|
Тоска миража
Погасла последняя
краска,
Как шепот в полночной мольбе...
Что надо, безумная сказка,
От этого сердца тебе?
Мои ли без счета и
меры
По снегу не тяжки концы?
Мне ль дали пустые не серы?
Не тускло звенят бубенцы?
Но ты-то зачем так
глубоко
Двоишься, о сердце мое?
Я знаю - она далеко,
И чувствую близость ее.
Уж вот они, снежные
дымы,
С них глаз я свести не могу:
Сейчас разминуться должны мы
На белом, но мертвом снегу.
Сейчас кто-то сани нам
сцепит
И снова расцепит без слов.
На миг, но томительный лепет
Сольется для нас бубенцов...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Он слился... Но больше друг друга
Мы в тусклую ночь не найдем...
В тоске безысходного круга
Влачусь я постылым путем...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Погасла последняя краска,
Как шепот в полночной мольбе...
Что надо, безумная сказка,
От этого сердца тебе?
Альм. "Гриф". М., 1913, без загл.
ПС.
Автограф в ЦГАЛИ; загл. вписано в
верхнем левом углу. Приписка
В. Кривича:
"Поправка написана О.П. Хмара-Барщевской
по просьбе автора". Авториз. список в
ЦГАЛИ, под загл. "Тоска миража".
Примечание
В. Кривича в
ПС:
В этой редакции, но без заглавия, стихи находятся в авторской тетради.
Здесь, среди других поправок, имеются, между прочим, следующие: в строке
9 -- "зачем так" (вместо "зачем же...'') и в 21 -- "Он
слился, но..." (вместо "Сольется, но..."), с отделением 6-й строфы
от предыдущей многоточием. Эти изменения, по всем данным, -- в том числе
и по соображению со списками, -- были сделаны значительно позже других. В
одном ил списков, где строки 9 и 21 имеются в их первоначальной редакции
(т. е. "зачем же..." и "Сольется..."), -- рукою Анненского надписано
заглавие: "Тоска миража", уничтожена отделительная черточка перед
последними четырьмя строками (в списке нет деления на строфы), -- но в
самом тексте никаких исправлений не сделано." (с. 157).
О стихотворении:
Адамович Г. "Анненский".
Четвертая
беседа с Георгием Викторовичем Адамовичем [в
записи Ю.П. Иваска]
/ Проект 'Акмеизм' / Вступ. статья, подгот. текста и комм. Н.А.
Богомолова // НЛО, 2002, ? 6 (58). С. 159-160.
У св. Стефана
Обряд похоронный там
шел,
Там свечи пылали и плыли,
И крался дыханьем фенол
В дыханья левкоев и лилий.
По "первому классу
бюро"
Там были и фраки и платья,
Там было само серебро
С патентом - на новом распятьи.
Но крепа, и пальм, и
кадил
Я портил, должно быть, декорум,
И агент бюро подходил
В калошах ко мне и с укором.
Заключенье
Всё это похоже на
ложь, -
Так тусклы слова гробовые.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но смотрят загибы калош
С тех пор на меня, как живые.
ПС. Автограф в ЦГАЛИ. Возможно,
имеется в виду собор Св. Стефана в Вене,
где поэт был проездом (наиболее
известный храм этого имени).
Фенол -- карболовая кислота.
Об этом стихотворении см. в работах:
Колобаева Л.А.
Ирония в лирике
Иннокентия Анненского.
Колобаева Л.А.
Концепция личности в
русской литературе рубежа XIX-XX веков.
Тименчик Р.Д. Из истории русской поэзии:
И.Ф. Анненский
//
Родник. Рига. 1988. ? 2. С. 16.
Вена. Собор св. Стефана. Фото 1905 г.
|
Л. И. Микулич
Там на портретах
строги лица,
И тонок там туман седой,
Великолепье небылицы
Там нежно веет резедой.
Там нимфа с таицкой водой,
Водой, которой не разлиться,
Там стала лебедем Фелица
И бронзой Пушкин молодой.
Там воды зыблются
светло
И гордо царствуют березы,
Там были розы, были розы,
Пускай в поток их унесло.
Там всё, что навсегда ушло,
Чтоб навевать сиреням грезы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Скажите: "Царское Село" -
И улыбнемся мы сквозь слезы.
ПС.
Автограф в ЦГАЛИ.
Микулич (псевдоним Веселитской
Лидии Ивановны, 1857--1936) -- писательница,
автор бытовых повестей и рассказов;
долгое время жила в Царском Селе.
См. о ней: С. А. Розанова. [справочный
очерк] // Русские писатели.
Биобиблиографический словарь. Том 1. А-Л. Под редакцией П. А.
Николаева. М., "Просвещение", 1990.
Д. С. Мирский дал
краткую характеристику Л.И. Микулич:
Новый комический тип создала и г-жа Микулич (псевдоним Лидии И.
Веселитской, р. 1857). Её Мимочка -- остроумное изображение средней
петербургской барышни из бюрократической среды -- воплощение безмятежной
пустоты.
Д. С. Мирский. История русской литературы с древнейших времён по
1925 год / пер. с англ. Е. Зерновой. -- Новосибирск: Изд-во
'Свиньин и сыновья', 2005.(глава "Второстепенные прозаики", с. 579).
Нимфа с таицкой водой -- статуя "Девушка
с разбитым кувшином (Молочница,
Перретта)", работы П. П. Соколова, в
Екатерининском парке.
Таицкая вода -- из водопровода,
проложенного от села Тайцы и питавшего
парковые пруды.
О "таицкой воде" и статуе наиболее полно в
"Энциклопедии Царского Села".
Лебедь -- образ местного духа-покровителя
(на Большом озере плавали лебеди).
Фелица -- "киргиз-кайсацкая
царевна" в "Сказке о царевиче Хлоре",
написанной Екатериной II, которую Г. Р.
Державин воспел в оде "Фелица" (от
лат. felicitas -- счастье).
...бронзой Пушкин молодой. Имеется в
виду памятник Пушкину работы Р. Р. Баха в
Лицейском саду г. Пушкина.
Там были розы. Имеется в виду "Розовое
поле" в Екатерининском парке,
первоначально обсаженное розами,
которые впоследствии одичали.
Также имеется автограф
в ИРЛИ, впервые опубликованный
А. И. Червяковым
в прим. 2 к
письму
Анненского Е. М. Мухиной от 16 апреля 1906 г.
(Письма
II, с. 4):
Л.И. Микулич
Там на портретах горды лица,
И тонок там туман седой, -
Великолепье небылицы
Там нежно веет резедой.
Там нимфа с Таицкой водой,
Водой, которой не разлиться;
Там стала лебедем Фелица
И бронзой Пушкин молодой!..
Там воды зыблются светло
И гордо-царственны березы...
Там были розы, были розы, -
Пускай в поток их унесло...
Там всё, что навсегда ушло,
Чтоб навевать сиреням грезы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Скажите: Царское Село,
И улыбнемся мы сквозь слезы.
10/IV 1906 Ц. С.
Ник. Т-о
(И. Анненский)
Исследования:
Мусатов В. Пушкинская традиция в русской
поэзии первой половины ХХ века. (Глава 5, с. 169)
Савельева Г. Т.
"Два мифа о Царском Селе".
Тименчик Р. Д.
Неизвестное стихотворение
Гумилева // Роман Тименчик.
Что вдруг. Статьи о русской
литературе прошлого века. Иерусалим, "Гешарим"; Москва, "Мосты
Культуры", [2008]. С. 316-317.
Сверкание
Если
любишь - гори!
Забываешь - забудь!
Заметает снегами мой путь.
Буду день до зари
Меж волнистых полян
От сверканий сегодня я пьян.
Сколько
есть их по льдам
Там стеклинок - я дам,
Каждой дам я себя опьянить...
Лишь не смолкла бы медь,
Только ей онеметь,
Только меди нельзя не звонить.
Потому
что порыв
Там рождает призыв,
Потому что порыв - это ты...
Потому что один
Этих мертвых долин
Я боюсь белоснежной мечты.
ПС.
Три автографа в ЦГАЛИ, два
без загл., с вар., и один, беловой, под загл.
"Сверкание"; там же список без загл.,
с подписью автора. В ПС опубликовано по
автографу, принадлежавшему E. M. Мухиной (см.
примеч. к ст. "Падает снег...")
и совпадающему с беловым автографом
ЦГАЛИ.
Вариант ст. 13-18:
Если воздух так синь
Да в весеннем динь-динь
Сахаринками звезды горят,
Не мучителен [Тем
действительней] яд
Опоздавшей [Перегара]
любви
С остывающей медью в крови. |
