|
1. Посвящение
Когда стихи тебе я
отдаю,
Их больше бы уж сердце не узнало,
И лучшего, что в сердце я таю,
Ни разу ты еще не прочитала.
Как около приманчивых цветов
Рой бабочек, белея нежно, вьется,
Так у меня о розы дивных снов
Что звучных строф крылом жемчужным
бьется.
Увы! рука моя так
тяжела:
Коснусь до них - и облако слетает,
И с нежного, дрожащего крыла
Мне только пыль на пальцы попадает.
Мне не дано, упрямых изловив,
Сберечь красы сиянье лучезарной,
Иль, им сердец булавкой не пронзив,
Рядами их накалывать попарно.
И пусть порой любимые мечты
Нарядятся в кокетливые звуки,
Не мотыльков в стихах увидишь ты,
Лишь пылью их окрашенные руки.
С. 264.
ТП. Три автографа, один без загл., в ЦГАЛИ.
Перевод ст-ния 'Au lecteur' ('Читателю'), открывающего собой
Полн. собр. ст-ний поэта ('Poèsies
complètes').
2. Идеал
Прозрачна высь. Своим
доспехом медным
Средь ярких звезд и ласковых планет
Горит луна. А здесь, на поле бледном,
Я полон грез о той, которой нет;
Я полон грез о той, чья
за туманом
Незрима нам алмазная слеза,
Но чьим лучом, земле обетованным,
Иных людей насытятся глаза.
Когда бледней и чище
звезд эфира
Она взойдет средь чуждых ей светил, -
Пусть кто-нибудь из вас, последних мира,
Расскажет ей, что я ее любил.
<1899>
С. 264.
ТП. Два автографа в ЦГАЛИ, один под фр. и рус. загл., другой
- под фр. загл., там же список; автограф в ГПБ, под фр.
загл., с вар. (в письме Анненского к
А. В. Бородиной от 29 ноября 1899 г.).
На самом деле в другом письме тому же адресату, от
<августа 1900>.
Перевод ст-ния 'L'ideal' из книги 'Stances'.
О переводе:
Ронен О. Иносказания.
3.
* * *
С подругой бледною
разлуки
Остановить мы не могли:
Скрестив безжизненные руки,
Ее отсюда унесли.
Но мне и мертвая
свиданье
Улыбкой жуткою сулит,
И тень ее меня томит
Больнее, чем воспоминанье.
Прощанье ль истомило
нас,
Слова ль разлуки нам постыли?
О, отчего вы, люди, глаз,
Глаз отчего ей не закрыли?
С. 265.
ТП. Два списка в ЦГАЛИ, с вар. ст.
1-4 и 9-10:
С подругой мертвою разлуки
Продлить не властен человек:
Скрестив безжизненные руки
Ее уносят... и навек.
Прощанье истомило нас,
Слова разлуки нам постыли.
Перевод ст-ния 'Mai enseveiie' ('Плохо погребенная') из той же книги.
О стихотворении:
Куликова Е. Ю. Уроки русской поэзии XIX века в лирике и французских
переводах И. Анненского.
PDF
// Сборник 2016. С. 204-212;
Русские поэты XX века:
материалы и исследования: Иннокентий Анненский (1855-1909)
/ Отв. ред. Г. В. Петрова.
М.: "Азбуковник", 2022. С. 541-549.
Цифровая копия
4. Когда
б я богом был...
Когда б я Богом стал,
земля Эдемом стала б,
И из лучистых глаз, сияя, как кристалл,
Лишь слезы счастия бежали б, чужды жалоб,
Когда б я
Богом стал.
Когда б я Богом стал,
среди душистой рощи
Корой бы нежный плод, созрев, не зарастал,
И самый труд бы стал веселым чувством
мощи,
Когда б я
Богом стал.
Когда б я Богом стал,
вокруг тебя играя,
Всегда иных небес лазурный сон витал,
Но ты осталась бы все та же в высях рая,
Когда б я
Богом стал.
Ночь на 28 декабря 1900
С. 265.
ТП. Три автографа в ЦГАЛИ, один под фр. и рус. загл., два других под фр. загл., с вар.; там же два списка, оба под фр. загл.
Перевод ст-ния 'Si j'étais Dieu' из книги 'Stances'.
5. Тени
Остановлюсь - лежит,
иду - и тень идет,
Так странно двигаясь, так мягко выступая;
Глухая слушает, глядит она слепая,
Поднимешь голову, а тень уже ползет.
Но сам я тоже тень. Я
облака на небе
Тревожный силуэт. Скользит по формам
взор,
И ум мой ничего не создал до сих пор:
Иду, куда влечет меня всевластный жребий.
Я тень от ангела,
который сам едва,
Один из отблесков последних божества,
Бог повторен во мне, как в дереве кумира,
А может быть, теперь
среди иного мира,
К жерлу небытия дальнейшая ступень,
От этой тени тень живет и водит тень.
С. 265-266.
ТП. Два автографа, один под фр. и рус. загл., с вар., и список, с вар., в ЦГАЛИ.
Перевод ст-ния 'L'ombre' из той же книги.
Может быть, строка
Ахматовой в стихотворении
"Учитель" - "Как тень прошёл и тени не оставил" - соотносится с
анненским переводом стихотворения Прюдома.
Исходный текст:
L'Ombre
À
José-Maria de Heredia
Notre forme au soleil nous suit, marche, s'arrête,
Imite gauchement nos gestes et nos pas,
Regarde sans rien voir, écoute et n'entend pas,
Et doit ramper toujours quand nous levons la tête.
À son ombre pareil, l'homme n'est ici-bas
Qu'un peu de nuit vivante, une forme inquiète
Qui voit sans pénétrer,
sans inventer répète,
Et murmure au Destin: 'Je te suis où tu vas.'
Il n'est qu'une ombre d'ange, et l'ange n'est lui-même
Qu'un des derniers reflets tombés d'un front suprême;
Et voilà comment l'homme est l'image de Dieu.
Et loin de nous peut-être, en quelque
étrange lieu,
Plus proche du néant par des chutes sans nombre,
L'ombre de l'ombre humaine existe, et fait de l'ombre.
Перевод
М. Л. Гаспарова:
Тень
7/14
Я иду, а она
пластается,
Смотрит слепо, слушает глухо,
Как и я, частица той же ночи,
Вижу, не разумея, и вторю, не творя.
Я - тень
ангела, ангел - отблеск Бога,
А за мною, в ином небытии,
Тень моей тени тянет свою тень.
Гаспаров М. Л. Экспериментальные
переводы. СПб.: Гиперион, 2003. С. 269.
Из раздела: "Разные стихотворения. 1".
Переводчик дал комментарий к разделу: "стихи - отходы от
занятий русским символизмом" (за исключением
стихотворения Рильке).
Пометка к тексту означает, что верлибр перевода сократил число строк с
14 до 7.
Перевод В. М. Кормана:
Днём тёмный контур наш, то вслед, то перед
нами,
с издёвкой и смешно шаржирует наш вид;
он слушает, но глух; он слеп, хоть и глядит;
то станет, то идёт, то ползает кругами.
А человек и сам подобно тени сшит.
Как без ушей и глаз, куда не зная сами,
идём мы, как в ночи, нетвёрдыми шагами:
идём на зов Судьбы, куда она велит.
Мы - ангельская тень, но те и сами - блики,
лишь отблески лица Небесного Владыки,
вот оттого и в нас есть искра Божества.
Должно быть, вдалеке, за гранью естества,
вблизи небытия, мы все придём к паденью
туда, где правит тень, рождая тень за тенью.
2006
Источник:
https://poezia.ru/works/40948
Владимир Михайлович Корман (р. 1932)
- "автор-любитель родом из города Владимира. Сочинитель стихов, венков
сонетов и переводов, составитель палиндромов". Живет в США, г.
Бруклин.
6. Un bonhomme*
Когда-то человек и хил,
и кроток жил,
Пока гранению им стекла подвергались,
Идею божества он в формулы вложил,
Такие ясные, что люди испугались.
С большою простотой
он многих убедил,
Что и добра и зла понятия слагались,
И что лишь нитями незримо подвигались
Те мы, которых он к фантомам низводил.
Он Библию любил и чтил
благочестиво,
Но действий божества он в ней искал
мотивы,
И на него горой восстал синедрион.
И он ушел от них
- рука
его гранила,
Чтобы ученые могли считать светила,
А называется Варух Спиноза он.
* Честный малый (франц.).
С. 266.
ПС. Два автографа в ЦГАЛИ, в одном из них зачеркнуты ст.
5-8.
Перевод ст-ния 'Un bonhomme' из книги 'Les Epreuves' ('Испытания').
См. историю перевода в:
Фёдоров А. В. Иннокентий
Анненский // С
39, прим. 1, с. 20 ( в собрании
прим. 13).
Примечание
В. Кривича в
ПС:
"В отдел переводов включено
предположительно. На единственном экземпляре стихотворения - беловой, с
небольшими исправлениями, автограф на отдельном листке - нет на этот
счет никаких указаний. Лично мне не приходилось слышать от Анненского ни
самого этого стихотворения, ни даже что бы то ни было о нем. Склоняюсь к
мысли, что это перевод не в виду заглавия, конечно, а на основании
самого характера вещи.
Равным образом, совершенно не представляется возможным, хотя бы
приблизительно, определить и время написания этого перевода - а
следовательно и место его среди других стихотворений отдела." (с. 162).
Спиноза
Барух (1632-1677) - философ-материалист и атеист. Его философские взгляды и отношение к религии отражены в ст-нии произвольно.
Пока гранению им стекла подвергались. Спиноза изобрел оптический инструмент, имевший значение для науки его времени.
Синедрион - название высшего судебного органа у евреев в древнем Иерусалиме; здесь относится к амстердамской синагоге, которая в 1656 г. предала Спинозу проклятию и изгнала его из еврейской религиозной общины.
7. Сомнение
Белеет Истина на
черном дне провала.
Зажмурьтесь, робкие, а вы, слепые, прочь!
Меня безумная любовь околдовала:
Я к ней хочу, туда, туда, в немую ночь.
Как долго эту цепь
разматывать паденьем...
Вся наконец и цепь... И ничего... круги...
Я руки вытянул... Напрасно... Напряженьем
Кружим мучительно... Ни точки и ни зги...
А Истины меж тем я
чувствую дыханье:
Вот мерным сделалось и цепи колыханье,
Но только пустоту пронзает мой размах...
И цепи, знаю
я, на пядь не удлиниться, -
Сиянье где-то там, а здесь, вокруг, -
темница,
Я - только маятник, и в сердце - только
страх.
С. 266-267.
ТП. Автограф в ЦГАЛИ; там же список с вар.
Перевод ст-ния 'Le doute' из той же книги.
О стихотворении:
Булавкин К. В.
Собрание переводов
"Парнасцы и проклятые" в контексте "Тихих песен" и их значение для
поэтики И. Анненского.
1999
PDF
4.
* * *
У звезд я спрашивал в
ночи:
"Иль счастья нет и в жизни звездной?"
Так грустны нежные лучи
Средь этой жуткой черной бездны.
И мнится, горнею
тропой,
Облиты бледными лучами,
Там девы в белом со свечами
Печальной движутся стопой.
Иль все у вас моленья
длятся,
Иль в битве ранен кто из вас, -
Но не лучи из ваших глаз,
А слезы светлые катятся.
С. 267.
СиТ 59. Черновой автограф в ЦГАЛИ.
Неполный перевод ст-ния 'La voie lactée' ('Млечный путь') из
книги 'Les Epreuves' ('Испытания').
См. о переводе:
Кураева
Н. А. Французский текст в книге стихов "Тихие песни" И. Ф.
Анненского.
Фёдоров А. В.
Иннокентий
Анненский как переводчик лирики.
1. Агония
Над гаснущим в
томительном бреду
Не надо слов - их гул
нестроен;
Немного музыки - и тихо я уйду
Туда - где человек спокоен.
Все чары музыки, вся
нега оттого,
Что цепи для нее лишь нити;
Баюкайте печаль, но ничего
Печали вы не говорите.
Довольно слов
- я им
устал внимать,
Распытывать, их чисты ль
цели:
Я не хочу того, что надо понимать,
Мне надо, чтобы звуки пели...
Мелодии, чтоб из одной
волны
Лились и пенились другие...
Чтоб в агонию убегали сны,
Несла в могилу агония...
Над гаснущим в
томительном плену
Не надо слов, - их гул
нестроен,
Но если я под музыку усну,
Я знаю: будет сон спокоен.
Найдите няню старую
мою:
У ней пасти стада еще есть
силы;
Вы передайте ей каприз мой на краю
Моей зияющей могилы.
Пускай она меня
потешит, спев
Ту песню, что давно певала;
Мне сердце трогает простой ее напев,
Хоть там и пенья мало.
О, вы ее отыщете
-
живуч
Тот род людей, что жнет и
сеет,
А я из тех, кого и солнца луч
Уж к сорока годам не греет.
Вы нас оставите...
Былое оживет,
Презрев туманную разлуку,
Дрожащим голосом она мне запоет,
На влажный лоб положит
тихо руку...
Ведь может быть: из
всех она одна
Меня действительно любила...
И будет вновь душа унесена
К брегам, что утро золотило.
Чтоб, как лампаде,
сердцу догореть,
Иль, как часам,
остановиться,
Чтобы я мог так просто умереть,
Как человек на свет
родится.
Над гаснущим в
томительном бреду
Не надо слов - их гул
нестроен;
Немного музыки - и я уйду
Туда - где человек спокоен.
1901
С. 267-269.
ТП. Два автографа в ЦГАЛИ, один под фр. и рус. загл.,
другой - без загл. и указания на оригинал, оба с вар.,
там же список с вар.
Перевод ст-ния 'L'agonie' из книги 'Les Solitudes' ('Одиночества').
Автограф
в ИРЛИ (ПД). Ф. 411
(собрание В. А. Десницкого). Оп 1, ед. хр. 3.
"Пушкинский Дом: Рукописи онлайн"
Заглавие:
Агония (Из Сюлли Прюдомма)
Стр. 6: Что с нас она снимает муки
нити
В стр. 10, 12 в конце запятые
Стр. 17: Над страждущим в его немом плену
Стр. 19, 20: Но И если я
под музыку засну / Я знаю, будет сон спокоен.
Стр. 27: Вы передайте ей каприз мой - на краю
Стр. 29: И пусть она меня
потешит, спев
Стр. 31, 32: Мне сердце трогает
унылый простой ее напев, / Где даже пенья мало.
Стр. 35:
А я из тех, которым солнца луч
В конце стр. 40 точка, а не многоточие.
В стр. 41 нет двоеточия; в конце стр. 42 - тире
Стр. 43: И будет пением душа унесена
Внутри стр. 45, 46 нет запятых
Стр. 48: Как человек на свет явиться.
В конце стр. 50 многоточие.
Стр. 51, 52: Немного музыки и тихо я уйду
/ Туда, где человек спокоен.
|
