|
|
|
| Начало \ Именной указатель \ Анненский и Ахматова | |
|
Обновление: 15.08.2024 |
||||
|
АННЕНСКИЙ и АХМАТОВА
Анна Андреевна Ахматова (псевд., урожд. Горенко; 11/23.06.1889 - 05.03.1966) - русский поэт XX в. Была в первом браке замужем за Н. С. Гумилёвым, третьим - за Н. Н. Пуниным. Мать выдающегося историка и этнографа Л. Н. Гумилёва. Анненского считала своим поэтическим учителем. |
||||
 |
 |
 |
 |
 |
|
С рисунка С. Сорина, 1914 [2] |
Портрет работы Н.И. Альтмана, 1913-1915 [3] |
Портрет работы О.Л. Делла-Вос-Кардовской, 1914, Гос. Третьяковская галерея [1] |
Портрет работы Ю.П. Анненкова, 1921 [5] |
В Слепнёво. Фото из собрания И. и М. Баженовых [4] |
|
Стихотворения, связанные с именем Анненского:
Подражание И. Ф. Анненскому
И с тобой, моей первой
причудой,
Возникают, стираются
лица,
И всегда открывается
книга
О, сказавший, что
сердце из камня, <1910?> Анна Ахматова. Сочинения в 2-х
тт. Москва, "Художественная
литература", 1987. О стихотворении:
Учитель Памяти Иннокентия Анненского
А тот, кого учителем считаю, 1945 А. Ахматова. Избранное.
М., "Художественная литература", 1974 (Составитель Н. Банников). По сообщению Р. Д. Тименчика, за словами 'Он был преддверьем, предзнаменованьем:' в черновике следовало 'всего, что с нами позже совершилось'. См.: Тименчик Р. Д. О 'Старых эстонках (Из стихов кошмарной совести)' Иннокентия Анненского. Строка "Как тень прошёл и тени не оставил", возможно, соотносится с переводом стихотворения Сюлли Прюдома "Тени" (в оригинале "Тень"), включенным в книгу "Тихие песни". В записной книжке Ахматовой ? 8 план "Седьмого сборника" завершается этим стихотворением (РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 101. Л. 12). См.: Записные книжки Анны Ахматовой (1958-1966) / составление и подготовка текста К.Н. Суворовой; вступ. ст. Э.Г. Герштейн; научн. консультирование, вводные заметки к зап. книжкам, указатели В.А. Черных. Москва - Torino, РГАЛИ и Giulio Einaudi editore, 1996. С. 118. О стихотворении:
Из стихотворения "Кому и когда говорила..." (1958):
Есть связь со строками 19-20 и 39-40 из стихотворения "Старые эстонки. Из стихов кошмарной совести":
Трилистник московский Почти в альбом
Услышишь гром и
вспомнишь обо мне, Без названия
Среди морозной праздничной Москвы,
Нет, так не расставался никогда Ещё тост
За веру твою! И за верность мою!
Пускай навсегда заколдованы мы,
И не было в небе yзopней крестов,
За то, что все плыло, беззвучно скользя.
За все, что мне снится еще и теперь, 1961-1963 Анна Ахматова. Сочинения в 2-х тт.
Москва, "Художественная литература",
1987.
Название
цикла связано с книгой
стихов И. Анненского "Кипарисовый
ларец".
В записной книжке ? 3 (РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 96. Л. 8, 8 об., 9) стихотворения "И мне показалось, что это огни..." (Москва, июнь 1959), "Не стращай меня грозной судьбой..." (15 октября 1959) и "Мартовская элегия" ("Прошлогодних сокровищ моих..."; Ленинград, февраль 1960) объединены в "Трилистник закрытый (Из московской тетради)" . Заголовок первого стихотворения "Отрывок" зачёркнут. Записные книжки Анны Ахматовой (1958-1966) / составление и подготовка текста К.Н. Суворовой; вступ. ст. Э.Г. Герштейн; научн. консультирование, вводные заметки к зап. книжкам, указатели В.А. Черных. Москва - Torino, РГАЛИ и Giulio Einaudi editore, 1996. С. 46-47. Эти же стихотворения в записной книжке ? 17 (РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 153 об.; с. 461) имеют общее название "Трилистник московский" и составлены в порядке: I. Отрывок II. Мартовская элегия III. Не стращай меня.
Величайшим событием считаю выход "Кипарисового ларца", кот<орый> я прочла еще в корректуре в брюл<ловском> зале Русского музея. <...> Глава могла бы называться: "Малая, 63", улица, кот<орая> одним концом упирается в дворцовые ворота Александровского парка, последний дом ее другого конца - гимназия, где много лет жил Анненский. На даче Иванова по Малой ул<ице> умер Тютчев. Дом, в кот<ором> жила, погиб во время войны 1941-1945 г. На фото: Государственный Русский музей (Михайловский дворец), Санкт-Петербург. Зал К. П. Брюллова. Там же (Л. 22, 22 об.): Стихи я писала с 11 лет совершенно независимо от Н<иколая> С<тепановича>, пока они были плохи, он, со свойственной ему неподкупностью и прямотой, говорил мне это. Затем случилось следующее: я прочла (в брюлловском зале Русского музея) корректуру "Кипарисового ларца" (когда приезжала в Петербург [на] в начале 1910 г.) и что-то поняла в поэзии.
Записные книжки Анны Ахматовой (1958-1966)
/ составление и подготовка текста К.Н. Суворовой; вступ. ст.
Э.Г. Герштейн; научн. консультирование, вводные заметки к зап.
книжкам, указатели В.А. Черных. Москва
-
Torino, РГАЛИ и Giulio Einaudi editore, 1996. С. 79, 82. Далее в этой же записной книжке, в плане "поэмы", которая "перерастает в мои воспоминания" - цитата из стихотворения "Петербург" (Л. 29 об.; с. 87):
Далее в этой же записной книжке (Л. 37 об.; с. 93): Вячеслав Иванов, когда я в первый раз прочла стихи в Ак<адемии> стиха, сказал, что я говорю недосказанное Анненским, возвращаю те драгоценно<сти>, кот<орые> он унес с собой. (Это не дословно). А дословно: "Вы сами не знаете, что делаете наедине". А Сологуб много позже сказал: "Критика вовсе не собиралась признавать Ахматову, ее принудили к этому читатели".
В записной книжке ? 9 (РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 103. Л. 6 об.): В списке "Кто жил в Царском" (Л. 8; с. 132) под номером 8: "Анненский в Софии (Могила?) (Кривич)". Ахматова указывает место последней квартиры семьи Анненских, поселившейся на улице Захаржевской, в доме Панпушко, в сентябре 1908 г. Вопрос означает, что Ахматова не знала места захоронения Анненского. То же - в отношении номера 15: "Форш (? могила)". В конспективном перечне "Царскосельские древности" (Л. 10 об.; с. 134): Книжная лавка Митрофанова. Никто - Тихие песни (Анненский). Стихотворение, известное как "Царскосельская ода", приведено с названием "(Выцветшие картинки) (зачёркнуто) I. Безымянный переулок" (Л. 21 об.; с. 142). Датировано до 280-го стиха включительно: "3 августа 1961. Комарово. Утро". Начало:
Стихотворение
вошло в "Седьмую книгу". Приводится название второй книги стихов Анненского. См.:
Рубинчик О. Е.
'Местная
жизнь': Иннокентий Анненский и царскосельская пресса.
В издании "Избранное",
составленном Н. Банниковым (М., "Художественная
литература", 1974), в шестой строке нет кавычек и
заглавной буквы; к названию добавлено "Девятисотые годы".
В записной книжке ? 12 (РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 106. Л. 9; с. 219): <...> Только говоря об Анненск<ом>, Г<умилев>, уже поэт-акмеист, осмелился произнести имя своего города <Царское Село>, кот<орый> казался ему слишком прозаичным и будничным для стихов <...> Там же (Л. 32; с. 237), в плане книги - раздел II: "Шиповник цветет. 1946-1956": 1) Последняя трагедия Анненского. (Письма к С.К. Маковскому). см. ниже
В записной книжке ? 13 (РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 107. Л. 34 об.-34-33 об.-33 <обратная нумерация>; с. 267-268):
Несколько
слов об "Пет<ербургских> зимах" (за
кот<орые> автор был бит). См. стр.
Черубина
де Габриак. После дуэли Вяч<еслав> Иванов и Анненский были у Г<умиле>ва, а
Волошин скрылся с петерб<ургского> горизонта и стал ездить в Москву.
*
Гринвальд Маргарита
Константиновна. Подруга Е. И. Дмитриевой.
Летом 1908 года жила в ателье Волошина в
Париже. "Девочка" или "Весёлая
девочка" - так прозвал её Волошин.
Запечатлена в романе А. Н. Толстого
"Две жизни" (См. в кн.: Черубина
де Габриак. Исповедь. М., "Аграф", 1999, с. 355, 357).
Опубликовано в издании: Ахматова А.А.
Стихотворения. Поэмы. Проза. М.: РИПОЛ
КЛАССИК, 2002 - под названием
"О Гумилёве".
В записной книжке ? 17 (РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 29; с. 365):
Царское Село в стихах Н<иколая> С<тепановича> как будто отсутствует. Он один раз дает его как фон к стихотворению
"Анненский" ("Последний из царскосельских лебедей". Сам царскосельским лебедем быть не хочет).
В издании: Ахматова А.А.
Стихотворения. Поэмы. Проза. М.: РИПОЛ
КЛАССИК, 2002 - под названием
"О Гумилёве" и датировано:
<записала в декабре 1963>. Там же (Л. 60 об.; с. 393), запись озаглавлена "Луна": Семирамида, вероятно, посвящ<ена> И.Ф. А<нненскому> потому, что он ее похвалил. Других причин нет, но она ('Семир<амида>'), очевидно, примыкает к антилунным стихам <приводятся примеры стихов и "слои" в них>. Обо всем этом никто никогда ни слова не сказал. См. также: Анна Ахматова. Собрание сочинений: В 6 т. [9 книг]. Том 5 / Сост., подгот. текста, коммент, статья С.А. Коваленко. М.: Эллис Лак 2000, 2001. С. 105. Там же (Л. 61; с. 393), запись озаглавлена "Луна":
5 авг<уста>
<1963 г.>.
Самый
непрочитанный поэт (продолжение).
Опубликовано ранее: Заметки Анны Ахматовой о Николае Гумилёве /
Подготовка текста К. Н. Суворовой. Вступительная заметка,
составление и примечания В. А. Черных // Новый мир. 1989. ? 5. Там же (Л. 61 об.; с. 393-394):
Rosa moretur
См. это стихотворение и о нём в книге А.Г. Наймана. Там же (Л. 156 об.; с. 463) в списке стихотворений для журнала "Звезда Востока" присутствует "Трилистник траурный" в составе: 1. Отрывок 2. Н.Н. П<унину> 3. Бор<ису> Паст<ернаку>. Однако потом (Л. 197 об.; с. 491) состав "Трилистника траурного. Стихи 1964" другой: Памяти В.С. С<резневской>, <Памяти> М.М. З<ощенко>, <Памяти> Анты. Далее (Л. 198; с. 492) в перечне "Новые циклы": 1. Отрывок М.М. З<ощенко> 2. Памяти В.С. С<резневской> 3. Анте. Там же (Л. 160 об.; с. 466):
Стихи Трилистник
военный
Смерть Поэта
Трилистник ташкентск<ий>
"Решка" Эти трилистники перечислены также на л. 163 (с. 468).
В зап. книжке ? 18 (Ед. хр. 111. Л. 44 об.; с. 539) запись Ахматовой относится, может быть, к стихотворению <Я на дне>:
<Трагедия Иннокентия Анненского>
149 В связи с тем, что я писала статью 'Последняя трагедия Анненского', мне было необходимо поговорить об Ин<нокентии> Ф<едоровиче> с двумя людьми: с Пастернаком и с Мандельштамом. С Пастерн<аком> я говорила осенью 1935 г., в ту ночь, когда я случайно попала к ним, в полном беспамятстве бродя по Москве. Борис Леонидович со свойственным ему красноречием ухватился за эту тему и категорически утверждал, что Анненский сыграл большую роль в его [жизни] творчестве. К сожалению, я не помню точно его слова - а импровизировать чужие речи никогда не буду. С Осипом я говорила об Анненс<ком> несколько раз. И он говорил об Анненском с неизменным пиететом. Знала ли Анненского М. Цветаева, не знаю. Любовь и преклонение перед Учителем и в стихах и в прозе Гумилёва. Меж тем, как Бальмонт и Брюсов сами завершили ими же начатое (хотя еще долго смущали провинциальных графоманов), дело Анненского ожило с страшной силой в следующем поколении. И, если бы он так рано не умер, мог бы видеть свои ливни, хлещущие на страницах книг Б. Пастернака, свое полузаумное 'Деду Лиду ладили...' у Хлебникова, своего раешника (шарики) у Маяковского и т. д. 150 Я не хочу сказать этим, что все подражали ему. Но он шел одновременно по стольким дорогам! Он нес в себе столько нового, что все новаторы оказывались ему сродни. Те же два были фейерверками местного значения. Прошу не путать с Блоком, у которого тоже не было продолжателя и от которого ничто не пошло, но это надо сравнивать с судьбой Пушкина. (См. мою работу об 'Евг<ении> Онегине' и русской поэме.) Интонация 'Онегина' - была [гибельна] смертельна для русской поэмы. Начиная с 'Бала' Баратынского до 'Возмездия' Блока, 'Онегин' систематически губил русскую поэму (хороша только доонегинская...). Потому и прекрасен 'Мороз, Красный нос', что там 'Онегин' и не ночевал. Следующий за Некрасовым был прямо Маяковский и 'Двенадцать' Блока. 151 Автограф А. А. Ахматовой (РГАЛИ. РТ 107, л. 10). <До 14 января 1963> 666 Впервые - Вдохновение, мастерство, труд (Записные книжки Анны Ахматовой). Публ. Е. И. Лямкиной // Встречи с прошлым. Вып. 3. М., 1983. С. 389 (сокращённо). Более полный текст <точнее, весь> - Записные книжки Анны Ахматовой 1958-1966. Издательство: Москва - Турин: "Giulio EiunaudI editore", 1996. С. 282-283. Печ. по автографу РГАЛИ (РТ 107). В этом издании: - записная книжка ? 13 (РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 107. Л. 11-10 об.-10-9 об. <обратная нумерация>).
Эта запись
публиковалась также: КО, с. 662: "Последняя трагедия Анненского" - так назвала Анна Ахматова свою статью 30-х годов, основанную на двух последних письмах Анненского к Маковскому. Это название зафиксировано в составленном Ахматовой списке ее утраченных произведений (ГПБ, ф. 1073). Пафос этой статьи отразился в ахматовском стихотворении 1945 г. "Учитель" (см. выше). Анненский Иннокентий Федорович (1855-1909) - поэт, критик, переводчик, педагог. В 1879 г. окончил Петербургский университет по словесному разряду историко-филологического факультета с правом преподавать древние языки. Всю жизнь служил по ведомству народного просвещения. Читал лекции по исторической грамматике на Высших женских Бестужевских курсах. В 1896-1905 гг. - директор Николаевской гимназии в Царском Селе. Среди его учеников - Н. С. Гумилев, Н. Н. Пунин, С. Горный и др. Всесторонняя образованность, восприятие искусства по- 667
эзии, живописи, скульптуры, музыки в их
синтетичности отразилось на восприятии мира его учениками. Автор книги
'Тихие песни' (1904). В 1906 г. вышел
том Еврипида в переводе Анненского с
его глубоким толкованием пьес. Из пьес самого Анненского,
модернизировавшего античные сюжеты, особое внимание привлекла
'Фамира-Кифаред' (написана в 1906
г., издана в 1913 г.), предполагалась к постановке театром А. Я. Таирова
одновременно с 'Крестом и розой' Блока. В 1906 г. вышел сборник
литературно-критических статей 'Книги отражений'. 668-669
<...> 670
Можно сказать, что Ахматову в ее долгой и
трагической жизни сопровождали три великие тени: Гумилев, Анненский,
Пушкин, с ними, с их творчеством связана пока еще до конца не
прочитанная многослойность ахматовской тайнописи. Среди утраченных
работ, восстановить которые стремилась, но не смогла Ахматова, одно из
главных мест занимает 'Трагедия Анненского'. 671
другое задание - написать две-три статьи (об
Анненском одну, другую о Бодлере, третью - о всех остальных поэтах,
влиявших на Гумилева), и что если бы ей это удалось, она была бы вполне
удовлетворена. 'А писать о том, какие у него были романы, - пошутила АА,
- подумайте, как это мне по меньшей мере неудобно...' 672 ще в литераторскую деятельность втянул Анненского Гумилев, что знакомству Анненского с новой поэзией сильно способствовал Гумилев...' (Лукницкий, 1. С. 303-304). Опечатки в тексте примечаний исправлены. с Осипом я говорила об Анненс<ком> несколько раз. - Мандельштам рассказывал Ахматовой, 'что был у Анненского, и тот, как ни странно, дал ему совет переводить. 3 декабря 1911 г. на заседании 'Общества ревнителей художественного слова', посвященном памяти Анненского (под председательством Вяч. Иванова), Мандельштам говорил об Анненском как о 'поэте отливов дионисийского чувства' (Русская художественная летопись. 1911. ? 20. С. 321). На посмертно напечатанную в 1913 г. пьесу Анненского 'Фамира-Кифаред. Вакхическая драма' Мандельштам откликнулся рецензией (День. СПб., 1913. 8 октября), где отметил 'чудесные ремарки, в выразительности не уступающие тексту', как бы предвидя искусство ремарок Ахматовой в 'Поэме без героя'. Знала ли Анненского М. Цветаева, не знаю. - М. И. Цветаева знала и часто цитировала И. Анненского. Одним из ее любимых было стихотворение 'Невозможно'. См., например: 'Знал еще, что если бы мог, он, Пугачев, его, Гринева, так бы не любил. Что именно за эту невозможность его так и любит. Здесь во всей полноте звучит бессмертное анненское слово: 'Но люблю я одно - невозможно'' (т. 3. С. 302). См. также суждение Цветаевой об Анненском в одном из писем Пастернаку (от 14 (19?) июля 1923 г.). В ответ на его реплику: 'Первым был Брюсов, Анненский не был первым', - Цветаева утверждает право поэта быть не 'первым' и не 'вторым', но единственным, меняя, однако, местоположение, предложенное Пастернаком: 'У первого есть второй. Единственный не бывает первым (Анненский, Брюсов)' (Цветаева М. Т. 6. С. 248) 673 ...преклонение перед Учителем в стихах и прозе Гумилева. - Первое из посвященных Анненскому стихотворений Гумилева 'Семирамида - светлой памяти И. Ф. Анненского', опубликовано в журнале 'Аполлон' с редакционным некрологом поэта (Аполлон. 1909. ? 3). Гумилев об Анненском - см.: Гумилев Н. Письма о русской поэзии. М., 1990. ...Бальмонт и Брюсов сами завершили ими же начатое... - Ахматова размышляет о судьбах русского символизма, представителями двух поколений которого были Бальмонт и Брюсов. ...ливни, хлещущие на страницах книг Б. Пастернака... - См. книги Пастернака 'Поверх барьеров' (М., 1917), 'Сестра моя, жизнь, 'Лето 1917 года' (М., 1922) и др. 'Деду Лиду ладили...' - Неточная цитата из стихотворения "Колокольчики" <...> ...своего раешника (шарики)... - Имеется в виду стихотворение "Шарики детские" из цикла 'Трилистник балаганный': 674
См. мою работу об
'Евг<ении> Онегине' и русской поэме. -
По-видимому, работа не была написана. Однако к вопросу о новаторстве
строфы 'Евгения Онегина' и ее значении в развитии
жанра поэмы в русской литературе Ахматова возвращалась не раз, с
лаконичной точностью сформулировав мысль в беседе с известным
литературоведом Д.
Максимовым (Звезда. 1967. ? 12. С. 189). 675 в моей статье нет прямой речи Ахматовой. Делаю это по ее требованию' (Записные книжки Анны Ахматовой 1958-1966. Издательство: Москва - Турин: "Giulio EiunaudI editore", 1996. С. 507). См. текст интервью: (ниже)
В зап. книжке ? 21 (Ед. хр. 114. Л. 24, 25; с. 617): Вначале я действительно писала очень беспомощные стихи, что Н<иколай> С<тепанович> и не думал от меня скрывать. Он действительно советовал мне заняться каким-нибудь другим видом искусства, напр<имер>, танцами, ("Ты такая гибкая"). Осенью 1910 г. Гум<илев> уехал в Аддис-Абебу. Я осталась одна в гумилевском доме (Бульварная, д<ом> Георгиевского), как всегда, много читала, часто ездила в Петербург (главным образом, к Вале Срезневской, тогда еще Тюльпановой), побывала и у мамы в Киеве, и сходила с ума от "Кипарисового ларца". Стихи шли ровной волной, до этого ничего похожего не было.
В издании: Ахматова А.А.
Стихотворения. Поэмы. Проза. М.: РИПОЛ
КЛАССИК, 2002 - под названием
"О Гумилёве" и датировано:
<апрель 1965>. Там же, в перечне материалов к своей библиографии (Л. 44; с. 628): Setchkarev (Сечкарев) V. Studies in the Life and Work of Innokentij Annenskij. Mouton et Co. 1963. Стр. 5, 41, 141.
В зап. книжке ? 22 (Ед. хр. 115. Л. 26; с. 737): Маковский, по-видимому, в старости жгуче завидовал Гумилеву. Этим объясняется его возмутительное поведение. Анненский написал Гумилеву:
Автогр<аф> (т.е. рукой Гум<илева>) у меня на "Кип<арисовом> ларце", который Гум<илев> надписал Оцупу. Здесь несколько неясных мест. Почему и в чём Маковский завидовал Гумилёву? В чём состояло "возмутительное поведение"? И главное: этот экземпляр "Кипарисового ларца" был у Ахматовой? Тогда он должен находиться её фонде.
Фрагмент автобиографии "Коротко о себе" (1965): Когда мне показали корректуру "Кипарисового ларца" Иннокентия Анненского, я была поражена и читала её, забыв всё на свете. А. Ахматова. Избранное. (Составитель Н. Банников). М., "Художественная литература", 1974. С. 6. Об этой фразе: Гинзбург Л. Я. Вещный мир. С. 314. О какой корректуре идёт речь, см. 2-е примечание Р. Д. Тименчика к письму Н. С. Гумилёва В. И. Анненскому-Кривичу (март 2016).
В программе памятного вечера 14 декабря 1921 г. обозначено чтение Ахматовой стихов Анненского, см. страницу. Выступила ли она на этом вечере - неизвестно.
Из "Разговорной книжки" Н. Н. Пунина:
А. 29 июля 1925. Сиверская. Фельдмаршальская, 63. [6], с. 249 Из письма А. А. Ахматовой Н. Н. Пунину, 2 мая 1927 г. <Ленинград>: "... вчера (1 мая) ездила в Царское <...> Вспомнила всех, кто для меня связан с Царскосельскими парками: Анненского, Комаровского, Николая Степановича (и стихотворение Пушкина "В начале жизни школу помню я"). [6], с. 279.
Фрагменты бесед с Н. Струве в Париже в июне 1965 г.: Постепенно разговор перешел снова на литературные темы. - Да, Иннокентий Анненский грандиозный поэт, из него все вышли. Из Блока никто не мог выйти, слишком он был совершенен. А из Анненского - все: дожди предвещают Пастернака, его - ливни, "Диди-Ладо" - Хлебникова, "Шарики детские" - Маяковского... Я тут опрометчиво перебил: - "Диди-Ладо", "Шарики детские" - далеко не лучшее, что Анненский написал. Анна Андреевна нахмурилась. - Дело не в том, что лучше и что хуже, а во влиянии; я вам сейчас свои мысли говорю, об этом еще мало знают. А. С. Б. спросил, издают ли теперь Анненского. - Что значит - издают? Издали в 1959 году однотомник, но книга не сразу распродалась, они и не переиздают. Варвары! Они не понимают, что хорошая книга должна полежать... Совсем не мы с Гумилевым, - продолжала Анна Андреевна, - вытянули Анненского. Мы тогда были слишком молоды, у нас было то, что называется "богатая личная жизнь", мы не о том думали. И чего только мы не вытворяли. Помню, как я лазала по карнизам, это уж когда у меня ребенок был. Теперь я совершенно не понимаю, для чего это было нужно... Нет, Анненский попал в "Аполлон" через Вячеслава Иванова, который знал его как переводчика греков. Но Иванов и Маковский побаивались Анненского и приставили к нему Гумилева, чтобы контролировать его, но просчитались... А ценили стихи его мало... Вот Маковский даже выкинул из номера за 1909 год "Аполлона" стихи Анненского и заменил их этой непристойной мистификацией - Черубиной де Габриак. Анненский очень остро пережил это непонимание, у меня хранятся письма Анненского к Маковскому. Тогда же он написал свое, всем нам известное, стихотворение "Тоска"... Про "детей", которых "перевязали", "ослепили", - это про стихи свои, совсем тут не любовь, как кто-то придумал. И умер... У меня об этом готовы страницы. К Маковскому Ахматова относилась отрицательно, кажется, всю свою жизнь. Она его считала недоброжелательным и неправдивым критиком: - Был покровителем "молодых", а они стали поэтами, на которых молятся, а он остался ни при чем, все от этого. <...> <О Брюсове> Поэт? Шумел, как шумят теперь Вознесенский и Евтушенко. А какая у него иссушающая, мертвящая критика... Ведь он проглядел Анненского! А. С. Б. возразил: - Но ведь и Блок проглядел Анненского... Анна Андреевна отпарировала: - Что Блок, это не его дело, он не этим был занят.
Струве Н. Восемь часов
с Анной Ахматовой. // 'Звезда', 1989, ? 6, с. 123.
Е. И. Осетров. "Грядущее, созревшее в прошедшем" (беседа с Анной Ахматовой) фрагмент
Источник: Вопросы литературы, 1965, ? 4. С. 186-187
(весь текст: 183-189). Писатель Е.И. Осетров (1923-1993), бравший у Ахматовой интервью, сообщил (с. 189): "Здесь я по просьбе поэтессы считаю нужным отметить, что беседа воспроизводится по живой записи и, кроме слов об Анненском и его воздействии на русскую поэзию, в интервью нет прямой речи Ахматовой".
186 Как и у каждого поэта, у Ахматовой есть свои пристрастия. - В последнее время, - говорит Анна Андреевна, - как-то особенно сильно зазвучала поэзия Иннокентия Анненского. Я нахожу это вполне естественным. Вспомним, что Александр Блок писал автору "Кипарисового ларца", цитируя строки из "Тихих песен": "Это навсегда в памяти. Часть души осталась в этом".* Убеждена, что Анненский должен занять в нашей поэзии такое же почётное место, как Баратынский, Тютчев, Фет. * Письмо А. Блока от 12 марта 1906 г. - Вы считаете Анненского своим учителем? - И не только я. Иннокентий Анненский не потому учитель Пастернака, Мандельштама и Гумилёва, что они ему подражали, - нет, о подражании не может идти речи. Но названные поэты уже "содержались" в Анненском. Вспомним, например, стихи Анненского из "Трилистника балаганного":
Покупайте, сударики, шарики! Сопоставьте "Шарики детские" со стихами молодого Маяковского, с его выступлениями в "Сатириконе", насыщенными подчёркнуто простонародной лексикой... Если неискушённому читателю прочесть:
Колоколы-балаболы, то он подумает, что это стихи Велимира Хлебникова. Между тем, я прочитала "Колокольчики" Анненского. Мы не ошибёмся, если скажем, что в "Колокольчиках" брошено зерно, из которого затем выросла звучная хлебниковская поэзия. Щедрые пастернаковские ливни уже хлещут на страницах "Кипарисового ларца". Истоки поэзии Николая Гумилёва не в стихах французских парнасцев, как это принято считать, а в Анненском. Я веду своё "начало" от стихов Анненского. Его творчество, 187 на мой взгляд, отмечено трагизмом, искренностью и художественной целостностью...
А. Ахматова об И. Анненском в записях П. Н. Лукницкого "Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой" и в книге В. К. Лукницкой о Н. С. Гумилёве. Дневниковые заметки А. Ахматовой об И. Анненском и О. Мандельштаме. Эпиграф к книге стихов "Белая стая" (1917) - третья строка из стихотворения И. Анненского "Милая": "Горю и ночью дорога светла". Эпиграф к циклу 'Из "Чёрных песен"' (1960-1961) - последняя строка стихотворения И. Анненского "Дальние руки": "Слова, чтоб тебя оскорбить..." (у Анненского без многоточия). Эпиграф к части 10 цикла "Шиповник цветёт" (1964) - первая строка стихотворения И. Анненского "Ты опять со мной": "Ты опять со мной, подруга осень!" (у Анненского без восклицательного знака). Один из трёх эпиграфов к третьей части "Поэмы без героя" (1940-1962) - строки из третьей строфы стихотворения И. Анненского "Петербург": Да пустыни немых площадей, / Где казнили людей до рассвета." О. Ронен считает, что строки "Ты ровесник Мамврийского дуба, Вековой собеседник луны" в начале 1-й части "Поэмы без героя" относится к Анненскому, писавшему "беседую с луной".
Интересна
во взаимосвязи с Анненским ориентация лирического стихотворения
Ахматовой 'Рахиль' на монолог античной трагедии, в частности трагедий
Еврипида 'Медея', 'Ипполит', 'Алкеста'. См. об этом: А. Ахматова перевела стихотворение Самуила Галкина "Звезда", написанное под впечатлением от "Среди миров".
И. Ф. Анненский в свидетельствах и исследованиях об А. Ахматовой Тема "Ахматова и Анненский":
Аникин А. Е.
Иннокентий Анненский и его отражения.
- I. Предварительные замечания.
ИСТОЧНИКИ 1.
Портрет размещён на обложке журнала "Литература в
школе", ? 3, 2008.
Кардовская записала в своих "Записках" 7
и 19 октября 1914 г.:
"Ахматова просила показать ей портрет <...> выразила свое восхищение и
говорит, что прежде она больше всего любила портрет работы одного
итальянца (Модильяни), а что теперь это ее самый любимый портрет".
А также 1
ноября:
"Мне кажется, трудно судить о сходстве. Но Ахматовой очень нравится
портрет" -
Кардовская Е.Д.
Неизвестный портрет Анны Ахматовой // Панорама искусств. 1984. 7. С. 328-331.
В последний год жизни Ахматова в записной книжке
? 21
назвала этот портрет "плохим портретом"
(Ед. хр. 114. Л. 24, 25;
Записные книжки Анны Ахматовой (1958-1966).
С. 617). 2. Осип Мандельштам. Камень. Л., "Наука", 1990 ("Литературные памятники"). Изд. подг. Л.Я. Гинзбург, А.Г. Мец, С.В. Василенко, Ю.Л. Фрейдин. 3. Русские писатели 1800-1917. Биографический словарь, т. 1. М., "Советская энциклопедия", 1989. 4. М. Баженов. "Быть ли музею А. Ахматовой?". "Крестьянка", 5, 1988. 5. Юрий Анненков. Дневник моих встреч. Цикл трагедий. Репринт. М.: "Советский композитор" без указания года (1990?). 6. Н. Пунин. Мир светел любовью: Дневники. Письма. М.: "Артист. Режиссер. Театр". 2000.
|
||||
| Начало \ Именной указатель \ Анненский и Ахматова |
При использовании материалов собрания просьба соблюдать
приличия
© М. А. Выграненко, 2005-2024
Mail: vygranenko@mail.ru;
naumpri@gmail.com
В записной книжке ? 4
(РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 99. Л. 18
об., 19), в автобиографии:
