Сокращения

Обновление: 25.03.2023

Переписка Анненского с А. Н. Веселовским

Веселовский Александр Николаевич (1838-1906) - историк и теоретик литературы, крупнейший представитель российского академического литературоведения, виднейший деятель его сравнительно-исторической школы, разработавший основы исторической поэтики, член ИАН (с 1877 г.), с 1901 г. председательствующий в Отделении русского языка и словесности ИАН. Следует заметить, что научные позиции Анненского в УК МНП базировались в значительной мере на филологическом наследии Веселовского (ср. ни в коей мере не комплиментарное высказывание Анненского в письме от 22 марта 1905 г., связанное с трудом Веселовского 'Петрарка в поэтической исповеди Canzoniere. 1304-1904', впервые публиковавшемся в журнале 'Научное слово' (Кн. III, с. 5-48; Кн. V, с. 24-47; Кн. VI, с. 12-40) и увидевшем свет в марте 1905 г. в виде отдельного издания (М.: Лито-тип. И. К. Кушнерева и К°):

РП 1

"С нетерпением жду Вашего оттиска, так как не только читаю, но штудирую все, что выходит из-под Вашего пера; вопросы же сравнительной поэтики мне, по некоторым обстоятельствам, теперь особенно интересны" (РО ИРЛИ, ф. 45, оп. 3, ? 89, л. 5 об)).

К теоретическим и историко-литературным построениям последнего Анненский постоянно апеллировал в своих учено-комитетских трудах. Именно на материале "исторической поэтики" Веселовского строилась и предпринятая в середине 1900-х гг. Анненским попытка поставить в центр гимназического курса теории словесности вопросы "сравнительной поэтики", трактуемые в историко-генетическом и психологическим ключе. Полемизм Анненского по отношению к своему учителю был весьма ограничен и касался, главным образом, специальных вопросов истории и теории драмы.

Среди работ, посвященных личным и творческим взаимосвязям Анненского и Веселовского, выделяются выверенностью сведений и глубиной анализа работы А. В. Лаврова, опубликовавшего материалы, связанные с докладом Анненского 'Эстетический момент новой русской поэзии' в заседании Неофилогического общества при С.-Петербургском университете 15 ноября 1904 г., и Г. М. Пономаревой, убедительно показавшей в своей статье, как концепция структуры биографии художника, оформившаяся в поздних работах Веселовского, оказала воздействие на концепцию "симпатического символа" Анненского. См. также: ПК, с. 143 <в собрании прим. 77 к воспоминаниям В. Кривича>. Биографические и архивные сведения, содержащиеся в публикации Лаврова, впрочем, могут быть дополнены следующими фактами, связанными с участием Анненского в пятнадцатом присуждении премии ИАН имени А. С. Пушкина в 1903 г.: 1) сохранились три неопубликованных письма Анненского к Веселовскому (от 25 января и 30 сентября 1903 г. и 5 февраля 1904 г.); 2) в печатном отчете о присуждении премий (см.: Отчет о пятнадцатом присуждении премий имени А. С. Пушкина, читанный в публичном заседании 19 октября 1903 года ординарным академиком А. Н. Веселовским. СПб., Тип. ИАН, 1903, с. 17-18) был помещен оригинальный текст Анненского (автограф краткой рецензии см.: АРАН, ф. 9, оп. 3, ? 16, л. 79-80; автографы писем: там же, л. 76-78 об), а не изложенное Веселовским резюме многостраничного доклада рецензента о переводах Порфирова из Горация. <...>

А. И. Червяков // УКР I, с. 24-25.

Страница Википедии
См. об А. Н. Веселовском, например: Очерк Л. Мелиховой в РП 1; очерк Ф. Д. Батюшкова в: Электронный Энциклопедический Словарь Брокгауза и Эфрона.

Памятник А. Н. Веселовскому в прихожей здания ИРЛИ РАН (Пушкинской Дом). Фото составителя 12.10.2015, на конференции ''Иннокентий Анненский (1855-1909): жизнь, творчество, эпоха' (к 160-летию со дня рождения)'. Попались в кадр cleaning-принадлежности. Я хотел затушевать, но подумал, что с ними Александр Николаевич как-то живее. На мои вопросы, что это за памятник, не сразу нашлись ответы. Но потом Г. В. Петрова сообщила, наведя справки в литературном музее при Институте.

"Автор В. А. Беклемишев, 1910 г., мрамор. Цитата из каталога Русского музея, посвященного В. А. Беклемишеву: "Мраморная статуя академика, филолога, историка и теоретика литературы А. Н. Веселовского, которую ныне можно увидеть в вестибюле Пушкинского Дома, стала темой специального атрибуционного исследования. О ее принадлежности Беклемишеву до недавнего времени говорилось лишь предположительно. Выявленные архивные и литературные свидетельства позволили ввести это произведение в круг достоверных работ скульптора. Особое значение имело одно из писем А. С. Усовой, секретаря ученого, к А. А. Шахматову, относящееся к концу 1909 года: "Завтра, т. е. 27-го декабря, должна быть к 2-м часам в мастерской Беклемишева, чтобы в последний раз взглянуть на статую Александра Николаевича и решить, можно ли ее формовать и посылать в Италию...". Как работа Беклемишева эта статуя упоминается также: Иллюстрированный вестник. 1914. Вып. 3. С. 1; "Россия в ее прошлом и настоящем" (СПб., 1915). Больше никакой информации найти не удалось. По слухам, к сожалению, документально не подтвержденным, эта статуя была заказана вдовой А. Н. Веселовского в качестве надгробного памятника Веселовскому."

См. также по теме:
Пономарева Г. М. И. Ф. Анненский и А. Н. Веселовский: (Трансформация методологических принципов акад. Веселовского в 'Книгах отражений' Анненского).

Дарственная надпись на книге 'Царь Иксион' (СПб., 1902).

Упоминание в УКР-рецензии ? 168 (1907). PDF 

Упоминание в рецензии в ЖМНП (1888) на кн.: Слово о полку Игореве,  как художественный памятник Киевской дружинной Руси. Е. Барсова. Два тома. М. 1887. PDF

А. В. Лавров
И. Ф. Анненский в переписке с Александром Веселовским

Источник текста: "Русская литература", 1978, 1, с. 176-180.

176

Знакомство Иннокентия Федоровича Анненского (1856-1909) и академика Александра Николаевича Веселовского (1838-1906) восходит к 70-м годам; с 1872 года Веселовский - профессор кафедры истории западноевропейской литературы историко-филологического факультета Петербургского университета; Анненский был студентом этого факультета в 1875-1880 годах, окончив его по отделению сравнительного языкознания.¹ В последующие годы педагогической деятельности Анненского в Петербурге и Киеве его общение с Веселовским не прослеживается, оно возобновляется в пору работы Анненского в 1893-1896 годах директором петербургской 8-й гимназии, когда Веселовский уже был признанным главой русской филологической науки. Так, 31 января и 2 февраля 1896 года ученики 8-й гимназии поставили трагедию 'Рес' в переводе Анненского.² Спектакль был подготовлен на высоком уровне (музыку к нему написал профессор консерватории А. А. Петров, декорации - С. И. Панов, обучение молодых актеров взял на себя известный драматической артист И. В. Василев) и имел шумный успех. Среди зрителей были М. А. Балакирев, Н. А. Римский-Корсаков, проф. Ф. Ф. Зелинский, а также и А. Н. Веселовский.³ Несколько лет спустя, приглашая Веселовского на чтение своего перевода трагедии Еврипида 'Геракл', Анненский вспоминал о том 'лестном внимании', которым видный ученый почтил постановку 'Реса'.⁴

¹ См. университетское дело Анненского - ЛГИА, ф. 14. оп. 3, ед. хр. 18333.
² См.: Рес. Трагедия, приписываемая Еврипиду. Перевел с греческого стихами и снабдил предисловием Иннокентий Анненский. СПб., 1896. См. также: ЖМНП, 1896, ч. 307, сентябрь, отд. V, с. 100-145; октябрь, отд. V, с. 1-32. PDF 11,3 MB
³ И. А. [Анненский]. 'Рес' на гимназической сцене // "Гермес", 1909, 10, 15 мая, с. 367-369; Кривич В. Иннокентий Анненский по семейным воспоминаниям и рукописным материалам. - В кн.: ЛМ, с. 252-253.
⁴ Письмо Анненского к А. Н. Веселовскому от 12 апреля [1903 года] (ИРЛИ, ф. 45, оп. 3, ед. хр. 89). Это письмо от 12 апреля 1897 г., см. ниже.

Для Анненского, с его глубокими филологическими пристрастиями, общение с Веселовским было очень значимо. '...Не только читаю, но штудирую все, что выходит из-под Вашего пера; вопросы же сравнительной поэтики мне, по некоторым обстоятельствам, теперь особенно интересны', - писал Анненский Веселовскому 22 марта 1905 года.⁵ Показательным примером для его работ по истолкованию драматургии Еврипида мог служить и тот уклон к психологизму и проблемам индивидуального творчества, который возобладал в исследовательском методе Веселовского на рубеже веков и который должен был быть особенно близок Анненскому.⁶

⁵ ИРЛИ, ф. 45, оп. 3, ед. хр. 89. См. ниже.
⁶ См.: Энгельгардт Б. М. Александр Николаевич Веселовский. Пгр., 1924, с. 211-213.

Заседания Неофилологического общества при Петербургском университете были, вероятно, в 1890-1900-е годы основным местом их встреч. Веселовский основал это общество в 1885 году и бессменно занимал пост его председателя до дня своей смерти; 'Он был и вдохновителем его, и руководителем, главным критиком всех работ, которые представлялись на суд Общества, и самым ревностным сотрудником по части докладов и сообщений'.⁷ Анненский был членом Неофилологического общества со дня его основания.⁸

⁷ Петров Д. К. Двадцать пять лет жизни Неофилологического общества (1885-1910). - Записки Неофилологического общества при имп. С.-Петербургском университете, вып. IV, 1910, с. 3. Ср.: Браун Ф. А. Н. Веселовский (1838-1906). (Некролог). - ЖМНП, новая серия, 1907, ч. VIII, апрель, Современная летопись, с. 87; Симони П. К. К LX-летию учено-литературной деятельности профессора и академика А. Н. Веселовского. - Литературный вестник, 1903. т. VI, нн. 5, с. 54. Материалы, связанные с деятельностью Веселовского в Неофилологическом обществе, сохранились в его архиве (ИРЛИ, ф. 45, оп. 4, ?? 15, 16).
⁸ Список гг. членов Неофилологического общества при имп. С.-Петербургском университете. - Записки Неофилологического общества, 1892, вып. II, ? 1, с. VI; 1894, вып. III, ? 1, с. III.

Собрание Общества, на котором Анненский выступил с докладом об 'основных мотивах современной поэзии', опубликованным в 'Книге отражений' под

177

заглавием 'Бальмонт-лирик', состоялось 15 ноября 1904 года.⁹ Тема доклада была согласована с Веселовским, но ученый не мог присутствовать на нем из-за болезни. В своем выступлении Анненский стремился показать господствующую в современном сознании узость взгляда на слово, которое 'остается для нас явлением низшего порядка' и 'живет исключительно отраженным светом'.¹⁰ Тенденцию к воскрешению значения художественного слова, к признанию его автономного смысла он обнаруживал в новейших поэтических исканиях и непосредственно в творчестве К. Д. Бальмонта, с наибольшим совершенством воплотившего 'новое поэтическое слово'. Анализ творческих достижений Бальмонта и составил основное содержание доклада. В своих изысканиях о специфике художественного слова Анненский стремился к перекличке с некоторыми из стилистических наблюдений Веселовского.¹¹

⁹ Приводя примеры непризнания и непонимания творчества Анненского современниками, сын поэта В. И. Анненский-Кривич отмечал: 'Не могу... не вспомнить того, как странно была в свое время встречена статья "Бальмонт-лирик". Вещь эта... была... прочитана в качестве доклада в функционировавшем при университете Неофилологическом о<бщест>ве, - по просьбе бюро последнего' (Анненский-Кривич В. И. Об Иннокентии Анненском. (Страницы и строки воспоминаний сына). - ЦГАЛИ, ф. 5, оп. 1, ед. хр. 50, л. 29).
См. в собрании страницу публикации этих воспоминаний, подготовленной А. В. Лавровым и Р. Д. Тименчиком, где описан сюжет, но такой фразы нет. О докладе Анненского говорится в статье Скворцовой Н. В. "Раннее творчество Блока в оценке критиков и современников (1902-1905)" (в кн. Александр Блок. Исследования и материалы. Л., "Наука", 1987): "Ярким примером этого отрицания <декадентства> были прения по докладу И. Ф. Анненского "Эстетический момент новой русской поэзии", который состоялся 15 ноября 1904 г. в Неофилологическом обществе Петербургского университета. Председательствовавший П. И. Вейнберг от имени всего Неофилологического общества выразил сомнение в возможности серьёзного отношения к Бальмонту, творчеству которого был посвящён доклад, и ко всему декадентству в целом". Об этом докладе вспоминает А. Ахматова в записях П. Н. Лукницкого (т. II, фрагмент 23).
¹⁰ КО-1, с. 171. См. в собрании: "Бальмонт - лирик".
¹¹ Так, Анненский попутно касается стиля Салтыкова-Щедрина: 'Салтыкову же мы обязаны и едва ли не апогеем развития нашего служилого слова. Эзоповская, рабья речь едва ли когда-нибудь будет еще звучать таким злобным трагизмом' (КО-1, с. 173; см.: "Бальмонт - лирик"). Эта характеристика проецируется на только что вышедший тогда некролог А. Н. Пыпина, написанный Веселовским, в котором подчеркивается зависимость критического стиля Пыпина от цензурных препятствий, играющих 'темную роль в истории слога вообще': '...есть условия, когда он слагается не в уровень с исканиями мысли, а с усилиями искусственно побороть невозможность выразить ее прямо и точно. Так сложился "рабий", "эзоповский" язык Салтыкова, так, по признанию Пыпина, "туманный, теоретический стиль" Анненкова' (Известия Отделения русского языка и словесности имп. Академии наук, 1904, т. IX, кн. 4, с. VII). Ср.: Горский И. К. Александр Веселовский и современность. М., 1975, с. 94, 103-108.

На заседании вместо Веселовского председательствовал поэт и переводчик западноевропейской поэзии Петр Исаевич Вейнберг (1831-1908) - видный литературно-общественный деятель, активный участник Общества с момента его основания.¹² Крайний противник символистско-'декадентской' поэзии, Вейнберг подверг доклад Анненского сокрушительной критике.* Доводы его, 'вконец опровергнувшие мнение г. Анненского о Бальмонте', были поддержаны всей аудиторией.¹³ Стремлением изложить Веселовскому обстоятельства своего выступления и объяснить собственную позицию и продиктовано публикуемое письмо Анненского к нему.

* О П. И. Вейнберге см. в собрании прим. к юбилейной телеграмме Анненского в его адрес.

¹² Об этом свидетельствуют многочисленные письма Веселовского Вейнбергу, посвященные почти исключительно делам Неофилологического общества (ИРЛИ, ф. 62, оп. 1, ед. хр. 69), и ответные письма Вейнберга Веселовскому (ИРЛИ, ф. 45, оп. 3, ед. хр. 197).
¹³ Заседания обществ. Поэзия Бальмонта. - Новости и биржевая газета, 1904, 18 ноября, ? 319.

17. XI 1904

Ц<арское> С<ело>

Многоуважаемый Александр Николаевич,

Я не сумею выразить Вам, насколько я сожалею, что должен был читать свой реферат в "Неофилологическом обществе" в Ваше отсутствие¹⁾. Если бы я знал об этом отсутствии ранее, я бы взял свое сообщение обратно или попросил бы отложить его. - Дело в том, что, если Вы припомните, Вы сами выразили желание (после заседания Пушкинской комиссии²⁾),¹⁴ чтобы я развил и обосновал высказанное мною, как Вам казалось, парадоксальное мнение о нашей литературной бес-

¹⁴ А. Н. Веселовский, как председатель Отделения русского языка и словесности Академии наук, возглавлял работу комиссии по пятнадцатому присуждению Пушкинских премий в 1903 году. Анненский рецензировал представленную на премию книгу 'Лирические стихотворения Квинта Горация Фланка' (Перевод П. Ф. Порфирова. Изд. 2-е, испр. СПб., 1902). Его критический разбор изложен Веселовским в кн.: Отчет о пятнадцатом присуждении премий имени А. С. Пушкина, читанный в публичном заседании 19 октября 1903 года ординарным академиком А. Н. Веселовским. СПб., 1903, С. 16-17. Переводу Порфирова был присужден почетный отзыв; Анненскому и другим рецензентам комиссия постановила выдать Пушкинские золотые медали. Извещение о награждении Анненского от 18 октября 1903 года подписано Веселовским. (ЦГАЛИ, ф. 6 оп. 1, ед. хp. 407).

178

стильности³⁾. Болезнь помешала мне исполнить желание Ваше в прошлом году; но как только я получил возможность заняться чем-либо, кроме текущих дел, я занялся рефератом об эстетическом моменте новой русской поэзии.¹⁵ Целью моей было обратить внимание на интересность новых попыток повысить наше чувство речи⁴⁾, т. е. попыток внести в русское сознание более широкий взгляд на слово как на возбудителя, а не только выразителя мысли.¹⁶ С этой целью я собрал ряд данных, по которым слушатели могли бы выяснить себе некоторую часть этого вопроса, помимо моих утверждений. Я имел в виду осветить и то положение, что наше я, удачно или неудачно, поэтично или задорно, но, во всяком случае, полнее, чем прежде, отображается в новой поэзии и при этом не только в его логически оправданном, или хотя бы формулированном, моменте, но и в стихийно-бессознательном. Наконец, в сообщении моем развивались основные положения эстетической критики⁵⁾. Примеры я брал из поэзии Бальмонта⁶⁾, как наиболее яркой и характерной, по-моему, для нового русского направления, а притом и более уже определившейся: самый полемизм и парадоксальность некоторых из стихотворений этого поэта дают право почувствовать, каким трудным путем должна идти прививка к нашему слову эстетических критериев.¹⁷ Наконец, я обратил внимание на то, что стихотворное слово эмансипировалось в нашем сознании гораздо менее, чем прозаически-художественное. - В последних словах моих заключалась нарочитая просьба не считать моего совершенно теоретического доклада панегириком какому бы то ни было направлению⁷⁾. Я имел в виду только содействовать обмену мыслей, тем более, что и Вы, дорогой учитель, вызвали меня на диспут. Чтение мое не достигло этой последней цели и закончилось довольно печально. Председательствовавший у нас П. И. Вейнберг⁸⁾ в заключительном слове после ритуального комплимента высказал о докладе моем мнение, для меня совершенно неожиданное.¹⁸ Г<осподин> Вейнберг нашел возможным одобрить меня за то, что я серьезно отнесся к поэту, к которому "мы" относимся лишь иронически. - Я до сих пор думал, что в научном обществе можно говорить только о том, к чему относишься серьезно, и что такого отношения референту в заслугу не поставляют. Г<осподин> Вейнберг высказал далее свой взгляд на Бальмонта с аллюзией на то, что я ставлю его выше Пушкина, и позволил себе назвать меня "адвокатом" Бальмонта⁹⁾.

Я имел в виду (не знаю, насколько мне это удалось) написать доклад научного характера и, во всяком случае, могу быть спокоен за то, что он был вполне серьезен, потому что ни с каким другим я в свою alma mater* и по приглашению Александра Николаевича Веселовского и не позволил бы себе явиться. Но г<осподин> Председательствовавший изобразил мой доклад в заключительном слове своем в виде несколько странном и тотчас после этого объявил заседание закрытым. Тогда я увидел себя вынужденным попросить его возобновить заседание и, поблагодарив председателя за комплимент, как любезность, разъяснил слушателям, разумеется в нескольких словах, что, к сожалению, не был понят даже председателем собрания.

¹⁵ Первоначальное название статьи 'Бальмонт-лирик' - 'Эстетический момент новой русской поэзии' (ЦГАЛИ, ф. 6, оп. 1, ед. хр. 126, л. 1).
¹⁶ В статье 'Бальмонт-лирик' Анненский писал: 'Крайняя небрежность и принципиальная бесцветность журнальной речи делают для исследователя нашего литературного языка особенно интересными попытки русских стихотворцев последних дней. Так или иначе эти попытки заставили русского читателя думать о языке как об искусстве, - следовательно, они повышают наше чувство речи' (КО 1, с. 176). В статье 'Что такое поэзия?', написанной в 1903 году, но опубликованной посмертно, Анненский еще более решительно подчеркивал заслуги новейших поэтов в деле обновления поэтического слова (А, 1911, ? 6, с. 56-57).
¹⁷ Слова 'прививка к нашему слову эстетических критериев' отчеркнуты Веселовским.
¹⁸ В сообщении о заседании 15 ноября говорилось: 'Ярким выразителем мнения большинства выступил П. И. Вейнберг, речь которого была покрыта шумными рукоплесканиями. По словам г. Вейнберга, - прежде всего выразившего от имени всего собрания глубокую благодарность докладчику, первому взглянувшему серьезно на поэзию Бальмонта и представившему о ней такой обстоятельный труд, - "я" Бальмонта отнюдь не всемирное, а небольшого кружка лиц, одинакового с ним направления, или даже скорее чисто собственное. Поэтическое дарование ничтожно, так что ставить Бальмонта "на одну доску" с Пушкиным, как это сделал докладчик, нет никаких оснований. В поэзии Бальмонта полное отсутствие содержания, внешность не соответствует внутреннему содержанию, сплошной набор трескучих фраз. В ней нет существенного признака истинной поэзии - простоты, а царит вычурность, манерность, модность, желание бить на эффект и тем мистифицировать читателя, отвлекая его внимание от внутренних недостатков' (Новости и биржевая газета, 1904, 18 ноября, ? 319).

179

Я счел своим долгом написать Вам об этом не потому, чтобы просил о каком-либо разбирательстве. Никакого инцидента не было, так как я его прервал в корне и спас все видимости. Но кому же, как не Вам, выразить мне, насколько меня огорчило обвинение меня в адвокатстве. Мне до последней степени неприятна мысль о каком бы то ни было искании популярности, тем более в священных для меня вопросах эстетики, - и я считал себя вполне обеспеченным от подозрений, а тем паче от обвинения в ненаучном трактовании предмета сообщения теми двумя обстоятельствами, что я читаю в ученом Обществе и под Вашим председательством.

Целью настоящего письма моего было также поставить Вас в ближайшую известность о том, что, отзываясь на Ваше приглашение говорить о поэтическом стиле, я вовсе не говорил того, что было приписано мне лицом, сидевшим на Вашем месте, и что вслед за ним могут приписать мне газетные писатели.

Искренне преданный Вам
И. Анненский.¹⁹

* Т. е. в университет (лат.). Сноска в КО.

Письмо опубликовано: Письма I. ? 110. С. 377-379, 379-383.
Письмо опубликовано также в КО, с. 592-593, в примечаниях к статье "Бальмонт - лирик".
Фрагменты письма опубликованы также в: Иннокентий Анненский. Стихотворения. М.: "Советская Россия", 1987. С. 254; Из педагогического наследия / Министерство образования РФ; Смоленский гос. ед. ун-т; Управление образования администрации г. Смоленска; Сост., подг. текста, предисл. и прим. О. Н. Черновой; Научн. ред. Г. С. Меркин. Смоленск: СГПУ, 2001. Вып I. С. 109.

¹⁹ Письмо печатается по автографу, хранящемуся в Пушкинском доме в архиве А. Н. Веселовского (ИРЛИ, ф. 45, оп. 3, ед. хр. 89). В архиве Анненского имеется копия этого письма, снятая родственницей поэта О. П. Хмара-Барщевской тотчас по его написании (ЦГАЛИ, ф. 6, оп. 1, ед. хр. 281).

В дополнение к примечаниям А. В. Лаврова - примечания А. И. Червякова (со скобками в тексте) к этому письму (Письма I, с. 380-383):

380

Сюжет, связанный с выступлением Анненского с докладом 'Об эстетическом моменте', достаточно освещен в научной и мемуарной литературе. Кроме публикации Лаврова, содержащей наиболее полное и выверенное его изложение, следует упомянуть и мемуары Кривича и комментарии к ним (ЛМ. С. 103-104, 143-144). Однако нельзя не отметить и элементы некоторой его 'мифологизации'. В связи с этим любопытны суждения П. Перцова: <здесь часть текста из> УКР III. С. 163-164).
Несомненный интерес представляет и запись П. Н. Лукницкого, воспроизводящая восприятие этого сюжета А. А. Ахматовой:

381

<далее - см. страницу в собрании, фрагмент 23> (Лукницкий П. Acumiana: Встречи с Анной Ахматовой. Т. II: 1926-1927. Paris; М.:YMCA-Press; Русский путь, 1997. С. 308-309).

¹⁾ Веселовский отсутствовал в заседании Неофилологического общества из-за болезни.
²⁾ Речь идет о заседании Комиссии Отделения русского языка и словесности ИАН по присуждению премий имени А. С. Пушкина, состоявшемся 27 сентября 1903 г., в котором Анненским был прочитан отзыв о труде 'Лирические стихотворения Квинта Горация Флакка: Перевод П. Ф. Порфирова' (2-е изд., испр. СПб., 1902).
Вскоре после этого заседания Анненский впервые сообщил о готовности прочитать обсуждаемый в письме доклад (см. текст письма Ф. А. Брауну от 26 октября 1903 г. и коммент. к нему).
³⁾ Речь, очевидно, идет о следующем тезисе Анненского, сформулированном в упомянутом в предыдущем примечании докладе:
'Гораций сам был не только поэтом, но и переводчиком: он перелицовывал и стилизировал и ямбы Архилоха, и гимны Алкея, являясь поэтом так сказать вторичной формации, стилистом par excellence. Надо ли говорить, что мы, русские, в строгом смысле слова, не имеем поэтического стиля. Своеобразная история нашей умственной жизни не дала русской поэзии выработаться в искусство. Стиль классический дал на нашей почве одно крупное произведение - "Илиаду" в переводе Гнедича. Что-нибудь вроде верленовского "Art poetique" по-русски трудно себе даже представить' (Разбор стихотворного перевода лирических стихотворений Горация, П. Ф. Порфирова. Сделанный И. Ф. Анненским. СПб.: Тип. Императорской Академии Наук, 1904. С. 3. (Отдельный оттиск из Отчета о XV присуждении Пушкинских премий)).
⁴⁾ 'Чувство речи' - категория, восходящая к теориям немецкой психологической школы в языкознании. Понимание этой кате-

382

гории достаточно подробно изложено Анненским в его работах 1880-90-х гг. Относя чувство речи к важнейшим свойствам человека ('В душе каждого нормального человека мы можем наблюдать ряд типических способностей или чувств: таково чувство речи (Sprach-gefühl), чувство правды (совесть), чувство красоты' (Анненский И. Педагогические письма: II. (Я. Г. Гуревичу): К вопросу об эстетическом элементе в образовании // РШ. 1892. ? 11. С. 69)), он давал ему следующую характеристику:

'Сила, которая заставляет человека, помимо сознания, правильно напасть на слово, на форму, есть языковое чутье. В языке нашем не выработалось выражения, которое бы точно соответствовало слову Sprachgefühl, и мы должны или повторять немецкий термин, или довольствоваться его дубовыми переводами - языковое чутье, чувство речи. Это чутье ставит нас обладателями или, точнее, бессознательными воспроизводителями целой массы словесных форм - нет возможности определить числа и бесконечных оттенков в формах и оборотах, которые могут явиться в нашей речи, особенно если принять, что каждая форма и каждое слово с новым оттенком смысла есть особое слово и особая форма. В смысле языкового чутья каждый человек обладает своим языком, и только общение, с одной стороны, литература и теория - с другой (условные правила грамматики и стиля) сглаживают это бесконечное разнообразие. Среда устанавливает как бы центральное языковое чутье.
Sprachgefühl человека есть сила, подлежащая развитию... <...> Языковое чутье - сила в высокой степени драгоценная, потому что она открывает нам возможность творчества, с одной стороны, и понимания творчества - с другой. Эту силу можно сравнить с совестью и чувством красоты по ее образующему значению для всей духовной жизни человека. <...>
Условия, способствующие развитию и обострению языкового чутья, имеют объективную и субъективную сторону. Объективная сторона - это достоинства речи в окружающей человека среде и родная поэзия в ее действии на человека. Субъективная - это восприимчивость и чуткость к поэтической, национально-художественной стихии в речи. Высшею степенью языкового чутья всегда обладали поэты: вспомним при этом из области нашей родной поэзии, что Крылов, Пушкин, Аксаков, Тургенев воспитали свое чувство речи не на иноязычных грамматиках, а на общении с народом, в речи и поэзии которого хранится живой источник творчества' (Анненский И. Образовательное значение родного языка // РШ. 1890. ? 1. С. 26-28).

В докладе Анненского вопросы стиля новой русской поэзии и развития Sprachgefiihl (ср. с суждениями о поэзии Майкова: КО. С. 295-297) связывались воедино: 'Но я говорю здесь о стиле лишь в широком смысле этого слова, т. е. о повышенном чувстве речи и

383

признании законности ее эстетических критериев, как об элементе общественного сознания' (КО. С. 96).
⁵⁾ См.: КО. С. 99-103, 111.
⁶⁾ Бальмонт Константин Дмитриевич (1867-1942) - поэт, переводчик, литературный критик, очеркист.
О взаимном внимании Анненского и Бальмонта см. подробнее: УКР II.С. 184.
Позволю себе здесь несколько пополнить библиографический перечень публикаций (УКР II. С. 184-185), в которых так или иначе затрагиваются различные аспекты проблемы 'Анненский и Бальмонт': Камерный театр // Вестник театра. 1919. ? 45. 9-14 дек. С. 13. Без подписи; Колпакчи Л. Камерный театр: Спектакль памяти Анненского // Вестник театра. 1919. ? 47. 23-28 дек. С. 9-10. Подпись: Лев К.; Košny Witold. Innokentij Annenskijs 'Iz Bal'monta': Anmerkungen zu einem parodistischen Text des russischen Symbolismus // Russian Literature. 1995. Vol. 37. ? 4. S. 505-522.
⁷⁾ Этот пассаж в состав статьи 'Бальмонт-лирик' не вошел.
⁸⁾ О Вейнберге и характере его отношений с Анненским см. текст письма П. И. Вейнбергу от 16 декабря 1901 г. и коммент. к нему.
⁹⁾ Ср. фрагмент воспоминаний В. Кривича: 'Помню я, с каким высокомерием, а иногда и возмущенным недоумением обращался время от времени характерный библейский профиль председательствовавшего в сторону докладчика, с такой очевидностью посягавшего на священнейшие устои русской письменности. <...>
...когда Вейнберг упомянул, что "во всяком случае Бальмонт в лице И. Ф. приобрел блестящего (или талантливого - уж не помню) адвоката", то отец сейчас же вернул ему его неподходящее заключение, сказав с улыбкой, что "если в моем лице Бальмонт приобрел адвоката, то в лице П. И. он имеет зато еще более блестящего прокурора"' (ЛМ. С. 104).

Есть основания полагать, что если бы заседание Общества проходило под председательством Веселовского, то неприятие положений Анненского не было бы столь единодушным. Если Вейнберг вообще не соглашался включать Бальмонта в число заслуживающих серьезного внимания поэтов, то Веселовский вполне осознавал его значение в обновлении поэтического языка: во всяком случае, в статье 'Из истории эпитета' он приводил, наряду с цитатами из Бодлера, Гюго, Эйхендорфа, Гейне и других признанных писателей, примеры из поэмы Бальмонта 'Мертвые корабли' в ходе своих наблюдений над 'синкретическими и метафорическими эпитетами новейшей поэзии', в которых отражается 'идея целого, цепь таинственных соответствий, окружающих и определяющих наше "я"'.²⁰ Бальмонт и Веселовский были лично знакомы, между ними даже возникла переписка в связи с предполагавшимся выступлением Бальмонта в 1899 году в Неофилологическом обществе - чтением выполненного им перевода драмы Кальдерона 'Чистилище святого Патрика' ('El Purgatorio de San Patricio').²¹ И в ответном письме к Анненскому по поводу его доклада о Бальмонте Веселовский предстает скорее союзником поэта, сочувствующим его концепции, чем безоговорочным ниспровергателем его построений.

²⁰ Веселовский А. Н. Историческая поэтика. Л., 1940, с. 88-89. Показателен в этом отношении доклад П. И. Вейнберга о Поле Верлене, прочитанный в Неофилологическом обществе 3 марта 1895 года. Почти все, обсуждавшие доклад, сошлись во мнении, что 'декадентство' - 'явление социально-психопатологическое'. Тем не менее Веселовский подчеркивал принципиальную новизну символистской поэзии (хотя и не признавал за нею крупных художественных достижений) и настаивал на вдумчивом подходе к ней (см.: М. К. [Кудряшев М. И.]. В Неофилологическом обществе. - Новости и биржевая газета, 1895, 8 марта, ? 66).
²¹ См. письма К. Д. Бальмонта к А. Н. Веселовскому от 2 декабря 1898 года (ИРЛИ, ф. 45, оп. 3, ед. хр. 103) и от 13 февраля 1899 года (там же, ед. хр. 875, л. 16). В первом из них поэт также напоминает Веселовскому о его обещании дать 'несколько указаний касательно литературы о Прометее и литературы о нисхождении в Ад'. Эти консультации были нужны Бальмонту для работы над переводом драмы Шелли 'Освобожденный Прометей' ('Prometheus Unbound').

14 декабря 1904 г.

Многоуважаемый Иннокентий Федорович,

.лишь на прошлой неделе я мог приняться за чтение лекций, инфлуэнца, бросившаяся на грудь и горло, не только потрепала меня, но и лишила сил и возможности заниматься чем-нибудь серьезным. В этих-то обстоятельствах застало и, признаться, обеспокоило меня Ваше письмо.

0 Вашем докладе и последовавшем диспуте рассказал мне вкратце мой сын - студент; несколько дней спустя посетил меня Ф. А. Браун,²² но и из его сообщений я не мог понять сути дела; впрочем, Федор Александрович и не интересуется нарочито вопросом, который нам с Вами близок. О Вейнберге, которого я еще не видел, я давно знал, что он (как и покойный Пыпин) безусловный противник того поэтического движения, которое у нас окрещено кличкой декадентства; когда года

180

два тому назад Гофштеттер читал в нашем обществе на ту же тему.²³ Вейнберг решительно встал на отрицательную точку зрения - не по отношению к реферату, а к самому явлению. Этим объясняется, на мой взгляд, его оппозиция Вам.

Я никогда не позволил бы себе усомниться в серьезности и научности Вашего реферата, но для меня очевидно, что теоретическая его часть заслонилась для слушателей и оппонентов фактической - именем Бальмонта. Может быть, сами Вы в этом несколько виноваты: если б Вы шире поставили вопрос о всюду ощущаемой органической потребности "повысить наше чувство речи" (=Ваше выражение) и попытках, делаемых в этом направлении, победа осталась бы на Вашей стороне; соответствующие русские явления стали бы в общий строй, может быть, в последних рядах, ибо я убежден, что в нашем спросе на "обновление" и "повышение" надо сделать большой вычет в пользу европейских влияний. Вы сами говорите о "прививке".

Быть может, мы когда<-нибудь> вернемся с Вами к этому вопросу в одном из собраний нашего общества.

Ваш А. Веселовский.²⁴

²² Федор Александрович Браун (1862-1942) - филолог-германист, профессор западноевропейской литературы Петербургского университета, ученик А. Н. Веселовского. после его смерти - председатель Неофилологического общества.
²³ Доклад И. А. Гофштеттера в Неофилологическом обществе, вероятно, соотносился по содержанию с его брошюрой "Поэзия вырождения. Философские и психологические мотивы декадентства" (СПб., 1902).
²⁴ ЦГАЛИ, ф. 6, оп. 1, ед. хр. 306.

Таким образом, в трактовке поставленных Анненским вопросов Веселовский был далек от возобладавшей на заседании точки зрения Вейнберга (чья воинствующе-архаистическая позиция была принципиально отличной от тех упреков, которые вызывала тогда поэзия Бальмонта в демократической критике). Характерно, что, признавая 'близким' себе предмет наблюдений Анненского, Веселовский настаивает на необходимости шире и доказательнее проследить зависимость творчества Бальмонта и вообще новейших веяний в русской поэзии от опыта ведущих западноевропейских литератур последних десятилетий: поставить 'соответствующие русские явления' в 'общий строй'; вероятно, и в решении поднятой Анненским проблемы Веселовскому казался вполне применимым его сравнительно-исторический метод исследования. В общении с Анненским Веселовский открывается малоизвестной еще своей стороной: перед нами не только академический ученый и исследователь культуры минувших эпох, но и заинтересованный свидетель литературного процесса рубежа двух столетий, проявлявший чуткое внимание к новейшим поэтическим исканиям. Примечательно, что несколькими годами спустя и созданное им Неофилологическое общество уже продемонстрирует иной подход к символистской поэзии и к Бальмонту в первую очередь. 11 марта 1912 года состоялось торжественное собрание Неофилологического общества по случаю 25-летия литературной деятельности Бальмонта, на котором преемник Веселовского проф. Ф. А. Браун произнес речь в честь Бальмонта, назвав его поэзию 'закономерным историческим фактом, необходимым звеном в эволюции мировой поэтической мысли', а заслуженные члены Общества Ф. Д. Батюшков, Д. К. Петров и Е. В. Аничков выступили с докладами о творчестве Бальмонта.²⁵

²⁵ Записки Неофилологического общества..., вып. VII, 1914, с. 1-54. Помимо указанных лиц, в этом выпуске, посвящённом юбилею Бальмонта, напечатали статьи о нём К. Ф. Тиандер и Вяч. Иванов.

вверх

9 апр<еля 1896 г.>
А. Н. Веселовский - И. Ф. Анненскому

фрагменты

Источник текста: Письма I. С. 197.

Многоуважаемый Иннокентий Федорович.

Ваш доклад (о переводах Минского и Мережковского) я решил перенести на 22 Апреля, в понедельник, потому что 15-го все переполнено докладами, ожидавшими очереди. <...>. Поэтому поводу я могу написать к Минскому <...>.

Ваш А. Веселовский

12 апреля 1897 г., Царское Село

Источник текста и примечаний: Письма I. ? 49. С. 198-200.

198

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Сейчас получил письмо Ваше¹. О моей готовности прочитать несколько слов о Майкове² в Нео-Фил<ологическом> Общ<естве>³ Вам сообщил, конечно Р. О. Ланге⁴: я только с ним об этом и говорил. Если заседание может быть устроено в один из последних дней Фоминой (с четверга⁵), я к Вашим услугам⁶ (три первые вечера заняты у меня педагогическими делами). Во всяком случае не откажите черкнуть мне словечко, чтоб я имел возможность привести в порядок мои заметки⁷.

19 апреля, в субботу на пасхальной неделе ко мне собирается несколько знакомых, прослушать мой новый перевод "Геракла". Сохраняя память о том лестном внимании, которым Вы почтили "Реса"⁸, я позволяю себе просить и Вас, многоуважаемый Александр Николаевич, почтить своим посещением мою царскосельскую обитель. Мы собираемся вечером, часов в 8-9: поезда будут ходить по-летнему, т<о> е<сть> каждый час.

Поздравляю Вас с наступающим Праздником.

Вам искренне преданный и уважающий Вас
И. Аннен<ский>

Печатается впервые в полном объёме по тексту автографа, сохранившегося в архиве А. Н. Веселовского (РО ИРЛИ (ПД). Ф. 45. Оп. 3. ? 89. Л. 6-6 об.).
Фрагмент письма был опубликован ранее (УКР II, с. 115-116).
Впервые на наличие в архиве Веселовского писем Анненского указывалось в следующей публикации: Виноградов Г. С. Архив А. Н. Веселовского: Краткий обзор // Бюллетени рукописного отдела / АН СССР; Институт литературы (ПД). М.; Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1947. Вып. I. С. 61. В известной публикации А. В. Лаврова это письмо было предположительно датировано 1903 годом (с. 176, см. выше).
Написано письмо на бланке без исходящего номера:

Директор
ИМПЕРАТОРСКОЙ
Николаевской гимназии.
Царское Село

199

¹ В архиве Анненского письмо не сохранилось.
² О произведениях Аполлона Николаевича Майкова (1821-1897) Анненский высказывался неоднократно.
Его доклад в Неофилологическом обществе составил впоследствии первую часть статьи о Майкове, опубликованной в журнале 'Русская школа' (Анненский И. А. Н. Майков и педагогическое значение его поэзии // РШ. 1898. ? 2. С. 40-61; ? 3. С. 53-66). Анненский был инициатором введения наследия Майкова в программы учебного курса словесности, большое число упоминаний о его произведениях рассыпано в учено-комитетских трудах Анненского (см., в частности, отзыв о 7-м издании 'Полного собрания сочинений' Майкова: УКР II. С. 114-117).
³ Неофилологическое общество при С.-Петербургском университете, в центре внимания которого были 'вопросы, относящиеся до изучения литературы народной поэзии новых европейских, преимущественно романских и германских народов, а также их быта, искусства, истории и мифологии', приобрело самостоятельный статус в результате преобразования Романо-германского отделения Филологического общества при С.-Петербургском университете (см.: Годичный акт Императорского С.-Петербургского университета 8-го Февраля 1891 года: Отчет о состоянии и деятельности Императорского С.-Петербургского университета за 1890 г. СПб.: Тип. и Лит. Б. М. Вольфа, 1891. С. 59).
<...> Анненский был членом этого общества с момента его организации (см.: Список гг. членов Нео-Филологического общества при Императорском С.-Петербургском университете // Записки Нео-Филологического общества (бывш. Отделения Филол. общества по Романо-Германской Филологии) при Императорском С.-Петербургском университете. СПб.: Тип. В. С. Балашева, 1892. Вып. II. ? 1. С. VI; Список гг. членов Нео-Филологического Общества при Императорском С.-Петербургском университете // Записки Нео-Филологического общества (бывш. Отделения Филол. Общ. по Романо-Германской Филологии) при Императорском С.-Петербургском университете. СПб.: Тип. В. С. Балашева, 1894. Вып. III. ? 1. С. III; Петров Д. К. Двадцать пять лет жизни Неофилологического общества: (1885-1910) // Записки Неофилологического общества при Императорском С.-Петербургском университете. 1910. Вып. IV. С. 5). Говоря о характере участия Анненского в деятельности общества, имеет смысл отметить, что в отчете Неофилологического общества за 1896 г. указывалось, что 'членами Ревизионных Комиссий были <...> за 1896 г. В. К. Ернштедт, И. Ф. Анненский и Е. В. Балобанова' (см.: Годичный акт Императорского С.-Петербургского университе-

200

та 8-го Февраля 1897 года: Отчет о состоянии и деятельности Императорского С.-Петербургского университета за 1896 год, составленный и. д. ординарного профессора Н. И. Веселовским. С приложением речи ординарного профессора П. И. Георгиевского. СПб.: Тип. и Лит. Б. М. Вольфа, 1897. Паг. 1. С. 57).
⁴ Ланге Ричард Осипович (1858-1903) - филолог, специалист в области романо-германской филологии, педагог, преподаватель петербургских гимназий, директор петербургского Училища при реформатских церквах, приват-доцент С.-Петербургского Императорского университета, активный деятель Неофилологического общества и бессменный его казначей.
<...>
⁵ То есть с 24 апреля.
⁶ Доклад Анненского о Майкове под заглавием 'Аполлон Николаевич Майков' был прочитан в шестом заседании Неофилологического общества 1897 г., состоявшемся в понедельник 28 апреля (см.: Отчет о деятельности Неофилологического общества при Императорском С.-Петербургском университете за 1897 год // Годичный акт Императорского С.-Петербургского университета 8-го Февраля 1898 года: Отчет о состоянии и деятельности Императорского С.-Петербургского университета за 1897 год, составленный ординарным профессором В. К. Ернштедтом. С приложением речи ординарного профессора С. П. фон Глазенапа. СПб.: Тип. и Лит. Б. М. Вольфа, 1898. Паг. 1. С. 46).
⁷ Ответное письмо Веселовского в архиве Анненского не сохранилось.
⁸ См. письмо С. Н. Сыромятникову от 7 февраля 1896 г. Возможно, впрочем, что Веселовский присутствовал и на чтениях, которые упомянуты в тексте 36 (письме С. Ф. Платонову от 28 декабря 1894 г.).

25 февраля 1903 г.

Источник текста и примечаний: Письма I. ? 92. С. 323-324.

323

25/II 1903
Ц. С.

Милостивый Государь Александр Николаевич,

При этом письме имею честь представить Вашему Превосходительству разбор переводов П. Ф. Порфирова¹ к сроку, который Вы изволили мне назначить². Я сократил рецензию, насколько мог, но всё же она - в 100 страниц. Если бы я должен был дать

324

какие-нибудь по своей рецензии объяснения, или сократить её, или прочесть в заседании, то, разумеется, я к Вашим услугам. С истинным почтением и преданностью

Ваш покорный слуга
И. Анненск<ий>

Печатается впервые по тексту автографа, сохранившегося в составе дела 'О пятнадцатом присуждении премии А. С. Пушкина в 1903 году' (СПб филиал Архива РАН. Ф. 9. Оп. 3. ? 16. Л. 76).

¹ Порфиров Пётр Фёдорович (1870-1903) - поэт, автор отдельно изданной поэмы 'Первая любовь' (СПб.: Тип. С.-Петербургского акц. общ. печатного дела 'Издатель', 1899. 30 с.) и посмертно изданного сборника поэтических произведений (см.: Порфиров П. Ф. Стихотворения: 1888-1903: Посмертное изд. с портр. и факс. автора и биогр. очерком А. А. Коринфского. СПб.: Тип. М. И. Акинфиева, 1908. L, 251 с., 1 л. портр.), переводчик.
Доброжелательное отношение Анненского к переводам Порфирова обозначилось еще в 1898 г.: упоминая в связи с характеристикой Горация переводы Фета, он приветствовал 'начало нового перевода, предпринятого с большим успехом г-м Порфировым. С.-Петербург, 1898' (КО. С. 293).
Разбор, на основании которого книга 'Лирические стихотворения Квинта Горация Флакка: Перевод П. Ф. Порфирова' (2-е изд., испр. СПб., 1902) была в рамках пятнадцатого присуждения премий имени А. С. Пушкина ИАН удостоена почетного отзыва, опубликован в полном объеме (см.: Разбор стихотворного перевода лирических стихотворений Горация, П. Ф. Порфирова, сделанный И. Ф. Анненским // Сборник Отделения русского языка и словесности ИАН. 1904. Т. LXXVIII. ? 1. С. 127-180; Отд. оттиск: СПб.: Тип. ИАН, 1904. 54 с).
² Документов ИАН, подписанных А. Н. Веселовским и связанных с приглашением Анненского к участию в конкурсе на премию А. С. Пушкина в 1903 г. в качестве рецензента труда Порфирова, в архиве Анненского выявить не удалось.

30 сентября 1903 г., Царское Село

Источник текста и примечаний: Письма I. ? 94. С. 331-332.

331

Милостивый Государь Александр Николаевич!

Согласно желанию Вашего Превосходительства прилагаю к возвращаемому мною ныне подробному отчету о книге Порфирова краткое заключение¹ в связи с присужденным ей 27-го сентября почетным отзывом Второго отделения ИМПЕРАТОРСКОЙ Академии Наук².

Примите уверение в совершенном почтении и преданности

Вашего покорнейшего слуги
И. Аннен<ского>

Его Пр<евосходитель>ству
А. Н. Веселовскому

Печатается впервые по тексту автографа, сохранившегося в деле 'О пятнадцатом присуждении премии А. С. Пушкина в 1903 году' (СПб филиал Архива РАН. Ф. 9. Оп. 3. ? 16. Л. 77).
Написано на бланке:

Директор
ИМПЕРАТОРСКОЙ
Николаевской гимназии.
Царское Село

332

Рукой Анненского вписан лишь текст, выделенный курсивом: письмо, графически оформленное, вероятно, письмоводителем гимназии, - официальный ответ, зарегистрированный за ? 1215, по-видимому, на несохранившееся в архиве письмо Веселовского или его устное пожелание.

¹ Этот текст, представляющий собой автограф Анненского, также сохранился в СПб филиал Архива РАН (Ф. 9. Оп. 3. ? 16. Л. 79-80).
Вскоре это 'краткое заключение' в составе отчета Веселовского (ср.: А. В. Лавров. И. Ф. Анненский в переписке с Александром Веселовским. С. 177, см. выше) было опубликовано (см.: [Рец.] // Отчет о пятнадцатом присуждении премий имени А. С. Пушкина, читанный в публичном заседании 19 октября 1903 года ординарным академиком А. Н. Веселовским. СПб.: Тип. ИАН, [1903]. С. 16-17. Без подписи; Сборник Отделения русского языка и словесности Императорской Академии Наук. СПб.: Тип. ИАН, 1904. Т. LXXVIII. ? 1: Пятнадцатое присуждение премий имени А.С.Пушкина 1903 года: Отчет и рецензии I-IX. С. 17-18. Без подписи. Рец. на кн.: Лирические стихотворения Квинта Горация Флакка. Перевод П. Ф. Порфирова. Изд. второе, исправленное. С.-Петербург. 1902).
² Заседания 'Пушкинской' комиссии Отделения русского языка и словесности ИАН по присуждению премий состоялись в 1903 г. 27 сентября и 4 октября.

4 октября 1903 г, Царское Село

Источник текста и примечаний: Письма I. ? 95. С. 332.

Александру
Николаевичу Веселовскому
Петерб<ург> срочная

Правление Императорской
Академии наук
<из> Царского Села
4/Х 9 ч. 57 м. пополуд<ни>

Имею честь известить Ваше Превосходительство, что вследствие экстренного служебного дела¹ я не могу присутствовать сегодня в заседании комиссии².

Анненский

Печатается впервые по тексту телеграммы, сохранившейся в деле 'О пятнадцатом присуждении премии А. С. Пушкина в 1903 году' (СПб филиал Архива РАН. Ф. 9. Оп. 3. ? 16. Л. 160).

¹ Не удалось выяснить, о каком служебном деле идет речь.
² См. прим. 2 к тексту 94 (предыдущего письма).

5 февраля 1904 г., Царское Село

Источник текста и примечаний: Письма I. ? 98. С. 337-339.

337

5/II 1904
Ц. С.

Милостивый Государь Александр Николаевич,

Позвольте принести Вашему превосходительству живейшую благодарность за присланную мне Пушкинскую медаль¹:

338

она составляет приятнейшую и самую почетную награду для человека, который прилежит занятиям словесностью.

Извиняюсь за небрежность письма: воспаление плечевого сустава, перешедшее в торпидное состояние, еле позволяет мне держать перо.

Примите уверение в совершенном почтении и преданности.

Ваш покорнейший слуга
И. Аннен<ский>

Его Превосходительству
А. Н. Веселовскому

Печатается впервые по тексту автографа, сохранившегося в деле 'О пятнадцатом присуждении премии А. С. Пушкина в 1903 году' (СПб филиал Архива РАН. Ф. 9. Оп. 3. ? 16. Л. 78-78 об.).

Письмо представляет собой ответ на сохранившееся в архиве Анненского (РГАЛИ. Ф. 6. Оп. 1. ? 407. Л. 2-2 об.) официальное сопроводительное послание, подписанное Веселовским и содержащее просьбу о соответствующем уведомлении:

М. Н. П.
ИМПЕРАТОРСКАЯ
Академия Наук.
Отделение русского языка и словесности
от председательствующего
2 февраля 1904 г.
? 22

С приложением одной золотой
Пушкинской медали

Его Превосход<итель>ству
И. Ф. Анненскому

Милостивый Государь
Иннокентий Федорович,

В дополнение к письму моему от 18-го октября минувшего года за ? 621, имею честь препроводить Вашему Превосходительству при сем золотую Пушкинскую медаль, о получении коей покорнейше прошу Вас почтить Отделение своим уведомлением.

Примите, Милостивый Государь, уверение в истинном почтении и совершенной преданности.

А. Веселовский

Упомянутая в приведенном письме корреспонденция также сохранилась в архиве Анненского (РГАЛИ. Ф. 6. Оп. 1. ? 407. Л. 1-1 об). Она также представляет собой написанный на официальном бланке писарской текст, завершающийся автографом Веселовского:

339

М. Н. П.
ИМПЕРАТОРСКАЯ
Академия Наук.
Отделение русского языка и словесности
от председательствующего
18 октября 1903 г.
? 621

Его Превосход<итель>ству
И. Ф. Анненскому

Милостивый Государь
Иннокентий Федорович.
Имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что Отделение русского языка и словесности ИМПЕРАТОРСКОЙ Академии Наук, желая выразить Вам свою искреннюю признательность за исполненный Вами по его особому поручению критический разбор допущенного к XV соисканию премий имени А. С. Пушкина сочинения П. Порфирова. Перевод в стихах - Лирические стихотворения Квинта Горация Флакка. Издание 2-ое (С.-Петербург, 1902), - постановило выдать Вам установленную Пушкинскую золотую медаль, которая будет Вам доставлена Отделением, по изготовлении на Санкт-Петербургском Монетном Дворе.

Покорнейше прошу Вас, Милостивый Государь, принять уверение в отличном моем почтении и совершенной преданности.

А. Веселовский

Википедия сообщает, что Академия 'в изъявлении своей искренней благодарности и признательности, пользуясь дарованным ей правом', награждала приглашённых рецензентов золотыми Пушкинскими медалями с гравировкой на оборотной стороне имени рецензента. За время существования премии 57 рецензентов удостоены 115 золотых медалей. Я не нашёл изображения такой медали, в Интернете есть только изображения медалей авторам. Интересно, сохранилась ли медаль в архиве Анненского? Думается, что этот факт стал причиной обращения весной следующего 1904 года от Президента ИАН К. Романова принять участие в заседаниях и работе Отделения русского языка и словесности.

¹ См. прим. 2 к тексту 54 (письма А. Ф. Бычкову от 16 декабря 1897 г.).

22 марта 1905 г.

Источник текста и примечаний: Письма I. ? 112. С. 391-393.

391

22/III 1905
Ц. С.

Многоуважаемый Александр Николаевич,

Сейчас я переговорил с некоторыми сослуживцами: комиссия соберётся 30-го апреля в ½ 3-го для того, чтобы проэкзаменовать г-жу Покорскую¹. Так как это делается по исключе-

392

нию, то не будете ли Вы так добры попросить ее никому об этом не говорить, дабы избежать прилива экзаменующихся из Петербурга и необходимости сознаться, что мы поступили против правил.

С нетерпением жду Вашего оттиска², так как не только читаю, но штудирую все, что выходит из-под Вашего пера; вопросы же сравнительной поэтики мне, по некоторым обстоятельствам, теперь особенно интересны³.

Весь Ваш И. Аннен<ский>

Печатается впервые в полном объеме по тексту автографа, сохранившегося в архиве А. Н. Веселовского (РО ИРЛИ (ПД). Ф. 45.
Фрагмент письма был впервые опубликован: А. В. Лавров. И. Ф. Анненский в переписке с Александром Веселовским. С. 176. См. выше.

¹ Неустановленное лицо.
В справочном издании (см.: Краткий отчет об Императорской Николаевской Царскосельской гимназии за последние XV лет ее существования (1896-1911): (Дополнение к краткому историческому очерку этой гимназии за первые XXV лет (1870-1895)). СПб.: Тип. В. Д. Смирнова, 1912) в числе посторонних лиц, получивших свидетельства зрелости, а также лиц, прошедших дополнительные испытания, Покорская не упоминалась.
Речь здесь идет, вероятно, о проведении дополнительного испытания, дающего право на присвоение звания домашней наставницы или домашней учительницы.
² Речь идет, очевидно, о работе Веселовского 'Петрарка в поэтической исповеди Canzoniere', которая начала публиковаться в одном из московских журналов на рубеже февраля и марта 1905 г. (см.: Научное слово. Кн. III. С. 5-48; Кн. V. С. 24-47; Кн. VI. С. 12-40). Отдельный оттиск ее (Веселовский А. Н. Петрарка в поэтической исповеди Canzoniere; 1304-1904. М.: Типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерева и К°, 1905. 98 с.) был отпечатан в количестве 100 экземпляров (с указанием на цензурное дозволение от 16 марта 1905 г.).
³ Вопросы исторической поэтики находились в центре внимания Анненского в начале 1905 г. в силу того, что именно тогда он был председателем особой комиссии УК МНП, занимавшейся разработкой проекта программы гимназического курса русского языка и словесности, причем он был автором проекта гимназического курса 'Теории поэзии' (см. подробнее: УКР III. С. 249-252, 259-260).
На непосредственную связь этого проекта Анненского (часто без упоминания его имени) с теоретическими построениями Веселов-

393

ского указывалось неоднократно уже вскоре после его опубликования (см.: УКР III. С. 260; УКР IV. С. 34, 364). См. также одно из несколько более поздних суждений: 'Интересным разделом проекта является курс теории словесности, носящий здесь название теории поэзии. Тот же академический максимализм мы находим и в этом разделе курса. Он представляет собой сжатую схему исторической поэтики А. Н. Веселовского' (Мотольская Д. К. Исторический обзор методики преподавания литературы в дореволюционной школе // Ученые записки / Ленинградский гос. пед. ин-т им. А. И. Герцена; Гос. научно-исслед. ин-т научной педагогики (ГИНП). Л., 1936. Т. II: Факультет языка и лит-ры и секция методики языка и лит-ры ГИНП. Вып. I / Отв. ред. проф. В. А. Десницкий. С. 97).

вверх

При использовании материалов собрания просьба соблюдать приличия
© М. А. Выграненко, 2005-2023
Mail: vygranenko@mail.ru; naumpri@gmail.com