Сокращения

Открытие: 5.05.2010

Обновление: 15.09.2024

Галина Михайловна Пономарева (род. в 1954 г.) В в 1980 году окончила отделение русской филологии Тартуского университета. Защитила диплом 'Идея гармонии в 'Книгах отражений' И. Ф. Анненского' (руководитель - проф. З. Г. Минц). С 1980 г. работала в Тартуском университете, где в 1986 г. защитила кандидатскую диссертацию 'Критическая проза И. Ф. Анненского (Проблемы генезиса)' (руководитель проф. Минц). С 2008 г. работает в Таллинском университете старшим научным сотрудником, живет в Тарту. Автор более 150 работ, опубликованных в 10 странах (США, Израиль, Италия, Финляндия, Хорватия, Польша, Литва, Латвия, Россия, Эстония) на 6 языках (английском, хорватском, польском, итальянском, русском, эстонском). Две статьи о С. Штейне опубликованы (в соавторстве с Т. К. Шор) также в электронном издании 'Toronto Slavic Studies' (Канада). Сейчас занимается в основном русско-эстонскими связями. Член редакционного совета Национального комитета Славистов Эстонии.

По материалам (с учетом поправок Г. М. Пономаревой): http://www.ut.ee/FLVE/ruslit/staff/gmp/index.html

Г. М. Пономарёва приняла участие и выступила с докладом на Всероссийской научной конференции с международным участием 'Иннокентий Анненский (1855-1909): жизнь, творчество, эпоха (к 160-летию со дня рождения)' в 2015 г. (Санкт-Петербург).

Исследования:

И. Анненский и А. Потебня: (К вопросу об источнике концепции внутренней формы в 'Книгах отражений' И. Анненского).
// Типология литературных взаимодействий: Труды по русской и славянской филологии: Литературоведение. Tapту. 1983. С. 64-73. (Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 620)

Анненский и Уайльд (английская эстетическая критика и 'Книги отражений' Анненского).
// Проблемы типологии русской литературы: Труды по русской и славянской филологии. Тарту, 1985. С. 112-122. (Учен. зап. Тартуского гос ун-та. Вып. 645.)

Об одном источнике критического метода И. Ф. Анненского.
// Тезисы докл. конф. по гуманит. и естест. наукам студенческого научного общества: Русская литература / Отв. ред. М. Б. Плюханова. - Тарту, 1985. (Тартуский гос. ун-т). С. 26-28.

Философско-эстетические взгляды Инн. Анненского.
// Тезисы докладов конференции по гуманитарным и естественным наукам студенческого научного общества. Тарту, 1986. С. 31-34.

Критическая проза И. Ф. Анненского (проблемы генезиса). АКД. Тарту. 1986. 16 с.

И. Ф. Анненский и А. Н. Веселовский: (Трансформация методологических принципов акад. Веселовского в 'Книгах отражений' Анненского).
// Труды по русской и славянской филологии: Литература и публицистика: Проблемы взаимодействия. Тарту, 1986, с. 84-93. (Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 683)

Понятие предмета и метода литературной критики в критической прозе Иннокентия Анненского.
// А. Блок и основные тенденции развития литературы начала XX века: Блоковский сборник VII. Тарту, 1986. С. 124-136. (Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 735.)

[Рец.] А. Федоров. Иннокентий Анненский. Личность и творчество. Л. "Художественная литература", 1985
// "Литературное обозрение", 1986, ? 5. С. 72-73.

Методика 'школьного' анализа античных авторов и критический метод 'Книг отражений' И. Анненского.
// Актуальные проблемы теории и истории русской литературы: Труды по русской и славянской филологии. Тарту, 1987. С. 120-133. (Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 748.)

Анненский и Платон: (Трансформация платонических идей в 'Книгах отражений' И. Ф. Анненского).
// Литература и история: Труды по русской и славянской филологии. Тарту, 1987. С. 73-82. (Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 781.)

Функция контакта в эстетических взглядах И. Ф. Анненского.
// Функционирование русской литературы в разные исторические периоды: Труды по русской и славянской филологии. Тарту, 1988. С. 74-87. (Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 822.)

Воспоминания С. В. Штейна о поэтах-царскоселах (И. Ф. Анненский, Н. С. Гумилев, А. А. Ахматова).
// Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia. III. Проблемы русской литературы и культуры / Под ред. Л. Бюклинг и П. Песонена. Helsinki, 1992. С. 83-91. PDF

Белинский в критическом наследии Анненского.
// Труды по русской и славянской филологии: Литературоведение. II. (Новая серия). Тарту, 1996. С. 178-190.

"Книги отражений" И. Анненского и критика А. Григорьева
В составе сборника: Иннокентий Анненский и русская культура XX века: Сборник научных трудов. Санкт-Петербург, АО АРСИС, 1996. PDF 5,0 MB

[Рец.]: УКР I, УКР II // "Новое литературное обозрение", 2001, ? 5 (51). С. 398-400.

'Чужая' Прибалтика в биографии братьев Анненских (Н.Ф. Анненского и И.Ф. Анненского).
// Материалы 2015. С. 23-39. См. видеозапись на странице конференции.
А также: Русские поэты XX века: материалы и исследования: Иннокентий Анненский (1855-1909) / Отв. ред. Г. В. Петрова. М.: "Азбуковник", 2022. С. 257-273.
Цифровая копия: "Электронные публикации Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН".

Г. М. Пономарева и И. П. Смирнов (Германия). 2002 г.
Фото из ленты Г. М. Пономаревой в FB.
См. в собрании: Смирнов И. П. Знак сближается с вещью.

Критическая проза И. Ф. Анненского
(проблемы генезиса)

АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук

Тартуский государственный университет

На правах рукописи
УДК.882.091 "189/1909"

Специальность: 10.01.01 - русская литература
Тарту, 2006

Работа выполнена на кафедре русской литературы Тартуского государственного университета

Научный руководитель:
доктор филологических наук, профессор З. Г. Минц

Официальные оппоненты:
доктор филологических наук, профессор А. Б. Муратов
кандидат филологических наук, доцент В. Н. Голицына

Ведущее учреждение: Таллинский государственный педагогический институт

Защита состоится: 30 июня 1986 г. в 15.00 часов на заседании специализированного Совета К.069.02.10 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук при Тартуском государственном университете (адрес).

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность проблемы. "Книги отражений" - один из шедевров русской критики. Тонкий психологизм, умелый анализ эстетических особенностей художественного произведения, глубина критической мысли таков далеко не полный перечень достоинств критической прозы Анненского. В настоящее время "Книги отражений" по праву оценены как читателями, так и литературоведами. Между тем критическая проза Анненского все еще остается одной из наименее исследованных сторон его творчества. Понимание общей критической концепции Анненского невозможно без знания языка его статей, вне изучения тонкой архитектоники "Книг отражений", которые, в свою очередь, не могут быть поняты без исследования идейных и методологических истоков этого оригинального и сложного произведения.

Между тем, именно разностороннее исследование отношения Анненского-критика к национальной и западно-европейской традиции позволяет обнаружить глубокую укорененность его к русской культуре XIX столетия, открыть неоднозначность, порой внутреннюю полемичность "Книг отражений" по отношению к "новому искусству". Разумеется, это не изымает Анненского из его эпохи, не исключает его близости, например, к импрессионистической критике, но позволяет понять сложность его позиции, его гуманистические устремления, противоречиво уживавшиеся с эстетизмом, кажущимся отказом от формулирования своей общественной позиции. Исследование генезиса "Книг отражений" показывает и глубокую оригинальность усвоения традиции, самобытность критического метода Анненского. Сказанное определяет актуальность избранной нами проблематики.

Данная работа не исчерпывает всех линий генезиса, всех возможных аспектов отношения "Книг отражений" с предшествующей культурной традицией. Так, в диссертацию не включаются темы, достаточно полно рассмотренные в научной литературе (например, связь Анненского с французской и русской импрессионистической критикой). Из выделенных линий генезиса большинство рассматривалось в аспекте формирования основных принципов критического метода Анненского, а также общей композиции и стиля "Книг отражений". Вопрос об исторических корнях языка критической прозы Анненского, исследованный А. В. Федоровым, а также генезис тематики "Книг отражений", который рассмотрен в работах Н. Т. Ашимбаевой, в данной диссертации также специально не рассматривается, хотя все эти вопроси важны и, безусловно, заслуживают пристального внимания. Более близкой к задачам нашего исследования оказывается статья И. И. Подольской "Иннокентий Анненский - критик", где намечен, но окончательно не решен вопрос о преломлении в "Книгах отражений" определенных литературных традиций и направлений.

Целью настоящей диссертации является выяснение различных культурных традиций, наиболее существенных для Анненского-критика, позволяющих глубже понять общую концепцию и структуру "Книг отражений".

Научная новизна работы заключается в указании на новые, ранее не привлекавшие внимания ученых, источники критической прозы Анненского. Большее внимание, чем в работах предыдущих исследователей, уделено философско-эстетическим взглядам Анненского, а также его связям с методологией и идеями русской критики от Белинского до Михайловского. Хотя в исследовательской литературе неоднократно упоминалась близость Анненского к русской "психологической школе" в литературоведении, но детальное сопоставление теоретических основ критической прозы Анненского и лингвистической поэтики Потебни ранее не проводилось. Впервые поднят вопрос о творческом воздействии идей позднего акад. Веселовского на концепции "Книг отражений". Проблема родства критического метода Анненского с методикой "школьного" и переводоведческого анализа античных авторов также еще не обсуждалась в научной литературе, хотя в работах И. Подольской и Н. Ашимбаевой высказывалась мысль о близости педагогических статей Анненского и его критической прозы. Связь Анненского с принципами английской эстетической критики конца XIX века рассматривается в диссертации с иных сторон, чем в работах ряда европейских исследователей (Б. Конрад и др.). Впервые затрагивается вопрос о связи эстетизма Анненского с идеями о социальной роли эстетического воспитания, высказанными Дж. Рескиным. В диссертации предпринята попытка не только указать на генезис "Книг отражений", но и показать особые функции каждой из названной традиций в общей системе "Книг".

Объектом исследования явился корпус материалов, включающий в себя критические статьи Анненского, его многочисленные забытые рецензии в педагогических журналах, а также неопубликованные работы, сохранившиеся в архивах страны.

Практическая значимость работы состоит в обнаружении и интерпретации широкого круга генетических источников критической прозы И. Анненского.

Материалы и основные положения диссертации могут быть использованы в курсах истории русской литературы конца XIX - начала XX века, истории русской критики, методики литературного чтения в школе, комментариях к "Книгам отражений" и другим произведениям критической прозы Инн. Анненского.

Апробация работы. Материалы диссертации, ее основные положения и выводы использовались автором в спецкурсе для студентов-заочников "История русской критики и журналистики конца XIX - начала XX века" (1982). Результаты исследований изложены в двух докладах, прочитанных и обсужденных на Блоковской конференции в ТГУ (1980), конференции молодых филологов в ТГУ (1982).

Основные положения диссертации отражены в трех опубликованных работах.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из 186 страниц основного текста, разделенного на введение, пять глав и заключение, списка использованной литературы (376 наименований).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во ВВЕДЕНИИ обосновывается актуальность избранной проблемы (генезис критического метода "Книг отражений") для общего осмысления критической прозы И. Анненского, определяется цель исследования, дается сжатый историографический обзор литературы по вопросам, рассматриваемым в диссертации; определяются основные проблемы работы.

ПЕРВАЯ ГЛАВА диссертации "Философско-эстетические взгляды Инн. Анненского, понятие предмета и метода литературной критики в критической прозе Анненского" состоит из двух частей. В первом разделе вычленяются философско-эстетические взгляды писателя. Он не принимал полностью ни одну философскую доктрину, а свободно трансформировал в своей творческой системе самые различные идеи. И, тем не менее, мировоззрение Анненского довольно последовательно опирается на определенный круг общефилософских представлений. Ближе всего ему те философские системы, в которых объективно-идеалистическая картина мира связывается с неприятием субъективизма. Интерес к античной культуре выдвигает здесь на первое место учение Платона. Помимо платоновской идеи двоемирия, оказавшей воздействие на концепцию статей Анненского о Гоголе, в центре его интереса к Платону оказываются проблемы Прекрасного. В решении этих проблем существен, с одной стороны, "синтезирующий" подход - интерес к объединению у Платона Красоты и Блага (эстетики и этики), роднящий Анненского, в данном отношении, с "младшими символистами", во многом от него далекими. Само понимание Красоты у Анненского глубоко связано с идущим от "Пира" образом "некрасивой Красоты", гонимой, страдающей - и именно в этом являющей свою подлинную сущность. В главе рассматривается и проблема "Анненский и Шопенгауэр". Разделяя интерес русских символистов 1890-х гг. к философии Шопенгауэра, Анненский, однако, воспринимает его творчество глубоко оригинально. Так, в эссе "Власть тьмы" Анненский сближает с Шопенгауэром Л. Толстого, подчеркивая их общее неверие в возможность достижения жизненного счастья с помощью искусства. Шопенгауэр для него, таким образом, в первую очередь, - философ, скептически относящийся к идеям пересоздания мира красотой. В таком истолковании Шопенгауэра отразилось неприятие самим Анненским символистской эстетической утопии. В целом отношение Анненского к философии Шопенгауэра заметно отличается от увлечения части русской интеллигенции пессимизмом немецкого философа. Тема ''Анненский и Ницше" уже была предметом рассмотрения в книге Б. Конрад "I. F. Ainnenskijs poetische Reflexionen", однако она требует более широкого подхода. Концепция античности Анненского сложилась не без воздействия идей Ф. Ницше. Однако в целом философия Ницше воспринималась Анненским глубоко полемически. Можно даже сказать, что подспудный антиницшеанский пафос - одна из постоянных нот в "Книгах отражений". Для Анненского обращение к Ницше связано со стремлением понять смысл европейской культуры на сломе двух веков. Ряд мыслей Ницше важен для Анненского, но они всегда резко трансформируются. А субъективистский индивидуализм Ницше, т. е. именно то, что и называлось в начале XX века ницшеанством, для Анненского принципиально неприемлем. "Книги отражений" пронизаны отрицанием ницшеанской индивидуалистической героики ("Бранд - Ибсен"), стихийничества и утопий "сверхчеловека".

Зо втором разделе рассматривается решение вопроса о природе и целях искусства у Анненского. Для писателя характерна мысль, идущая от психологической школы в языкознании, о связи языка и духовной деятельности. Поэтому, по мысли Анненского, язык поэзии является отражением души художника. В главе затрагивается вопрос об идеях коммуникативной функции искусства у Анненского. Средством коммуникации между писателем и читателем является, по Анненскому, "симпатический символ", т. е. художественное произведение (или какая-то его часть), отображающее душу автора. Общение в искусстве развивает человеческий дух и, в частности, интеллект. По Анненскому, уже само эстетическое сострадание читателя литературному герою, благодаря своему этико-интеллектуальному (т. е. непереводимому прямо и непосредственно в действие) характеру, расширяет его духовную жизнь. Искусство, таким образом, является источником этико-интеллектуального и эстетического воспитания общества. С проблемой общения связаны и мысли о роли художника. В черновике предисловия ко "Второй книге отражений" Анненский идентифицирует себя с читательской средой. Это исключительно важное заявление Анненского показывает, что хотя в ряде исходных положений критик находился на позициях, близких романтическому и символистскому субъективизму, однако в годы, последовавшие за революцией 1905 года, он сближается с тенденциями понимания искусства как общенародного творчества. Традиция такого истолкования искусства восходит у Анненского, с одной стороны, к поздним романтикам, с другой - к той эволюции "от индивидуализма к соборности", которую пережил русский символизм в революционные годы. Однако в этом сближении себя с читателями, со "всеми", бесспорно, отразились и демократические пласты миросозерцания Анненского, определенные его связью с русской культурой XIX века. В главе анализируются понятия предмета и метода литературной критики у Анненского. В этой части работы подчеркивается отличие структуры критической прозы Анненского от поэтики русской критики XIX века: отсутствие в его статьях прямой полемики, растворенность идей в ткани тонких анализов изучаемого Анненским художественного произведения. Для его критической прозы важны не прямо высказываемые тем или иным писателем общие идеи концепции и оценки, а семантика художественных структур анализируемых произведений, текстовая семантика слова-образа. Интерес к смыслу и значении художественных структур, к изучению текста, начиная с его низших уровней, был одной из основных причин тяготения Анненского к традициям русского литературоведения. Вместе с тем, совершенно иначе, чем русские критики 1840-80-х гг., решая вопросы о системе и стиле критического доказательства, Анненский в глубине своих построений оказывается связанным с идеями именно этой критики.

В работе рассматриваются мысли Анненского об эстетической функции слова. Позиция Анненского-критика определяется как пансемантизм, т. е. в основе ее лежит представление о том, что в художественном произведении все может иметь значение. Исключительно важным для концепции Анненского является понимание стиля как языковой и культурной стихии. Стиль для Анненского - важнейшая часть национальной культуры. Без выработки литературного стиля русская культура не сможет предстать как равная среди других культур мира. Одним из средств "эмансипации русского слова" для Анненского было развитие искусства устной речи. Теоретические взгляды Анненского на устную речь нашли свое воплощение на страницах его критической прозы. Анненский-критик стремится не только возбудить мысль читателя, но и заставить его пережить анализируемое произведение. "Книги отражений" - цитатная проза, но это цитаты особого рода. Надындивидуальность языка для Анненского, как и для "младших символистов", - антитеза декадентского индивидуализма. Но если в эстетике символизма поэт становится теургом, преобразователем жизни, то позиция Анненского иная. Для него роль поэта заключается в создании языковых эстетических норм, в поднятии народного стихийно-данного языка на новую ступень - эстетического феномена, связанного с культурой. Никаких мистических задач Анненский решать не хочет и перед художником их не ставит. Наряду с мыслью о надындивидуальности стиха, языка, для Анненского важна мысль о надындивидуальности идеи. Видимо, с концепцией об анонимности чужой идеи, о принадлежности ее культуре в целом и связано стремление Анненского "синтезировать", соединить в "Книгах отражений" различные исследовательские методики, метаязыки.

ВТОРАЯ ГЛАВА диссертации "Критическая проза Инн. Анненского и русское академическое литературоведение конца XIX - начала XX века". Цель данной части работы - показать роль русской филологической науки в формировании концепции и метода критической прозы Анненского. Советские исследователи (И. В. Корецкая, И. И. Подольская, О. П. Пресняков) уже неоднократно отмечали влияние идей А. А. Потебни на критику Анненского. Однако соотнесение общих концепций Потебни и общего понимания искусства в критической прозе Анненского еще не было предметом пристального рассмотрения.

В диссертации исследуется одна из встающих при этом основных проблем - влияние концепции внутренней формы слова Потебни на критический метод "Книг отражений". В многочисленных рецензиях в педагогических журналах Анненский неоднократно обращался к лингвистическим работам Потебни. Ему была близка и теория словесности Потебни, построенная как лингво-эстетическая концепция, на основании сближения языка и искусства. Учение Потебни о внутренней форме слова повлияло на трактовку Анненским одного из центральных понятий его критической системы - понятия "симпатический символ". В системе критики Анненского усвоенные из академической науки термины становятся тем пучком, в который собираются его мысли об авторской индивидуальности, об отразившем эту индивидуальности литературном герое. Для структуры художественного произведения, отражающего душу автора ("симпатического символа"), критику были необходимы понятия как формы произведения, так и содержания личности автора. Понятия формы и содержания являются у Анненского раздельными и едиными одновременно, объединяясь в понятие идеи-формы, близкое аристотелевской энтелехии и концепции внутренней формы слова у Потебни. Как у Потебни художественное слово подобно художественному тексту в его целостности, а художественный текст есть лишь развернутое слово, "симпатический символ" Анненского концентрирует в себе принцип построения произведения искусства на всех его уровнях. Структура художественного произведения в учении Потебни трансформировалась Анненским в представление о форме "симпатического символа". Понятия ученого были переведены на язык критической прозы Анненского: "внешняя форма" стала "внешней стороной литературного изображения", "внутренняя форма" - "внутренней стороной литературного изображения", а "содержание" (или идея) - "идеей, мыслью". В главе рассматривается преломление концепции внутренней формы Потебни в "Книгах отражений" Анненского. В его критической прозе выделяется несколько типов соотношения внешней и внутренней формы с идеей (на примере анализа творчества русских писателей XIX века: Тургенева, Гоголя, Достоевского). Анненский был хорошо знаком и с работами других представителей "психологической школы": Д. Н. Овсянико-Куликовского, А. Г. Горнфельда. Как и ученики Потебни, Анненский использует идеи ученого при анализе художественного произведения, но остается чужд прямолинейному социологизму потебнианцев. Если для последователей Потебни наиболее важны микроуровни произведения, то для Анненского значимо то, как общая идея произведения вырастает из структуры микроуровней: поэтической лексики, стиля и т. д. Здесь Анненский ближе к Потебне, чем "потебнианцы".

Для Анненского, как и для символистов (А. Белого, В. Брюсова, Вяч. Иванова), была важна идея Потебни о самостоятельной эстетической функции слова. Но символисты использовали мысли ученого для своих теоретических построений, оставаясь, в отличие от Анненского, чуждыми психологизму Потебни.

Критический метод "Книг отражений" можно рассматривать как стык и трансформацию методологических принципов двух крупнейших представителей русского академического литературоведения конца XIX - начала XX века: А. А. Потебни и акад. Веселовского - на внешней канве стилистики импрессионистической критики. Анненский учился у Веселовского в Петербургском университете, участвовал в заседаниях Неофилологического общества, возглавляемого ученым. Следы обращения к работам Веселовского обнаруживаются в целом ряде рецензий Анненского в Журнале Министерства народного просвещения. Интерес позднего Веселовского к психологии личности привел его к сближению с некоторыми положениями "психологической школы", родственными и Анненскому. Общее сближение научных интересов Потебни и акад. Веселовского позволило Анненскому применить их методологические принципы в рамках единой критической системы в "Книгах отражений". Концепция биографии художника у А. Н. Веселовского стала содержанием для структуры "симпатического символа". Категории Веселовского были переведены на язык критики Анненского: "внешняя биография" стала "жизнью", "самосознание" трансформировалось в "мысль", "идею", "внутренняя биография" в понятие о "душе" художника. Понятия содержания и формы в работах Анненского синтезируются в представление о единой идее-форме "симпатического символа". Трансформированные понятия Потебни и акад. Веселовского объединяются: "внутренняя форма литературного изображения" - это "душа" автора, "внешняя сторона литературного изображения" - "жизнь"; "идея", "мысль" - "мысль" автора о мире, отраженном в художественном произведении. Таким образом, с понятиями структуры "симпатического символа" отождествляются и в ней синтезируются понятия о структуре внутренней формы в учении Потебни и концепция структуры биографии художника в поздних работах акад. Веселовского.

Язык академического литературоведения с его терминологической четкостью, объективностью анализа не только повлиял на концепцию Анненского, но и определил целостную структуру "Книг отражений". Четкость, научная глубина общего понимания искусства создали эстетически необходимый контраст импрессионистически "субъективному" повествованию в критической прозе Анненского (ее композиции, языку, стилю). Воздействия академической науки одновременно входят и в методологию, и в терминологию Анненского, и в поэтику его критических разборов.

В ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ диссертации "Методика "школьного" анализа текста в конце XIX - начала XX века и критический метод "Книг отражений" рассматривается вопрос о влиянии методологии педагогических статей Анненского на формирование его критической прозы. Современники Анненского (критик А. Фомин, филолог-классик Б. Варнеке) отмечали странную манеру критических анализов в эссе "Бальмонт-лирик", связывая ее с анализом произведений античных писателей в классической филологии. В работе показывается возможность говорить о методике разбора древних авторов педагогами-"классиками" как об одном из источников критического метода "Книг отражений". Анненский был тесно связан с вопросами преподавания языка и литературы: он обучал гимназистов древним языкам, был директором в 8-ой Петербургской, а затем в Царскосельской гимназии, служил в Ученом комитете Министерства народного просвещения, сотрудничал в ряде филологических и педагогических журналов, активно участвовал в деятельности научных филологических обществ. Все это постоянно поддерживало его интерес к методике изучения художественных произведений. Анненский неоднократно рецензировал комментированные издания классиков. Комментаторы изданий классиков в России во многом шли по следам немецких филолого-античников. Они уделяли пристальное внимание не только идее произведения, биографии писателя и окружающей его исторической среде, но и вопросам формы, скрупулезно рассматривая композицию, язык, метрику анализируемого текста. В объяснительных примечаниях тщательно разбиралось каждое слово (грамматически, семантически, стилистически и т. д.). В журналах "Филологическое обозрение", "Гермес" и др. публиковались статьи о "классном толковании" античных авторов. Педагоги-классики считали, что при разборе античных текстов одинаково важен анализ "художественной формы" и "мысли". Развитие эстетического вкуса было одной из важнейших задач классической гимназии. Такой подход к предмету, имея, разумеется, и научные, и педагогические резоны, был в известной мере односторонним. Спор между защитниками и противниками классического образования может быть рассмотрен как аналогия полемики между сторонниками "чистого искусства и их противниками.

Следует различать, как на это справедливо указывает А. В. Федоров, два типа идей в классическом образовании: формальные, реакционные и прогрессивные, просветительские. Анненский был связан с вторым типом мыслей о преподавании древних языков. Это был "путь приобщения гимназической молодежи к обширному кругу гуманитарных знаний на основе тех же древних языков, но изучаемых не формально, а на материале классических, подлинно художественных текстов параллельно с хорошей постановкой русского и живых иностранных языков"*.

* Федоров А. В. Иннокентий Анненский: Личность и творчество. Л., 1984, с. 23-24.

Анненский перенес многие характерные черты "школьного" и переводоведческого анализа греческих и латинских авторов в методике конца XIX - начала XX века на методы разбора произведений новейших русских поэтов. Можно выделить корпус статей, наиболее отчетливо связанных с этой методикой: "Сочинения гр. А. К. Толстого как педагогический материал" (1887), "Стихотворения Я. П. Полонского как педагогический материал" (1887), "Об эстетическом отношении Лермонтова к природе" (1891), "А. Н. Майков и педагогическое значение его поэзии" (1898), "Бальмонт-лирик" (1904).

Наиболее ярким примером использования метода разбора античных авторов для анализа русской поэзии явилась статья "Стихотворения Я. П. Полонского как педагогический материал". Этой статье предшествует план (как и работам Анненского, посвященным разбору древних авторов, например, статье "Из наблюдений над языком Ликофрона" PDF). Анненский изучает "поэтическую форму" стихов Полонского с трех сторон: I) живописной (сравнения, поэтические словосочетания), 2) музыкальной (метры), 3) языковой (неологизмы, архаизмы, грамматический строй). В работе произведено доскональное исследование образных средств поэзии Полонского. Анненский дает сложную классификацию сравнений, приводит списки гипербол, параллелизмов, эпитетов. Менее подробно рассмотрена "музыкальная" сторона лирики Полонского - рифмы и размер в его стихах. В конце работы говорится о "негативных чертах" художественного словаря поэта. В статье "Бальмонт-лирик" этот же метод использован критически и гораздо более научно плодотворно. Исчезает прямолинейная "оценочность", усложняются способы анализа художественного текста, показывается эстетическая функция тех или иных "приемов".

Если ранние статьи Анненского о Полонском и Толстом предназначались для педагогов и представляли свод данных о выразительных средствах поэзии, а также отбор стихотворений, пригодных по своему содержанию для воспитательных целей, то статьи о Лермонтове и Майкове имеют своей задачей повысить общий уровень эстетической образованности в гимназической среде, а эссе о Бальмонте - в русском обществе. Для Анненского речь постепенно начинает идти не столько о задачах педагогики, сколько о более широко поставленной проблеме Красоты и ее внедрении в жизнь (идеи, восходящие к Д. Рескину и раннему О. Уайльду). Метод анализа античных авторов органически синтезирован в "Книгах отражений" с творчески переработанной методологией психологической школы русского литературоведения. Объекты анализа, связанного со "школьной" методикой текста, - это микроформы, несущие в себе смысл, которые вкладываются в большую "внутреннюю форму" целостного художественного текста (понятого в духе X. Штейнталя и А. Потебни) и определяют ее.

Методика "школьного" анализа античных авторов, оказавшаяся на периферии как русского литературоведения, так и критики, казалась в начале XX века безнадежно устаревшей. Но именно в это время она неожиданно оказывается в центре поисков новых средств исследования плана выражения, характерных для "нового искусства". Принципиально трансформированная, эта "школьная" методика становится важной составляющей метода критики и теории литературы в начале XX века. Одним из первых обратился к этой "младшей линии" литературоведения и трансформировал ее в методику критики Инн. Анненский.

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА диссертации "Критическая проза Инн. Анненского и традиции русской демократической критики XIX века" посвящена рассмотрению обращений автора "Книг отражений" к работам русских критиков. Вопросы о возможной генетической связи Анненского с романтической линией русской критики, с народнической критикой, идеями А. Григорьева и концепциями В. Розанова были поставлены в статье И. Подольской "И. Анненский - критик" как гипотетические, однако они еще нуждаются во внимательном, доказательном решении, основанном на возможно более широком привлечении фактов. Анненский, поверхностные структуры статей которого отличаются от работ русских критиков XIX века, глубинными пластами своего мироощущения был в значительной мере связан именно с русской культурой XIX века. Существенно, что внимание Анненского привлекали, в первую очередь, те авторы, которые, не будучи представителями эстетической критики, разрабатывали проблемы художественности более тонко и талантливо, чем сторонники "искусства для искусства". Анненский не мог не симпатизировать пропаганде эстетических идей, которую ранний Белинский считал одной из основных задач критики. Анализ показывает, что общая концепция русской культуры у Анненского ближе к В. Белинскому, чем кажется с первого взгляда. Обратим внимание хотя бы на то, что русская литература первой половины XIX века в "Книгах отражений" представлена, в первую очередь, именами, выдвигавшимися и Белинским. В работе выделяется ряд критических суждений Анненского, безусловно восходящих к Белинскому: суждение о свойствах критического таланта, характеристика творчества И. Гончарова как обладающего живописным характером в статье "Гончаров и его Обломов" и др. Однако целостная эстетическая система Белинского достаточно далека от Анненского. Те эстетические суждения зрелого Белинского, которые были лишь частью его критической системы, для Анненского составляют как бы ядро Белинского-критика. Вместе с тем совершенно очевидно, что авторитет Белинского для автора "Книг отражений" достаточно высок.

Близость Анненского к А. Григорьеву, испытавшему творческое воздействие Белинского, уже рассматривалась в диссертации Н. Т. Ашимбаевой "Русская классическая литература в критике И. Анненского", но в типологическом аспекте. В нашей работе эта мысль развивается и трансформируется: здесь показано, что можно говорить не только о типологическом, но и о генетическом родстве. Более того, мы полагаем, что литературная критика А. Григорьева была, видимо, единственной русской критикой, которая именно как целостная система оказала творческое воздействие на Анненского. Обоих писателей сближает их отношение к критике как к деятельности художественного типа, опора на интуицию. Отсюда - и родство более частных идей. Так, отношение Анненского к гоголевскому юмору имеет своей исходной точкой статьи Григорьева, анализирующие творчество Гоголя, хотя Анненский не разделяет "почвеннических" идеалов Григорьева, отразившихся в этих статьях. Возможно, что при изображении отношений писателя и литературного героя Анненский также отталкивался от концепций русского критика. Интерес Анненского к творчеству Белинского и Григорьева психологически оправдан и тем обстоятельством, что критика середины XIX века казалась ему наиболее яркой страницей в истории русской критики. Так, в рецензии на книгу К. Головина (Орловского) "Русский роман и русское общество", отмечая недостатки при обзоре критики конца XIX века, Анненский указывает: "Конечно, критика эта не была такой блестящей, как в 40-е и 60-е годы ... "*

* Анненский И. К. Ф. Головин (Орловский). Русский роман и русское общество. СПб. - ЖМНП, 1905, ? 12, с. 194.

Если критическая деятельность В. Белинского и А. Григорьева была в чем-то основном близка Анненскому, то в более сложных отношениях находился он с революционно-демократической шестидесятнической и последующей народнической критикой. Отношения Анненского к Н. К. Михайловскому - отношения старшего и младшего современников, общие системы взглядов которых достаточно далеки друг от друга, но которые в чем-то соприкасаются при решении идеологических, методологических и других проблем. Особенно важны идеи совести, сострадания (симпатии) как нитей, протянутых от писателя к читателю в критике Михайловского и Анненского. Сопоставимо, в частности, их отношение к Вс. Гаршину как к писателю, активно сострадающему своим героям и горячо любимому читателями. На примере Михайловского дается попытка показать, что импульсом для критического творчества Анненскому могли служить идеи не только близкого, но и далекого ему по взглядам критического лагеря. Это не "влияние", но и не прямая полемика, характерная для отношений разных лагерей русской критики XIX века, даже, видимо, не внутренняя полемика, а просто свободный обмен в чем-то близкими мыслями.

В ПЯТОЙ ГЛАВЕ диссертации "И. Анненский и О. Уайльд (Английская эстетическая критика и "Книги отражений" Анненского") рассматривается вопрос об одном из важных источников, оказавших творческое возведение на критическую прозу Анненского. Влияние Уайльда на первую "Книгу отражений" признавал сам Анненский в письме к издателю С. Соколову. В советском литературоведении работ на тему "Анненский и Уайльд" нет, в зарубежном - вопрос этот лишь поставлен (книга Б. Конрад об Анненском, статья С. Маковского "И. Анненский - критик"), но никак не решен.

В 1880-е годы русское общество знакомится с английскими прерафаэлитами. Из теоретиков прерафаэлитизма в России более всех был популярен Дж. Рескин. Первыми обратили внимание на Рескина представители предсимволистской эстетической критики, искавшие на Западе образцы изучения изящных произведений (П. Боборыкин, С. Волконский). Освещению деятельности прерафаэлитов и знакомству с теоретическими взглядами Рескина большое внимание уделялось в журналах "Северный вестник" и "Мир искусства".

Анненский хорошо знал английских прерафаэлитов. В статье "Что такое поэзия?" (1903) он упоминает имена Э. Берн-Джонса, Данте-Габриэля Россетти. Тема "Анненский и Рескин" нуждается в дальнейшем исследовании, но уже сейчас можно сказать, что мысли об эстетическом наслаждении природой в статьях Анненского "Об эстетическом отношении Лермонтова к природе" (1891) и тема общественного воспитания красотой в работе "К вопросу об эстетическом элементе в образовании" (1892) прямо связаны с идеями английского художественного критика. Анненского привлекали в английском эстетизме не только теоретические идеи, но и сама практика пропаганды прекрасного. Анненский, в отличие от Рескина, не связывал прямо и открыто пропаганду красоты с разрешением всех больных общественных вопросов, но и его эстетизм носит характер "просвещения красотой". Это "просвещение" не мыслится как достаточное условие преображения безобразного мира в прекрасный: Анненскому чужд эстетический утопизм "младших символистов". Но и с идеями Рескина, и с символизмом Анненского роднит неприятие мещанской действительности как безобразной и противопоставление ей мира "сияющей красы" при всем трагизме окружающей повседневной жизни.

Пропагандируя эстетические идеи, Анненский стремится ввести "эстетический момент" и в критику. Он считал, что получение эстетического наслаждения от художественного произведения связано с искусством критики. Критика, с одной стороны, обращает внимание на эстетическую ценность анализируемых произведений, с другой - сама является искусством. Общение читателей с критиком, по Анненскому, непременно включает момент наслаждения красотой. Но жанры и методы для эстетического анализа художественного текста, равно как стили и язык эстетической критики, на русской почве были почти не разработаны. Поэтому, обосновывая свой метод, Анненский обращается к западной критико-эстетической мысли.

В России проявление обостренного внимания к критике О. Уайльда связано с деятельностью представителя "чистой" эстетической критики С. Волконского. На идеи и метод Уайльда ориентировались представители импрессионистической критики: Ю. Айхенвальд, К. Бальмонт. Уайльд привлек внимание Анненского именно своей разработкой теории художественной критики. Вероятно, наиболее заметное воздействие этой теории на Анненского относится к 90-м гг. XIX века. К 1906 году, т. е. к моменту выхода первой "Книги отражений", оно было уже не столь интенсивным. Однако Анненскому остались близки мысли Уайльда о произведении искусства как импульсе для критического творчества, о неизбежной и необходимой "модернизации" худ. текста при его восприятии читателем (то есть о внесении в критическую интерпретацию текста позиции и языка интерпретатора), о ценности адогматизма мышления критика. Анненский использует ряд композиционных и стилистических приемов, пропагандируемых критикой Уайльда: повествовательную форму эссе, синтетический я аналитический принципы подхода к художественному тексту. Для Анненского важен Уайльд и как признанный мастер стиля. Но Анненскому был глубоко чужд пафос "чистого эстетизма", что отразилось в его докладе "Об эстетическом критерии" (1909): Уайльд в своей теории эстетической критики сознательно снимает вопрос об обязанностях критика перед читателем, оставаясь приверженцем самоценности искусства. Анненский, напротив, поднимает тему служения критика обществу. Идея ответственности, осознание им своих обязанностей перед читателем роднит его с традициями русской демократической критики.

В ЗАКЛЮЧЕНИИ диссертации делается вывод о связи Анненского с разнообразными традициями европейской культуры XIX века: русской, английской, немецкой, французской. Вычисляется общая структура "Книг отражений", состоящей из четырех пластов. В основании ее лежат общие философско-эстетические и этические взгляды Анненского. Последние связаны с влиянием русской демократической культуры XIX в. Вторым пластом будет русское академическое литературоведение конца XIX - начала XX века, с которым соотнесены глубинные структуры "Книг отражений" и само понимание тем и методов литературной критики. Третий пласт определен методикой анализа "школьного" текста, синтезированной с методикой академического литературоведения. Объект критического анализа - это микроформы, входящие в макроформу художественного текста. Традиции западноевропейской импрессионистической критики будут четвертым пластом, который определяет поверхностные структуры критической прозы Анненского (стиль, структура повествования, композиция), а также регулирует отношение критика к читателю.

"Книги отражений" Анненского вплотную подходят к ярким явлениям литературы, искусства и науки первой трети XX века: акмеизму, формальному методу, поэтике "нового стиля" с его синтезом искусств. Но одновременно Анненский связан кровной связью с научной, художественной и критической культурой XIX века. Многие идеи "Книг отражений" Анненского порождены связью критика с общей атмосферой русской науки и культуры прошлого века, с ее демократизмом. Инн. Анненский, как и Ал. Блок, - художник, внесший в культуру начала XX века дух "нераздельности" с культурой ушедшего столетия.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Пономарева Г. М. И. Анненский и А. Потебня. (К вопросу об источнике концепции внутренней формы в "Книгах отражений" Анненского). - Учен. зап. / Тартуский гос. ун-т, 1983, вып. 620. Типология литературных взаимодействий: Тр. по рус. и слав, филологии. Литературоведение, с. 64-73.
2. Пономарева Г. М. Анненский и Уайльд (английская эстетическая критика и "Книги отражений" Анненского). - Учен. зап. / Тартуский гос. ун-т, 1985, вып. 645. Проблемы типологии русской литературы: Тр. по рус. и слав. филологии. Литературоведение, с. 112-122.
3. Пономарева Г. Об одном источнике критического метода И. Ф. Анненского. - Тезисы докладов конференции по гуманитарным и естественным наукам Студенческого научного общества. Тарту, 1985, с. 26-28.

А. Федоров. Иннокентий Анненский. Личность и творчество.
Л. "Художественная литература", 1985.

Источник текста: "Литературное обозрение", 1986, ? 5. С. 72-73 (раздел "Панорама").

Книга А. Федорова 'Иннокентий Анненский' является, безусловно, важным этапом в изучении жизни и творчества писателя. В связи с ее выходом хотелось бы сказать несколько слов о задачах, стоящих перед советскими исследователями Анненского. Решены далеко не все биографические проблемы: мы мало знаем о служебно-педагогической деятельности поэта, его участии в различных филологических обществах. Совершенно неразработанным остается сложный вопрос об Анненском как филологе-классике. Источники 'Книг отражений' (а это, несомненно, цитатная проза) еще окончательно не выяснены. Только начинается изучение оригинальной драматургии Анненского. Для будущей работы специалистов книга А. Федорова - ценное подспорье. Но одновременно, написанная живо и легко, с присущим автору чувством стиля, она способна заинтересовать и увлечь всех тех, кто неравнодушен к судьбам русской поэзии.

Анненский И. УЧЕНО-КОМИТЕТСКИЕ РЕЦЕНЗИИ 1899-1900 ГОДОВ /
Сост., подгот. текста, предисл., прилож., примеч. и указ. А.И. Червякова. - Иваново: Юнона. 2000. - 332 с. - 200 экз.
(Иннокентий Федорович Анненский: Материалы и исследования / Под ред. А. И. Червякова. Вып. I).
Анненский И. УЧЕНО-КОМИТЕТСКИЕ РЕЦЕНЗИИ 1901-1903 ГОДОВ /
Сост., подгот. текста, предисл., прилож., примеч. и указ. А.И. Червякова. - Иваново: Юнона, 2000. - 368 с. - 200 экз. -
(Иннокентий Федорович Анненский. Материалы и исследования / Под ред. А.>И. Червякова. Вып. II).

Источник текста: "Новое литературное обозрение", 2001, ? 5 (51). С. 398-400 (раздел "Библиография").

398

Каждому исследователю, занимающемуся творчеством Анненского, хорошо известны трудности, возникающие при его изучении. Прекрасную библиотеку Анненского, не составив даже список входивших в нее книг, продал после революции его сын Валентин Кривич, испытывавший материальные затруднения. Сам Анненский далеко не всегда ссылается на то, что он цитирует, не ставя кавычек 'над всем чужим'. Нам встречались казусы, когда цитатой из Оскара Уайльда объясняли воззрения Анненского на критику, а стихи в прозе итальянской поэтессы Ады Негри печатали как собственные стихи Анненского. Дело здесь не в некомпетентности исследователей, а в сложности изучаемого объекта. Анненский знал 15 языков; круг его интересов включал античность, западноевропейскую и восточноевропейскую культуру.

Две книги 'Учено-комитетских рецензий' Анненского дают литературоведам возможность наконец-то почувствовать твердую почву пол ногами; по-

399

зволяют больше узнать о тех книгах, которые рецензировал Анненский, проработавший в Ученом комитете Министерства народного просвещения 11 лет, с 1898 по 1909 г. Важно еще и то, что рецензии написаны в конце 1890-х - начале 1900-х гг., то есть совпадают с периодом позднего писательского дебюта Анненского.

Составитель этих выпусков А. И. Червяков уже много лет занимается изучением творчества Анненского. Еще в 1989 г. он выпустил в Иваново ценный библиографический указатель 'Произведения И. Ф. Анненского на русском языке'. Изданная крошечным тиражом в 100 экземпляров, эта книга стала настольной для исследователей Анненского. В указателе было учтено 534 его произведения, что намного превышало число позиций в предшествовавших библиографиях. Сейчас А. И. Червяков собрал два тома отзывов Анненского на различные хрестоматии, учебники по теории и истории литературы, энциклопедические словари, собрания сочинений. Большинство из этих рецензий, хранящихся в Российском государственном историческом архиве, никогда ранее не публиковались. Это не просто написанные по долгу службы отзывы, а своеобразный ключ к его творчеству. Вспомним, что сам Анненский тоже постоянно искал ключ к творчеству писателей в их письмах, полемике, воспоминаниях современников. А. И. Червяков совершенно справедливо оценивает эти разборы 'как источник конкретных историко-литературных оценок поэта, его представлений о характере и содержании литературного процесса, и как отражение его концептуальных теоретико-литературных и философско-эстетических взглядов'.

Постараюсь подтвердить это утверждение на конкретных примерах. Деятельность Анненского-критика тесно взаимосвязана с деятельностью Анненского-педагога. Он начинал свою критическую деятельность с педагогических статей, и методика школьного анализа античных авторов сказалась на поэтике его критических статей, например на эссе 'Бальмонт-лирик'. В 'Книгах отражений' рассуждений о русской критике и критиках не слишком много (упоминаются В. Белинский, П. Анненков, И. Добролюбов, Д. Писарев, Н. Михайловский и некоторые другие). Педагогические рецензии позволяют нам больше узнать об отношении Анненского к ведущим русским критикам XIX в. Для исследователей критической прозы Анненского будут интересны отзывы на 'Систематическое собрание сочинений В. Г. Белинского' и 'Первое собрание писем' В. Г. Белинского, а также на его книгу 'Литература, поэзия, театр', изданную Н. Зинченко, сборник А. Сальникова 'Белинский о поэзии', книгу В. Покровского 'В. Г. Белинский как критик и создатель истории новой русской литературы'. В 'Книге отражений' ни разу не упоминается имя Аполлона Григорьева, хотя его концепция юмора оказала немалое воздействие на систему воззрений Анненского на юмор. Зато в именных указателях к сборникам рецензий мы найдем 12 упоминаний Аполлона Григорьева. Отношение Анненского к современной ему модернистской критике нам почти неизвестно. Поэтому так важен его единственный отзыв на книгу А. Л. Волынского 'Русские критики'. Любопытно и то, что он упоминает в этом разборе 'первые произведения Розанова'.

Анненский был автором нескольких статей о Гоголе. Его отзыв на изданные под редакцией Н. И. Шенрока 'Письма Н. В. Гоголя' дает нам возможность узнать об отношении Анненского к его переписке, а рецензия на 'Сочинения' Н. В. Гоголя показывает, что Анненский был прекрасно знаком как с системой издания гоголевских сочинений (по авторскому замыслу), так и с разнообразными собраниями сочинений Гоголя, выпущенными в XIX в.

Уже не раз проводились параллели между К. Случевским и И. Анненским. Мне кажется, что отзыв Анненского на этюд А. Коринфского 'Поэзия К. К. Случевского' будет интересен для исследователей поэтического творчества обоих поэтов. Не следует думать, что учебная литература, которую по долгу службы приходилось рецензировать Анненскому, была скучной и серой. Он разбирает четыре хрестоматии выдающегося педагога Льва Поливанова, директора знаменитой Поливановской гимназии, учителя В. Я. Брюсова и Андрея Белого. Анненского и Поливанова сближала мысль об объединении при анализе художественного текста литературоведческого и лингвистического анализа. В выпусках мы найдем также несколько рецензий на хрестоматии и руководства других выдающихся педагогов - В. Я. Стоюнина, А. Д. Галахова.

Публикация снабжена подробными комментариями. В примечаниях мож-

400

но найти исчерпывающий список литературы по малоисследованным проблемам, например таким, как 'Анненский и Мережковский', 'Анненский и А. Майков', 'Анненский и Бальмонт', 'Анненский и Случевский'.

Сделаю одно замечание. Мне кажется, что составителю нужно было объяснить читателю различие между фундаментальными (предназначенными для педагогов, куда ученики не допускались) и ученическими библиотеками в гимназии. Это сделало бы понятными замечания Анненского о том, что книги предназначены для библиотек того или иного типа.

В книги включены перечни учено-комитетских работ И. Ф. Анненского 1899-1900 и 1901-1903 гг., не опубликованных в настоящих выпусках. В них учтены разборы учебников по русскому языку, представляющие интерес для лингвистов, или чисто педагогических работ, давно уже устаревших.

Главный недостаток обеих книг - их крошечный тираж, делающий их почти недоступными не только для зарубежных, но и для российских исследователей Анненского. Через несколько лет, в 2005 г., исполнится 150 лет со дня рождения И. Ф. Анненского. Надо бы уже сейчас начать подготовку его собрания сочинений, которое должно включать и несколько томов рецензий, выпущенных уже более солидным тиражом.

Будем ждать продолжения - составитель обещал в предисловии, что выйдут еще три выпуска*.

* См. состав серии.

Сокращения