. Спб. 1911. С.15.
8. Историческая справка к проекту реставрации по памятнику истории и культуры Николаевской мужской гимназии г. Пушкин. Санкт-Петербург. 1991. 
9. З. Афанасьева. "Поэт, ученик И. Анненского". Газета "Вперед". г. Пушкин. 17 марта 1977 года.
Более точно указал А.И. Червяков (Письма II, с. 372): Дубровская С.И. Поэт, ученик И. Анненского / Публ. подгот. 3. Афанасьева // Вперед. Пушкин. 1977. ? 33 (5486). 17 марта. С. 3.
10. М.А. Мощеникова. А.Б. Васенко: жизнь, творчество, судьба. Историко-литературный музей г.Пушкина. НСФ-295. 1999.

вверх

О собрании

При использовании материалов собрания просьба соблюдать приличия
© Выграненко М. А., 2005-2013
Mail: vygranenko@mail.ru; naumpri@gmail.com