Открытие: 20.07.2010
Обновление: 05.02.2024
А. Ф. Марков
Заметки библиофила. Инскрипты Анны
Ахматовой и Николая Гумилева
Дар Анненского Гумилеву
Заметки библиофила.
Инскрипты Анны Ахматовой и Николая Гумилева
фрагмент
Источник текста: Книга: исследования и материалы. Сб. 71. М., "Терра" - "Terra", 1995. С. 297-298.
В надежде прояснить для себя взаимоотношения Ахматовой с поэтом-редактором* я обратился в государственные архивы, но там оказалось лишь одно письмо Альвинга, отрывок из которого привожу:
'3 марта 1924 г.
Многоуважаемая Анна Андреевна!
Позвольте от имени редакц. комитета "Кифары" обратиться к Вам с просьбой
о самой срочной (и заказной) присылке стихотворений для альманаха
"Кифара", имеющий выйти весной... Кроме того, очень желательно было бы
напечатать Ваши воспоминания об Ин. Анненском, хотя бы очень отрывочные
и краткие. Состав материалов будет таков: стихи (30%), статьи -
философия, история литературы (40%), рецензии (30%)...
Все "кифареды" просили меня приветствовать Вас в моем письме. Мы Вас
часто вспоминаем и любим. Целую Ваши руки.
Искр. уваж. Вас Арсений Альвинг'1.
В начале 20-х годов автор приведенного выше письма с группой единомышленников, в которую входили литераторы Вал. Кривич (В. И. Анненский), Вс. Рождественский, Д. Усов, Е. Архипов, Э. Голлербах и др., поставили себе целью пропагандировать творческое наследие любимого поэта Иннокентия Федоровича Анненского. Для этого было создано под руководством Альвинга литературное объединение 'Кифара'. Задуманный ими альманах в свет не вышел. Что же касается письма Альвинга, то, как рассказал мне Л. В. Горнунг, близко знавший участников 'Кифары', Ахматова на просьбу не откликнулась, ибо обстановка того времени действовала на нее удручающе, и новых стихов у поэта не было. А по поводу воспоминаний?.. Личного знакомства с И. Ф. Анненским также не было, и поэтому, наверное, Анна Андреевна не сочла для себя возможным написать даже кратко. Однако благодаря воспоминаниям Маргариты Алигер 'В последний раз' нам все же стал известен небольшой рассказ Ахматовой о царскосельском поэте. М. И. Алигер пишет: 'Я поинтересовалась, знала ли она Иннокентия Анненского - он, как известно, долгие годы проживал в Царскосельской гимназии. Нет, им не пришлось познакомиться, но она, разумеется, знала его в лицо, часто встречала на улице. И он ее, оказывается, тоже заметил - узнав, что один его дальний родственник женится на ее старшей сестре, он сказал: "Я предпочел бы младшую"'2.
Известно нам и о сильнейшем впечатлении от первого прочтения в 1910 г. сборника стихотворений Анненского 'Кипарисовый ларец' - спустя годы Ахматова об этом написала: 'Я сразу перестала видеть и слышать, я не могла оторваться, я повторяла эти стихи днем и ночью... Они открыли мне новую гармонию'3. Приходится все же сожалеть, что Ахматова не приняла предложения Арсения Альвинга.
* Речь идет об Арсении Алексеевиче Альвинге (наст. фамилия Смирнов) - поэте, прозаике, критике и переводчике, редакторе журнала и издательства "Жатва" в 1910-1916 гг.
1. РГАЛИ. Ф. 13. Ед. 132.
2. Москва. 1974. ? 12. С. 156-157.
3. Ахматова А. А. Стихотворения и поэмы. Л., 1976. С. 30.
Источник текста: Анатолий Марков. Магия старой книги: Записки библиофила. М., Аграф, 2004. С 213-216.
Первоначально: Из коллекции книжника // "День поэзии". М., 1986. С. 210. Здесь заметка сопровождается изображением обложки КО 1 со стихотворным посвящением Анненского и публикацией автографа стихотворения "Среди миров". Очерк передан в собрание Д. Авдеевой, соавтором сайта о Корнее и Лидии Чуковских.
И. Ф. Анненский был директором Николаевской гимназии в Царском Селе, где учился Н. С. Гумилев. Четверостишие Анненского, написанное им на 'Книге отражений' (СПб.,
1906), свидетельствует о живой связи поэтических поколений (подпись Ник. Т-о - псевдоним Анненского). Увидеть в расцвете талант Гумилева Анненскому не удалось, но первые успехи поэта были им отмечены в рецензии на сборник 'Романтические цветы' (Париж, 1908): 'Темно-зеленая, чуть тронутая позолотой книжка, скорей даже тетрадка Н. Гумилева прочитывается быстро. Вы выпиваете ее, как глоток зеленого шартреза. Остается ощущение чего-то сладкого, пряного, даже экзотического: обжигает, но чуть-чуть... Сам Н. Гумилев чутко следит за ритмом своих впечатлений, а лиризм умеет уже подчинять замыслу. И это хорошо...'
Сохранился черновик другого варианта рецензии (ЦГАЛИ) - представляется интересным высказывание Анненского: 'Зеленая книжка отразила не только исканье красоты, но и красоту исканий. Это много. Поэт ли Н. Гумилев, я не знаю, но в нем есть, по-моему, две стихии поэта: чувство ритма и фантазия. А кроме того, и что особенно важно, он любит культуру...'
Смерть И. Ф. Анненского в 1909 году оборвала наметившееся сближение поэтов... Гумилев написал стихотворение 'Памяти Анненского' - оно открывает сборник 'Колчан':
...Был Иннокентий Анненский последним
Из царскосельских лебедей.
Это сообщение сопровождается также изображением
автографа стихотворения "Среди миров". Сопроводительная подпись
к нему:
"Этот автограф знаменитого стихотворения Иннокентия Анненского 'Среди миров...'
относится к последнему году жизни поэта. Хранится в рукописном отделе ИМЛИ. Воспроизводится впервые".
213
Можно сказать, что поэтическая судьба поэта, критика и переводчика Иннокентия Федоровича Анненского сложилась трагически. Всем своим существом он был поэтом, и при этом выдающимся, а ему довелось несколько десятилетий заниматься педагогической деятельностью. Лишь в возрасте 49 лет под псевдонимом Ник. Т-о он издал единственный прижизненный сборник стихотворений "Тихие песни" (СПб., 1904). Как критик-эссеист Анненский выпустил в 1906 и 1909 годах "Книги отражений", куда вошли превосходные статьи: "Проблема гоголевского юмора", "Достоевский до катастрофы", "Умирающий Тургенев", "Проблема Гамлета", "Искусство мысли"... Принцип отбора тематических сюжетов и проблем, созвучных ему, Анненский объяснил в предисловии: "Я брал произведения субъективно-характерные. Меня интересовали не столько объекты и не самые фантошы, сколько творцы и хозяева этих фантошей". Суть своих очерков пояснил: "Я назвал их отражениями. И вот почему. Критик стоит обыкновенно вне произведения: он его разбирает и оценивает. Он не только вне его, но где-то над ним. Я же написал здесь только о том, что мной владело, за чем я следовал, чему я отдавался, что я хотел сберечь в себе, сделав собою".
Удивительный экземпляр "Книги отражений" посчастливилось найти мне - книгу украшает стихотворная надпись, сделанная автором для молодого поэта Н. С. Гумилева, в прошлом ученика Николаевской гимназии в Царском Селе, где директором был И. Ф. Анненский:
214
Н. С. Гумилеву
Меж нами сумрак жизни длинной,
Но этот сумрак не корю,
И мой закат холодно-дынный
С отрадой смотрит на зарю.
Ник. Т-о
17/II 1906.
Ц. С.
Четверостишие свидетельствует о живой связи поэтических поколений... Увидеть в расцвете талант Гумилева Анненскому не пришлось, но первые успехи поэта им были отмечены в рецензии на сборник "Романтические цветы" (Париж, 1908): "Темно-зеленая, чуть тронутая позолотой книжка, скорей даже тетрадка Н. Гумилева прочитывается быстро. Вы выпиваете ее как глоток зеленого шартреза. Остается ощущение чего-то сладкого, пряного, даже экзотического: обжигает, но чуть-чуть... Сам Н. Гумилев чутко следит за ритмом своих впечатлений, а лиризм умеет уже подчинять замыслу. И это хорошо, что он не дает словам ни расплываться, ни подвывать" (РГАЛИ, ф. 6, оп. 1, ед. хр. 200). В том же архиве хранится черновик другого варианта рецензии -- представляется интересным высказывание Анненского: "Зеленая книжка отразила не только исканье красоты, но и красоту исканий. Это много. Поэт ли Гумилев, я не знаю, но в нем есть, по-моему, две стихии поэта: чувство ритма и фантазия. А кроме того, и что особенно важно, он любит культуру..."
Лишь в последний год жизни Анненский как бы вышел из тени и оказался в русле поэтической жизни - часть молодых талантливых поэтов, сгруппировавшаяся в только что созданном журнале "Аполлон", открыла для себя блестящего поэта и эссеиста... В первых трех книжках "Аполлона" была опубликована обзорная статья Анненского "О современном лиризме", задевшая многих современников своей остротой суждения. Был подготовлен и новый сборник стихов, но внезапная смерть не дала автору увидеть его изданным. "Кипарисовый ларец" (1910) сделал имя поэта широко известным и пробудил к нему повышенный интерес. А.Блок, ознакомившись с книгой, восторженно отозвался о ней в письме к сыну И. Ф. Анненского, В. И. Кривичу, от 13 апреля 1910 года: "Че-
215
рез всю усталость и опустошенность этой весны - она проникает глубоко в сердце. Невероятная близость переживаний, объясняющая многое о самом себе". Вспомним еще один отзыв - А. А. Ахматова спустя годы напишет: "Когда мне показали корректуру "Кипарисового ларца" Иннокентия Анненского, я была поражена и читала ее, забыв все на свете". Заметим, кстати, что несомненно А. А. Ахматова брала в руки не раз и экземпляр "Книги отражений", описанной выше... Любимому поэту, лекции которого слушала в квартире Вячеслава Иванова, Ахматова впоследствии посвятит стихотворение "Учитель" ("А тот, кого учителем считаю...").
Уход из жизни И.Ф. Анненского оборвал наметившееся сближение с Гумилевым. В РГАЛИ хранятся три недатированных письма Николая Степановича к Анненскому - вот одно из них: "Многоуважаемый Иннокентий Федорович, не согласитесь ли Вы посетить сегодня импровизированный литературный вечер, который будет устраиваться у меня. Будет много писателей, и все они очень хотят познакомиться с Вами. И Вы сами можете догадаться об удовольствии, которое Вы доставите мне Вашим посещением. Все соберутся очень рано, потому что в 12 ч. надо ехать на вокзал всем петербуржцам. Искренне преданный Вам Н. Гумилев".
216
В 1912 году в связи со второй годовщиной смерти поэта Гумилев опубликовал в журнале "Аполлон" (? 9) стихотворение "Памяти Иннокентия Федоровича Анненского". Немного изменённое, оно открывает сборник Н. Гумилева "Колчан" (Пг., 1916). Вот строки из этого стихотворения:
...Был Иннокентий Анненский последним
Из царскосельских лебедей.
