Сокращения

Открытие: 22.07.2006

Обновление: 25.07.2024

Кроме того, В. И. Анненского можно увидеть на коллективной фотографии выпускников Николаевской гимназии в Царском Селе, стоящим сразу за директором-отцом, см. 15 в фотоальбоме И. Ф. Анненского.

Воспоминания В. И. Анненского (В. Кривича):

Анненский по семейным воспоминаниям и рукописным материалам. Литературная мысль, вып. 3. Л., 1925.
Об Иннокентии Анненском. Страницы и строки воспоминаний сына. ПК, с. 85-116.

Кривич предоставил к публикации вариацию фрагмента лекции Анненского на курсах Раева (ИАД-2003. С. 42-45) с небольшим своим комментарием: Из неопубликованных произведений: Ипполит и Зигрид // Записки передвижного театра П. П. Гайдебурова и Н. Ф. Скарской. 1924. ? 68. 1 января. С. 1.

Одну из первых справок см. в Словаре С. А. Венгерова 1915 г.

КРИВИЧ Валентин Иннокентьевич [наст. фам. Анненский; 20.6 (2.7).1880, сельцо Сливицкое Бельского у. Смоленской губ.* - 31.3.1936, Детское (б. Царское) Село; похоронен там же], поэт, прозаик, мемуарист. Сын И. Ф. Анненского. Учился в 1-й киев., 8-й петерб. г-зиях, в 1899 окончил Николаевскую царскосел. г-зию. В 1903 окончил юридич. ф-т Петерб. ун-та (экзамены сдал и диплом 1-й степени получил в мае 1906); в 1904-06 служил в Канцелярии петерб. губернатора, в 1906-14 - в канцелярии Мин-ва путей сообщения (с 1912 коллеж. ас.), в 1915-18 - в Управлении сберкассами Мин-ва финансов. В 1896-1916 и в 1922-36 жил в Детском Селе. В 1905 женился на Н. В. фон Штейн.
Дебютировал в 1902 в 'Лит. вечерах' и вскоре после этого - в 'Лит.-худож. сб-ке' (СПб., 1903), затем печатался в ж. 'Нива' (первая публ. в 1903, No 26), 'Юность', 'Образование'. В 1906 участвовал в сб-ке литераторов-царскоселов 'Сев. речь' и печатал стихи и рецензии в лит. приложениях к газ. 'Слово'. В 1909 был привлечен к ведению 'Заметок о рус. беллетристике' в ж. 'Аполлон', но сотрудничество прекратилось после 1-го номера. В 1910-е гг. публиковал стихи в ж. 'Искорки', 'Весь мир', 'Пробуждение', 'Вест. Европы' и др. В 1918 в газ. 'Совр. слово' печаталась с продолжениями его пов. 'Старая тетрадь'. Ряд его стих. был положен на музыку А. В. Таскиным ('В бессонницу'), А. Н. Вертинским ('В сиреневый час' - 'Солнце России', 1913, No 48). К. был активным посетителем 'Вечеров Случевского' (см. его шуточное стихотв. обозр. - ЦГАЛИ, ф. 5, oп. 1, No 29).
Единств. сб. стихов 'Цветотравы'* (М., 1912) еще в рукоп. виде был отрецензирован И. Ф. Анненским в ст. 'О совр. лиризме' (1909): 'Верный вкус и много отчетливой - хотя не солнечной, а скорей электрической - ясности в строго правильных, но суховатых строфах...' (см. 'Книги отражений', М., 1979, с. 370). По выходе книги H. Н. Вентцель отметил 'уклон в сторону нарочитой изысканности' и 'способность самому почувствовать заключающуюся в окружающих его прозаич. предметах красоту' ("Hовое Bремя", илл. прил., 1913, 19 янв.). Стихи К. отмечены перекрещивающимися влияниями И. А. Бунина, А. А. Блока и И. Анненского, при этом К. стремился не нарушать традиц. норм умеренной новизны, отвергая 'или удар по затылку, или доморощенно-рукавишниковский иероглиф' (письмо К. к Д. М. Цензору от 3 мая 1909 - ЦГАЛИ, ф. 543, oп. 1, No 31). С 1906 К. был в приятельских отношениях с Н. С. Гумилёвым (см.: ИзвОЛЯ, 1987, No 1), но остался в стороне от 'Цеха поэтов', отвергая самое идею поэтич. выучки: 'Не цех, не цех, не цех! - Ложа, уж если надо термин, а не цех!!' (письмо А. Альвингу от 13 авг. 1923 - ЦГАЛИ, ф. 21). Наиб. значит. стихи созданы им в 1920-е гг. - напр., 'Плясовая-Смоленская' ('Записки Передвижного театра', 1923, 22 окт.), 'Карусель' (там же, 1923, 5 июня). Трагич. интонации существуют в них подспудно, выходя на поверхность в стихах, не предназначавшихся для печати (напр., 'Не убитый, не живой... / Эх, когда бы да к убитым... / ...Пусть ликуют над корытом, / Те, с кабаньей головой!', 1922 - ЦГАЛИ, ф. 5, oп. 1, No 33, л. 41). Позднее он входит в лит. группу 'Содружество', оказывает изв. влияние на молодых писателей (ср. свидетельство Н. В. Баршева - в кн.: Ленингр. панорама, Л., 1988, с. 475, и характеристику Э. Ф. Голлербаха: '...опекун рукописных писателей, амфитрион лит. чаепитий, кладезь анекдотов и рог сатирического изобилия, энтузиаст рос. слова и верный блюститель "заветов милой старины"...' - 'Город муз', 2-е изд., Л., 1930, с. 165-66). В 1925 в альм. 'Лит. мысль' (кн.3, Л.) напечатана работа К. - 'И. Анненский по семейным восп. и рукоп. материалам'. В последние годы жизни К. сильно нуждался и тяжело болел; он продолжал работать над биогр. книгой об отце (сохранившиеся мат-лы опубл. в кн.: Памятники культуры. 1981, Л., 1983; комм. А. В. Лаврова и Р. Д. Тименчика).

* Есть мемуарное свидетельство Д. И. Зиневича о подготовленном в самиздате втором сборнике В. Кривича "Старые стены" (1939): Гимпелевич З. Литературная тетрадь-альбом Валентина Иннокентьевича Анненского-Кривича / Литературная тетрадь Валентина Кривича. СПб.: Серебряный век, 2011. С. 10.

Лит.:
Аничкова С. (баронесса Таубе), Загадка Ленина. Из восп. редактора. Прага, [1935], с.79, 104 (К. обозначен как 'М-ий', подлинное имя раскрыто в авт. правке на экз., хранящемся в ее фонде в Бахметев. архиве, - Колумбийский ун-т, США);
Бунатян Г. Г., Город муз.2-е изд. Л., 1987, с. 135. 141, 145-146;
Тименчик Р., Четыре забытых поэта. - 'Родник', Рига, 1988. ? 3;
Литературное Наследство, т. 92, кн. 2, с. 315-23; т. 93, с. 604-05.
Альм. и сб-ки (1); Козьмин; Муратова (2, ук.); Масанов (неучтен псевд. Вич).

Архивы: ЦГАЛИ, ф. 5; ГПБ, ф.124 (письма); Архив загса г. Пушкино Ленингр. обл. (свидетельство о смерти); ИРЛИ, P. 1, оп. 12, M143 (автобиогр.1923, письма, стих. 'Осенние строфы' с посв. Вс. Рождественскому); ЦГИАЛ, ф. 14, оп. 3, д. 36342* (студенч. дело); ЦГИА, ф. 229, оп. 18, д. 234 (л. д.) [справка Т. Т. Суворовой].

Р. Д. Тименчик // РП 3. С. 155.

О первом студенческом каникулярном отдыхе В. И. Анненского и его хлопотах о внесении в дворянскую родословную книгу Смоленской губернии см. прим. 13 к письму Анненского А. В. Бородиной, август 1900 г.

См. о В. Кривиче комментарий А. И. Червякова к письму И. Ф. Анненского сыну из Венеции 7 июня 1890 г. и предисловие Р. Д. Тименчика к публикации: Письма Валентина Кривича к Блоку / Предисловие, публикация и комментарии Р. Д. Тименчика // Литературное наследство, т. 92, кн. 2, 1981. С. 315-323. PDF

Сообщение Р. Д. Тименчика:

Работа над заглавием по тщательности не уступает отделке стихов - поэт Валентин Анненский-Кривич, только отвергнув "Дымы", "Кольцо обручальное", "Дымные песни", нашёл своё окончательное "Цветотравы" (РГАЛИ. Ф. 5. Оп. 1. Ед. хр. 31).
Тименчик Р. Д. Библиография поэзии и поэзия библиографии // Роман Тименчик. Что вдруг. Статьи о русской литературе прошлого века. Иерусалим, "Гешарим"; Москва, "Мосты Культуры", [2008]. С. 116.

Литературная тетрадь Валентина Кривича
 

Литературная тетрадь Валентина Кривича. Составл., подготовка текста, вступ. статья и комм. З. Гимпелевич. СПб.: Серебряный век, 2011. Твёрдый переплёт, 327 с. Формат 60х90/16, тир. 2000 экз. Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы "Культура России". Книга прислана Н. Т. Ашимбаевой от представителя издательства Г. Ф. Груздевой. "Литературная тетрадь" Валентина Кривича - это альбом, в котором на протяжении многих лет оставляли записи и поэты старшего поколения, ровесники Иннокентия Анненского (Ф. Сологуб, И. Гриневская и др.), и друзья Кривича (Н. Гумилев, А. Кондратьев, А. Толстой, М. Волошин и др.). Встречаются имена А. Волынского, Вяч. Иванова, А. Ахматовой и др. Обращают на себя записи 1908 года, оставленные А. М. Ремизовым, Вл. Короленко, Н. Ф. Анненским и его женой А. Н. Анненской. Среди поэтических страниц видим работы художников. В целом эти записи представляют целый пласт русской культуры и поэтической школы, связанной с Царским Селом. Составитель издания предлагает изменить устоявшееся отношение к В. И. Анненскому-Кривичу, находя подтверждение и подчёркивая всё положительное в его деятельности и характере. Действительно, его роль в сохранении архива И. Ф. Анненского трудно переоценить, тем более, что есть с чем сопоставить. Например, архив Н. Ф. Анненского погиб полностью. Жаль, что качество фотографий в книге оставляет желать лучшего.

12 октября 2015 г. Г. Ф. Груздева, главный редактор издательства "Серебряный Век", представляет книгу на научной конференции ''Иннокентий Анненский (1855-1909): жизнь, творчество, эпоха' (к 160-летию со дня рождения)'

Составитель книги считает:

"Происхождение литературного имени Валентина Иннокентьевича - "Кривич" - белорусское, и, всего вероятнее, этот псевдоним был предложен ему бабушкой Сливицкой".

"Белорусскость" распространяется З. Гимпелевич и на всю материнскую родню, вопреки констатациям А. В. Орлова и А. И. Червякова. Хотя известно, что славяне-кривичи занимали территории далеко за пределами нынешней Беларуси, и смоленских кривичей поверхностно считать исходным этносом для белоруссов. З. Гимпелевич также предположила, что псевдоним "Кривич" предложен его бабушкой А. В. Сливицкой (с. 25).

Рисунок А. А. Харламова (1842-1925). 19.XI.1920. Подпись В. И. Анненского: "Это - я, Кривич! рисунок сделан за ужином - очень затянувшимся... (Очередной "Вечер Случевского" у Аничковой)". Л. 68. С. 188, 281.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Литературная тетрадь-альбом Валентина Иннокентьевича Анненского-Кривича   3

Дорогой читатель!   3
Валентин Иннокентьевич Анненский-Кривич   8
Мать - Дина Валентиновна Сливицкая   21
Отец - Иннокентий Федорович Анненский   27
Отец и сын   29
Дядя - Николай Федорович Анненский   42
Учеба, работа, творческая и личная жизнь Валентина Кривича   47
Дочь - Елена (Лала) Валентиновна Анненская   52
Вторая катастрофа   61
Несколько слов о жанре альбома   85
Примечания   102

ФАКСИМИЛЕ

Литературная тетрадь-альбом в хронологическом порядке   121
Примечания   219

Указатель имен   303

Разворот фронтисписа
Страница 1 - автограф стихотворения И. Ф. Анненского, известного как "Лира часов"
Страница 2 - автограф стихотворения И. Ф. Анненского, известного как "Лира часов" (продолжение)
Страница 22 - автограф Н. Ф. Анненского
Страница 37 - автограф В. Г. Короленко
Страница 39 - автограф А. Н. Анненской
Страница 52 - автограф И. Н. Розанова, 19.08.1923 (фрагмент статьи "Ритм эпох")
Страница 61 - "На редакционном собрании в "Аполлоне". Набросок Ре-Ми".
Страница 182 - автограф перевода Д. С. Усовым на немецкий язык 1-й строфы стихотворения "Свечку внесли".

В предисловии к книге опубликована автобиография В. И. Анненского-Кривича:

15

Автобиография В. Анненского-Кривича²¹

Родился я, Валентин Иннокентьевич Анненский-Кривич, 20 июня (старого стиля) 1880 года в деревне, в Бельском уезде Смоленской губернии. Среднее образование получил в бывшей Царскосельской гимназии, высшее - в Петербургском Университете. Поселившись в ранней юности в бывшем Царском Селе, я и до настоящего времени остался верен этому единственному в своем роде городу, 'городу муз', и вся моя жизнь, физически и морально - а, в частности, и в линии творчества - тесно связана с этими двумя исключительно милыми сердцу точками земного шара - Смоленщиной* и Детским Селом. Не загромождая этого листа данными моей биографии, - уже никому, ра-

16

зумеется, неинтересными, - ограничусь здесь лишь сведениями, касающимися моей литературной профессии.

* З. Гимпелевич пишет: "В одном из последних детских альбомов (1889-1904) одиннадцатилетний Валентин (Валя) посвятил своему дому в Сливицком следующее стихотворение³⁰.

СТАРЕНЬКОМУ "СЛИВИЦКОМУ" ФЛИГЕЛЮ

Люблю тебя, мой флигелек,
Свидетель многих поколений,
Лепных милее украшений
Мне твой бумажный потолок...
Мне дорог скромный твой уют;
На низких окнах ряд гераней...
Тут все полно воспоминаний
И как-то легче дышишь тут!

Твои кисейные гардины,
Стенных часов хрипящий бой,
На фоне выцветших обой
Люблю июньские картины...
Сюда, от городского шума,
В родную глушь родных полей
Стремлюсь, чем дальше, тем сильней,
И здесь моя витает дума!

Тетрадь Валентина Кривича. С. 21-22.

'Сочинять' я принялся едва ли не ранее, чем научился выводить буквы, - что, 'пожалуй', и естественно для человека, принадлежащего к семье, в которой литературная традиция обосновалась так широко и прочно; печатаюсь - с начала 900-х годов. Дебютировал небольшим стихотворением в Вольфовских 'Литературных Вечерах'²². Между прочим, восьмистишие это, которое я с удовольствием вычеркнул бы из своего литературного 'трудового списка', долгие годы потом ехидно напоминало время от времени о себе моей писательской совести. Однажды я увидел его на первой странице какого-то розовенького сборника каких-то образцов, или чего-то в этом роде, купленного мною на улице 'вместо рубля за 20 копеек', затем - я встретил его положенным на музыку и, наконец, я имел удовольствие как-то прослушать его (на - bis, с этакими раскатами и завываниями!) на одном литературном глухо-любительском вечере... Жизнь мстительна и редко прощает ошибки юности! В последние годы ко мне тоже 'пристала' одна моя вещь. Это - 'Плясовая-Смоленская', в числе первых произведений взятая Всеволодским для хоровой декламации, инсценированная и включенная в некоторые декламационные хрестоматии. Но в данном случае это может меня только радовать: 'Смоленская' кажется мне не лишенной ин-

17

тереса и авторски - я ее люблю. Работая, думал над вопросами литературы и писал немало, но никогда не загружал редакций продукцией своего творчества, обыкновенно долго болея своими темами и вынашивая свои строки, а также помня слова Иннокентия Анненского, моего отца, что каждая рукопись должна прежде всего хорошенько 'вылежаться'. Ни в каком плане не любя 'тетенькиных хвостиков', я с первых шагов решил не пользоваться в литературной работе, в качестве авторской подписи, фамилией Анненский, - столь 'удобной' для этой области труда, и только упомянутый выше 'дебют' и появившиеся, приблизительно тогда же, стихи в студенческом сборнике были напечатаны под этим моим именем, - да и то против моего желания. Вместе с этим, участвуя в течение моей долгой литературной жизни в ряде литературных организаций и сообществ, я в то же время никогда не стремился непременно надеть на себя тот или иной литературно-направленческий или групповой ярлык. Все это в практическом смысле было, конечно, невыгодно, может быть, даже и вообще не вполне правильно, но - думается мне, что если бы пришлось начинать жизнь заново, - и тогда я, вероятно, повторил эти свои ошибки.

Пишу я и писал - стихи, рассказы, работал в области критики и библиографии, причастен и к детской литературе, есть у меня вещи и для сцены; в последние годы, независимо от личного творчества, работаю над

18

материалами литературного наследия Иннокентия Анненского и вопросами его творчества. Кое-что из моих стихов переведено на немецкий язык, в прошлом - Фидлером, в последние годы - Гельмерсеном²³. В качестве продукции последнего десятилетия укажу: повесть 'Старая тетрадь' (напечатана половина); историческо-лирическую статью 'Над выцветшими страницами' (была сдана в набор, но не появилась за прекращением журнала); собрание 'Посмертных стихов Иннокентия Анненского' с предисловием, примечаниями и вариантами (издательство 'Картонный домик'); второе издание: 'Кипарисовый ларец' Иннокентия Анненского, дополненное и с комментариями ('Картонный домик'); 'Рассказ про Анну Васильевну' (в рукописи); мелодраму 'Пути к счастью' (была принята к постановке, но не увидела света рампы); работу 'Иннокентий Анненский по семейным воспоминаниям и рукописным материалам' (часть 1 - в 3-ем сб. 'Литературная мысль', изд. 'Мысль'²⁴; часть II - в рукописи; 'Приложение' - в работе)²⁵; переделку для юношества с польского '50 лет на Луне' (находится в изд-ве 'Кубуч'); собрание - 'Книга статей Иннокентия Анненского' (статьи, не вошедшие в 'Книги отражений', 1890), с предисловием и примечаниями (приготовлена к печати); инсценировку 'Господ Головлевых' Щедрина (принята к постановке и находится в сценической разработке [театр-студия Морозова]); брошюру 'Откуда начались и как пошли у нас

19

книги' (в плане 'крестьянской литературы'), (в рукописи); стихотворные тексты к 'Художественной азбуке' (совместно с Академией Художеств); детские книжки (в стихах): 'Сон колесом' (находится в изд-ве 'Радуга'); 'Папины конфеты' и 'Чернильный карандаш' (рис. худ. Сварого) (не вышли за прекращением издательства); 'Сказки-рассказы', 'Весёлый пирог' и др. (в рукописи). Кроме указанных работ - ряд стихов и рассказов - напечатанных и ненапечатанных - которые уже не называю; не указываю также и тех опубликованных мною текстов И. Ф. Анненского, работа по выявлению которых была слишком незначительна. X. 1927²⁶.

107

²¹ РГАЛИ. Ф. 5. Оп. 1. Ед. хр. 3. В. И. Анненский-Кривич готовил материалы к собственной биографии, которой, по-видимому, собирался заняться после окончания работы над биографией отца, Иннокентия Федоровича Анненского; материалы к его биографии находятся в том же фонде, что и приводимая здесь "Автобиография".

²² Речь идет о стихотворении "Декадентское" ("Розовый свет пробиваясь...", 28 января 1898); РГАЛИ. Ф. 5. Оп. 1. Ед. хр. 28.

108

²³ Федор (Фридрих) Федорович Фидлер (F. F. Fiedler; 1859-1917) - переводчик, литератор, коллекционер; постоянный участник и председатель кружка "Вечера имени К. К. Случевского" (1906-1913). Василий Васильевич Гельмерсен (1873-1937) - поэт, художник-график, переводчик.

²⁴ Кривич В. Иннокентий Анненский по семейным воспоминаниям и рукописным материалам. Пг., 1923-25 // ЛМ. Публикация насчитывает несколько опечаток, типа "безразлично", вместо авторского "безразлучно" (ЛМ. С. 224).

²⁵ Вторую часть мемуаров и "Приложение" Кривичу не удалось закончить. Эти материалы (архивный текст которых было сложно прочесть и соединить в одно целое) были тщательно обработаны, прокомментированы и включены в следующую веховую публикацию, где они составляют значительную часть текста: Лавров А. В., Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях // ПК.

²⁶ Кривич, среди прочего, также не упомянул переиздание в 1923 году первого сборника отца со своим предисловием и комментариями: Анненский И. Тихие песни. Пг.: ACADEMIA, 1923.

Стихотворение В. Кривича "Оттуда"  озадачивает тем, что опубликовано в "Аполлоне" ещё при жизни отца. На стихи "Наши встречи" написан А. Н. Вертинским замечательный романс.

ОТТУДА Поднимают... несут... наклонили... Так неловко толкают шаги, Из холодной ноябрьской пыли Одинокие смотрят стоги. Темной вере, безрадостной вере Стало страшно в забытом углу... Кто-то запер балконные двери, Кто-то с плачем прижался к стеклу... Потянулись поля и облоги, Скрип обозов и встречных телег... Каждый кустик знакомой дороги Я ловлю из-за каменных век. Это было, все было, все было, Это будет, я верю опять... В темной церкви, сырой и остылой, Мне мешали всю ночь вспоминать. Утром стало все дальше и тише, А на тонкой руке - два кольца... Я не верю... я плачу... - ты слышишь - Подо льдом костяного лица... А, 2/1909, с. 72. Валентин Кривич. Цветотравы. Издание Португалова, 1912 г.

НАШИ ВСТРЕЧИ     звук (mp3), ноты (pdf) Наши встречи - минуты, Наши встречи случайны, Но я жду их, люблю их, А ты? Я другим не скажу Нашей маленькой тайны, Нашей тайны Про встречи мечты! Разве можно глазам запретить улыбнуться, Разве стыдно, другую любя, Подойти и пройти, лишь глазами коснуться, Лишь глазами коснуться тебя. Кто же выдумал все эти 'надо', 'не надо'? Надо только запомнить, сберечь И влюбленную ненависть гордого взгляда, И пожатье презрительных плеч. Ведь расчерчены дни, Лишь минуты бескрайны, Ведь живут Так недолго цветы. Наши встречи - мгновенья, Наши встречи случайны, Но я жду их, люблю их, А ты? Источник текста и нот: А. Вертинский. За кулисами. М., Советский фонд культуры, 1991. С. 254-256. (Библиотека авторской песни "Гитара и слово").

Вызывает сопоставления и ещё одно более позднее стихотворение:

Заболело - и не излечится -
Смертной болью бытие...
Мышью загнанною мечется
Сердце утлое мое.

Ждет, и верит, и пугается,
И не верит... А пока
Все труднее напрягается
Ослабевшая рука...

Это днем. А ночью олово
Тонко-серой тишины,
И туманно мучат голову
Полумысли, полусны...

Кипарисовый ларец: Антология поэзии "серебряного века" / Составитель, автор вступительной статьи В. В. Кудрявцев. Смоленск: Русич, 2006. С. 257.

20.VII.1904

Источник текста: Письма I. ? 103, с. 355. Подготовка текста  и комментарии А. И. Червякова: с. 355-356.

355

20 июля
Саки

Милый мой Валюша,

Тебе пишу первые мои строки после болезни¹. Слаб еще, как куренок, двигаюсь, как испорченный "мороженщик"², однако, кажется, выздоравливаю. Благодарю тебя, моего милого и неоцененного, за твои письма³. Если в моей грязной и тяжелой хворобе были минуты чистые и легкие, так это, когда мама читала мне твои письма: мама при этом плакала, а я умилялся, как ты нас любишь. Жить здесь мне очень хорошо, но мечтаю уехать поскорее, надоел вид из окна.

Любящий тебя папа
И. А.

P. S. Поцелуй Наташу⁴, которой пишу сегодня же несколько слов.

Печатается впервые по тексту автографа, сохранившегося в архиве И. Ф. Анненского (РГАЛИ. Ф. 6. Оп. 1. ? 275. Л. 3-3 об.).

¹ Рассказывая о поездке отца в Крым летом 1904 г., В. Кривич уделил в своих воспоминаниях буквально несколько слов периоду его проживания в Саках: "Здесь, пока лечили руку, - пришла новая беда: отец заболел дизентерией и притом в очень тяжелой форме, а попутно, кажется, опять сделалось какое-то обострение и в плече. В условиях Сакской жизни оставаться было невозможно, и отца в почти безнадежном состоянии перевезли в Ялту..." (ПК. С. 101).

² Вероятно, речь идет о механической игрушке.

³ Письма В. Кривича в архиве Анненского не сохранились.

4 Анненская (урожд. фон Штейн, во втором браке Хмара-Барщевская) Наталья Владимировна (1885-1975) - первая жена В. Кривича, с которой он официально состоял в браке в 1905-1915 гг., сестра С. В. фон Штейна.
Впоследствии, в 1916 г. она стала женой любимого внука Анненского, Валентина Платоновича Хмара-Барщевского. В их браке родились дочь Наталья (1916) и сын Иннокентий. После смерти мужа в эвакуации (см. прим. 10 к тексту 68) Н. В. Хмара-Барщевская вернулась в 1945 г. вместе с дочерью Наталией Валентиновной (в замужестве Томбаевой) из-под Казани в Москву, где и прожила оставшуюся часть жизни.
Среди печатных отзывов о ней хочется выделить следующие слова, в которых, вероятно, отразилось в значительной степени отношение к своей невестке О. П. Хмара-Барщевской: "В сборнике "Жемчуга" Гумилев посвятил последнему <В. Кривичу - А. Ч.> одно стихотворение. Другое было посвящено Наталье Анненской, жене Кривича, чье имя и прелесть напоминали Наташу Ростову. Словно солнечный луч, она освещала сумрачный дом Анненского" (Оцуп Николай. Николай Гумилев: Жизнь и творчество / Пер. с франц. Луи Аллена при участии Сергея Носова. СПб.: Изд-во "Logos", 1995. С. 34. (Судьбы. Оценки. Воспоминания)).
Ср. также с сопоставительной характеристикой жен Кривича, которую дает в своих мемуарах внучатая племянница И. Ф. Анненского: "Первая его жена, тетя Наташа, брюнетка с яркими черными глазами и с темным пушком над губой, по-моему, была совершенно очаровательна. Она ушла от дяди Вали к его племяннику, Валентину Хмара-Барщевскому. Леночке было далеко до блестящей тети Наташи. Она была полной ее противоположностью, хрупкая блондинка с голубыми глазами, немножко простенькая, но приятная" (Пащенко Т. А. Мои воспоминания // Пащенко Т. А., Позднева О. Л. В минувшем веке: Два детства. СПб.: Формика, 2002. С. 46 см. ниже).
Письмо Анненского, адресованное Н. В. фон Штейн, разыскать не удалось.

01.VIII.1904

Источник текста: Письма I. ? 104, с. 356-357. Подготовка текста  и комментарии А. И. Червякова: с. 357.

356

1 авг.
Саки

Милый Валюша.

Пишу тебе за маму, которая суетилась вчера своей поездкой в Евпаторию (20 верст отсюда, на море), а сегодня будто немножко устала. Вчера получили мы твои стихи, и говорю тебе со всей откровенностью, что ни одно из твоих произведений не нравилось мне настолько, как эта грациозная, льющаяся как серебряная струйка песня¹. Ты мне ее потом, пожалуйста, перепиши. - Мое здоровье очень еще неважно². Пленки не прекращаются, хотя поноса уже нет. Сил мало, краски не возвращаются: словом, торжество далеко не полное. Ем я мало,

357

аппетита нет. Скверно, что не выбраться из постылых Сак. Между тем мама в восторге от Евпаторийского моря и пляжа и приехала вчера, точно пьяная, от восхищения, и такая свежая и помолодевшая, что ее было не узнать. Теперь спорим, оставаться ли здесь или ехать в Евпаторию, до южного берега. Сегодня меня доктора везут для пробы за 5 верст на берег моря.

До письма. Целую и люблю тебя и Наташу. Поклоны всем нашим.

Печатается впервые по тексту автографа, сохранившегося в архиве И. Ф. Анненского (РГАЛИ. Ф. 6. Оп. 1. ? 275. Л. 4-4 об.).

¹ Уверенно утверждать, о каком стихотворении Кривича здесь идет речь, я бы не решился.

² См. прим. 1 к тексту 103 см. выше.

В. Кривичу посвящены стихотворение "Любовь к прошлому" и трагедия "Лаодамия".

Краткая характеристика творчества В. Кривича даётся в статье "О современном лиризме".
Отсюда устанавливается связь с творчеством Б. Л. Пастернака:
Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Том I. Разыскания о поэтике Пастернака. От бури к бабочке: 6. Анненский и две революции. PDF

Два письма И. Ф. Анненского юному сыну написаны в путешествии по Италии 1890 г. Ему он передаёт также приветствия во всех итальянских письмах жене.

О Кривиче пишет И. Ф. Анненскому А. В. Бородина, 16 ноября 1899 г.

Анненский о сыне в письмах: А. В. Бородиной, август 1900 г.; А. В. Бородиной, 7 января 1901 г.

Анненский о сыне в письмах к Н. П.  Бегичевой от 24 декабря 1907 г. и 8 января 1908 г.

Переписка Кривича с А. А. Блоком. Другая переписка В. Кривича об Анненском.

Кривичу в подарок надписал свою книгу "Романтические цветы" Н. С. Гумилёв. Ему также посвящён триптих "Северный Раджа".

В. Кривичу даёт характеристику С. К. Маковский в своих воспоминаниях "Иннокентий Анненский".

К В. Кривичу обращается М. Волошин в декабрьском письме 1909 г. об использовании в своём некрологе готовящихся к публикации стихотворений И. Ф. Анненского.

О привлечении В. Кривича к редактированию журнала "Аполлон" см. переписку Анненского с Маковским. В No 1 включён очерк Кривича "Заметки о русской беллетристике" (отд. 2, с. 24-26).

О Кривиче см. в книге Э. Ф. Голлербаха "Город муз". Они были в приятельских отношениях, см. стихотворение Голлербаха "Валентину Кривичу".

Кривич вёл переписку с почитателями Анненского А. А. Альвингом и Е. Я. Архипповым. В письме к первому от 13 августа 1923 г. он говорит о отдыхавших в Детском Селе Н. К. Гудзии, С. А. Бугославском, И. Н. Розанове:

"Все они перебывали у меня, все они "тянут" к Анненскому".
Тименчик Р. Д. Поэзия И. Анненского в читательской среде 1910-х годов // А. Блок и его окружение. Учен. зап. Тарт. ун-та, вып. 680. Блоковский сборник. VI. Тарту: Тартуский гос. ун-т. 1985. С. 106.

В письме Д. С. Усова к Е. Я. Архиппову (апрель 1925 г.) приведены характеристики и сведения о В. И. Анненском (Кривиче). Здесь же, в прим. 23, В. И. Анненский (Кривич) пишет в письме к А. Альвингу от 20.01.1917 о редактуре Зелинского анненского "Театра Еврипида".

К сюжету издания "Театра Еврипида" в 1916-1921 г. см.:

- фрагменты переписки В. И. Анненского и издателя М. В. Сабашникова в статье: 'Театр Еврипида' Иннокентия Федоровича Анненского. История публикаций PDF 1,5 MB (с. 378-379).
- фрагменты письма О. П. Хмара-Барщевской к нему от 7 февраля 1917 г., где приведён также первоначальный план "Кипарисового ларца", см. в статье: Тименчик Р. Д. О составе сборника Иннокентия Анненского "Кипарисовый ларец".

Первая жена Кривича - Наталья Владимировна Хмара-Барщевская, урождённая Штейн, сестра С. В. Штейна.

Вторая жена Кривича - Елена Александровна Анненская (ум. после 1957). У них родилась дочь Елена (Лала) Валентиновна Анненская (1922-1976). О них:

- воспоминания Т. А. Пащенко, см. ниже;
- переписка Е. М. Головчинера с Е. В. Анненской;
- Усов Д. С. 'Мы сведены почти на нет:'. Т. 2. Письма / Сост., вступ. статья, подгот. текста, коммент. Т. Ф. Нешумовой. М.: Эллис Лак, 2011.С. 314; прим. 27 к письму Д. С. Усова к Е. Я. Архиппову, апрель 1925 г.)
- стихотворение Э. Ф. Голлербаха "Валентину Кривичу";
- воспоминания Д. И. Зиневича в книге "Литературная тетрадь Валентина Кривича" (2011), с. 10-11 (Зиневич почему-то пишет о ней как об "урожденной Хмара-Борщевской", возможно, тут путаница с первой женой Кривича);
- воспоминания Н. К. Филипповой в книге "Литературная тетрадь Валентина Кривича" (2011), с. 53-57;
- Гимпелевич З. Литературная тетрадь-альбом Валентина Иннокентьевича Анненского-Кривича // "Литературная тетрадь Валентина Кривича" (2011), с. 3-120;
- "Семейная сага" С. А. Беляевой.

Детское фото Е. В. Анненской - Лалы - в воспоминаниях: Голлербах С. Л. Город мусс (фрагмент). Фотография 1930-х годов - на странице.

Также о В. И. Анненском и его семье: Бровкина Т. Ю. Преподаватели Императорской Николаевской Царскосельской гимназии (1870-1918). СПб.: Страта, 2020. С. 223-224.

Л. А. Голлербах, жена старшего брата Э. Ф. Голлербаха, Льва (1887-1943), инженера, выпускника Горного института, вспоминает:

"... как многие русские люди, Валентин был богаче и своеобразнее, больше высказывался в беседах и общении, чем в своих произведениях, да и весь строй и быт Анненских был каким-то невиданным островом на фоне советского океана. Он был действительно русский барин старых времен, и мне больше всего хочется сравнить его с чудом уцелевшим екатерининским вельможей по утонченности манер и речи, по шарму, забавным недостаткам и той поистине детской беспечности и презрению к деньгам и ко всему, что касалось какого-то практического смысла и устройства жизни. Такой же была и его жена, Леночка Анненская. Революции Валентин не признал, не изменился, не применился, ни к чему не приспособился и до конца дней сохранил тот широкий барский размах, к которому привык с детства. Сотрудничать с большевиками он не хотел из принципа, упорно отказывался от какого-либо участия в литературном 'строительстве социализма' и за все время после революции не напечатал ни одной строки [Последнее не совсем верно. - Коммент.]. Работал он не то мелким конторщиком, не то рассыльным в каком-то медицинском учреждении и другого не хотел. [:]. Валентин Иннокентьевич действительно и во всем был барином старых времен: большой эрудит в области литературы русской и иностранной и тонкий ценитель искусства всякого рода, он в совершенстве владел давно исчезнувшим искусством изящно-остроумной 'causerie' [ "Болтовни" (франц.) - Коммент.], а кроме того и сам был замечательным рассказчиком: какой-нибудь пустяковый и совсем неинтересный с виду случай обращался у него в замечательнейший эпизод, полный юмора и наблюдательности. [...].  Дом Анненских был последним литературным салоном Царского Села. У них собирались писатели, поэты, художники; читали свои произведения, вели беседы о различных проблемах "большого" искусства. Из посетителей упомяну ныне покойных Разумника-Иванова, очень редко старика Сологуба, В. Рождественского, несколько раз Алексея Толстого, Эриха Голлербаха и рано погибшего в тюрьме писателя Скалдина. Приходили и художники, среди них Петров-Водкин. Но салон просуществовал недолго. В один непрекрасный день явился агент Чека, переписал фамилии всех посетителей и долго и со скрытой угрозой допрашивал, зачем и для чего собираются. Салон закрылся. Продолжать было бы слишком большим риском" (цит. по копии С. Л. Голлербаха)."

Э. Голлербах. Встречи и впечатления / Сост., подготовка текста и коммент. Евгения Голлербаха. С.-Петербург. Инапресс. 1998. С. 463.

З. Гимпелевич в примечании к этому тексту предположила, что автор "называет, видимо, литературный салон, существовавший до кружка, описанного Зиневичем. Тот же салон, посещаемый профессиональными литераторами и другими деятелями культуры, прекратил свое существование в 1933 году, когда по навету властей было сфабриковано дело Иванова-Разумника (или дело эсеров), из-за которого по всей России арестовали более тысячи ни в чем не повинных людей, включая упомянутого ранее писателя А. Скалдина" (Литературная тетрадь Валентина Кривича. СПб.: Серебряный век, 2011. С. 107).

Фрагмент воспоминаний сына Людмилы Алексеевны Голлербах: Голлербах С. Л. Город мусс.

Из воспоминаний Татьяны Аньоловны Пащенко, дочери Т. А. Богданович:

Теперь <в 1918 г.> в бывшей бабушкиной комнате* жил дядя Валя со своей второй женой Леночкой. Первая его жена, тетя Наташа, брюнетка с яркими черными глазами и с темным пушком над губой, по-моему была совершенно очаровательна. Она ушла от дяди Вали к его племяннику, Валентину Хмара-Барщевскому. Леночке было далеко до блестящей тети Наташи. Она была полной ее противоположностью, хрупкая блондинка с голубыми глазами, немножко простенькая, но приятная. Дядя Валя был в нее очень влюблен. Она рассказывала, как красиво он за ней ухаживал. Раз он спросил, какой ее любимый цвет. Узнав, что розовый, он устроил в ее честь "розовый ужин" в ресторане в Царском Селе. У каждого прибора стояла в бокале розовая роза. Все кушанья и вина были только розового цвета. Я запомнила раковый суп, семгу, ветчину и клубничное мороженое. Что еще придумала его влюбленная фантазия, я забыла. Но такое ухаживание показалось мне восхитительным. Да еще поэт, да еще довольно красивый. Было от чего потерять голову.

* Адрес: Фонтанка, д. 89, кв. 4. Устанавливается по "Охранному свидетельству", опубликованному З. Гимпелевич в: Литературная тетрадь Валентина Кривича. СПб.: Серебряный век, 2011. С. 63. (РГАЛИ. Ф. 5. Оп. 1. Ед. хр. 15, 17).

Пащенко Т. А. В минувшем веке. // Пащенко Т. А., Позднева О. Л. В минувшем веке. Два детства. С.-Петербург, "Формика", 2002. С. 46.

Место захоронения В. И. Анненского-Кривича на Казанском кладбище в Царском Селе (г. Пушкин)
Фото составителя, 2009 г.
Осенью 2015 г. металлической таблички уже не было.

Сокращения