Открытие: 28.01.2007
Обновление: 10.06.2024
|
|
|
| Начало \ Написано \ Биографические очерки в энциклопедиях и антологиях | |
|
Открытие: 28.01.2007 |
Обновление: 10.06.2024 |
|
Биографические очерки В хронологическом порядке
Универсальная школьная энциклопедия. 2003. Очерк М. Евсеевой Большая Российская энциклопедия. 2005. Очерк Г. Н. Шелогуровой (книжный и on-line варианты) Кто есть кто: Новейший справочник школьника. 2006. Под ред. Г. П. Шалаевой и др. Большая энциклопедия: в 62 томах. Т. 3. 2006. (Гл. ред. С. А. Кондратов; редкол.: Г. В. Кожевников [и др.]. М.: "ТЕРРА"). Без подписи 129 Анненский Иннокентий Фёдорович (20.8.1855, Омск, - 30.11.1909, Санкт-Петербург), российский поэт, драматург, критик, переводчик, педагог. Окончил ист.-филологич. ф-т С.-Петербургского ун-та. В 1896-1905 - директор Николаевской гимназии в Царском Селе. С 1906 занимал пост инспектора С.-Петербургского уч. округа. В 'Журнале министерства народного просвещения' и ж-ле 'Русская школа' публиковал ст. по филологии и педагогике. В 1904 под псевд. 'Ник. Т-о' выпустил свой первый сб. стихов 'Тихие песни'. 2-й сб. лирики - 'Кипарисовый ларец' - был опубликован уже после смерти А. (1910). В 1923 сын поэта В. Кривич издал сб. А. 'Посмертные стихи', в к-рый вошли не печатавшиеся ранее стихотв. В 1906 вышел первый том переведённых А. пьес Еврипида ('Театр Еврипида'). Драматургические произведения А.: 'Меланиппа - философ' (1901), 'Царь Иксион' (1902), 'Лаодамия' (1906), 'Фамира-кифарэд' (законч. в 1906, опубл. в 1913). В 1906 А. издал сб. литиратурно-критических ст. 'Книга отражений'. 'Вторая книга отражений' была выпущена в 1909. В 1909 А. участвовал в организации журнала 'Аполлон', в к-ром опубликовал ст. 'О современном лиризме'. Русские писатели, XX век: Биографический словарь: А - Я. 2009. Очерк Е. В. Невзглядовой Большая универсальная энциклопедия: В 20 томах. Т. 1. А - АРЛ. 2010. (М.: АСТ: Астрель) Без подписи 653 Анненский Иннокентий Фёдорович (1855-1909), русский поэт, критик, драматург. Основные мотивы поэзии - одиночество, изломы болезненной души, в то же время его лирика пронизана искренностью, отличается тонким психологизмом. Главная книга - сборник 'Кипарисовый ларец', 1910, 'Посмертные стихи', 1923. В критике выступал защитником 'чистого искусства'. Эссеистические статьи ('Книга отражений', тт. 1-2, 1906-1909). Перевел все трагедии Еврипида. Мандельштамовская энциклопедия. В 2-х т. Том 1. / Авт.-сост. П.М. Нерлер, О.А. Лекманов. - М.: РОССПЭН, 2017. Очерк В. В. Калмыковой. Литературные манифесты и декларации русского модернизма. СПб., Издательство "Пушкинский Дом", 2017. С. 532-535. Словарь петербургских антиковедов XIX - начала XX века: в 3 т. Том I: А - К. Очерк В. П. Смышляевой.
Кроме того, в Internet:
Источник текста:
Электронный
Энциклопедический Словарь Брокгауза и
Эфрона Персональная страница Ф. Ф. Зелинского Анненский, Иннокентий Федорович (брат Николая Федоровича А.), филолог, писатель и педагог. Родился в 1856* году. Окончил курс историко-филологического факультета С.-Петербургского университета по специальности сравнительного языкознания, по которой и читал некоторое время лекции на высших женских курсах в СПб. Педагогически-административная карьера отвлекла его от строго-научных занятий. Он был директором коллегии Галагана в Киеве, затем VIII гимназии в С.-Петербурге и гимназии в Царском Селе. Чрезмерная мягкость, проявленная им, по мнению начальства, в тревожное время 1905-06 годов, была причиной его удаления от этой должности: он был переведен в С.-Петербург окружным инспектором и оставался в этой должности до 1909 года, когда он - незадолго до своей смерти - вышел в отставку. С осени 1908 года он читал лекции по истории греческой литературы на высших женских историко-литературных курсах (Н. П. Раева). Скоропостижно скончался от разрыва сердца 30 ноября 1909 года. Литературная деятельность А. имеет своим центром его интерес к античному миру, своей окружностью - новейшую литературу, как западноевропейскую (особенно французскую), так и русскую. В области античной литературы его деятельность сосредоточена на монументальном переводе 19 драм Еврипида, который он предполагал издать в 3 больших томах, а по возможности и в 4, прибавляя к сохранившимся драмам и отрывки потерянных, очень иногда крупные и интересные; эта последняя часть программы осталась невыполненной. Каждой трагедии должна была быть предпослана статья, содержащая ее анализ, оценку и, часто, сравнение с параллельными по сюжету трагедиями новейших литератур. Сам А. успел издать лишь первый том ("Театр Еврипида", т. I, СПб., 1906), с шестью трагедиями и вводной статьей об античной трагедии; остальные переводы тоже были им исполнены и в 1910 году готовились к печати. Переводы А. принадлежат к лучшим в русской литературе, и по проникновению в дух оригинала, и по литературной отделке; но они иногда неровны там, где, вследствие поспешности работы, вдохновение оставляло переводчика. В области русской литературы А. принадлежит ряд критических статей как о Гоголе, Тургеневе, Достоевском, так и о новейших писателях (Горьком, Андрееве, Бальмонте и других). Они собраны в двух "Книгах отражений". Их общее достоинство - меткость наблюдения и оригинальность суждения, при изысканном, часто причудливом, но всегда блестящем изложении. Нередко они своей парадоксальностью вызывают противоречие, но всегда будят мысль и не дают иссякнуть интересу. В области новейшей западной литературы А. особенно интересовался французской поэзией, как "парнасцами" (Сюлли Прюдом, Леконт де Лиль и другие), так и "проклятыми" (Верлен, Бодлер и другие). Их он охотно переводил, им же посвящал и критические статьи, отчасти вошедшие в его "Еврипида", отчасти готовящиеся к печати. Немецкой литературы он не понимал и не любил, исключая Гейне, интерес к которому у иностранца обыкновенно связан с непониманием настоящей немецкой поэзии. Четвертую группу составляют собственные опыты А., заставляющие причислить его к лагерю модернистов. Сюда относятся сборники его стихотворений: а) "Тихие песни" (под псевдонимом Ник. Т-о), с приложением сборника стихотворных переводов "Парнасцы и проклятые", 1904 год; б) "Кипарисовый ларец", 1910 год и в) "Третья книга стихов" (в 1910 году готовилась к печати). Изысканность языка и рифмы свойственна А. наравне с лучшими представителями новейшей поэзии; по направлению своему он - крайний импрессионист. Особый отдел этой группы образуют четыре оригинальные драмы А. на еврипидовские сюжеты: "Меланиппа-философ", "Царь Иксион", "Лаодамия" и "Фамира-кифаред"; интереснейшая из них - "Царь Иксион", в которой чувствуется интимная близость автора к изображенному герою. Смешение античного сюжета и античной формы с современно-болезненной чувствительностью рассчитано не на всякий вкус; но в глазах тех, кому доступен такой синтез, эти трагедии останутся лучшими произведениями пера А. - Ср.: "Аполлон" 1910, 1; Л. Гуревич , в "Русской Мысли", 1909, 12. Ф. З. * И. Ф. Анненский родился в 1855 году (см. статью А. В. Орлова "Юношеская биография Иннокентия Анненского").
Источник
текста:
http://niv.ru/doc/dictionary/literary-encyclopedia/index.htm
Благой Дмитрий Дмитриевич (1893-1984) - рус. сов. литературовед.
Чл.-корр. АН СССР (с 1953). Действ. чл. Акад. педагогич. наук РСФСР (с
1947). Проф. Моск. ун-та (с 1943). Первые научные выступления Б. (с
1917) связаны с изучением поэзии Ф. И. Тютчева, затем поэтов пушкинской
поры <...>
Осн. работы Б. посвящены жизни и творчеству А. С. Пушкина
<...>, посвящённые рус. лит. процессу 18-20 вв.
<...> Б.
-
автор неоднократно переиздававшегося учебного курса по истории русской
литературы 18 в. Ему принадлежат статьи по общим проблемам
литературоведения, о закономерностях историко-лит. процесса
<...> АННЕНСКИЙ Иннокентий Федорович (1856-1909) - поэт. Р. в состоятельной чиновничьей семье. Рос в Петербурге, в среде, где соединялись элементы бюрократические и помещичьи. По окончании (1879) историко-филологического факультета Петербургского университета служил преподавателем древних яз. и русской словесности, впоследствии директором гимназии в Киеве, Петербурге, Царском селе. Читал лекции по древнегреческой литературе на Высших женских курсах. В печати выступил с начала 80-х гг. научными рецензиями, критическими статьями и статьями по педагогическим вопросам. С начала 90-х гг. занялся изучением греческих трагиков; выполнил в течение ряда лет огромную работу по переводу на русский яз. и комментированию всего театра Еврипида. Одновременно написал несколько оригинальных трагедий на эврипидовские сюжеты и 'вакхическую драму' 'Фамира Кифарэд' (шла в сезон 1916/17 на сцене Камерного театра). Более всего значителен А. как поэт. Стихи начал писать с детства, но напечатал их впервые в 1904. 'Интеллигентным бытием' своим А., по его собственным словам, был всецело обязан влиянию старшего брата, известного публициста-народника, Н. Ф. А., и его жены, сестры революционера Ткачева. Однако лирика А., за двумя-тремя исключениями, совершенно лишена общественных и гражданских мотивов. В своей поэзии А., как он сам говорит, стремился выразить 'городскую, отчасти каменную, музейную душу', которую 'пытали Достоевским', 'больную и чуткую душу наших дней'. Мир 'больной души' - основная стихия творчества А. По справедливым указаниям критики, 'ничто не удавалось в стихах А. так ярко, так убедительно, как описание кошмаров и бессонниц'; 'для выражения мучительного упадка духа он находил тысячи оттенков. Он всячески изназвал изгибы своей неврастении'. Безысходная тоска жизни и ужас перед 'освобождающей' смертью, одновременное 'желание уничтожиться и боязнь умереть', неприятие действительности, стремление бежать от нее в 'сладостный гашиш' бреда, в 'запой' труда, в 'отравы' стихов и вместе с тем 'загадочная' привязанность к 'будням', к повседневности, к 'безнадежной разоренности своего пошлого мира' - таково сложное и противоречивое 'мировосприятие и миропонимание', которое стремится 'внушить' А. своими стихами. Приближаясь этим 'мировосприятием' из всех своих современников более всего к Федору Сологубу (см.), формами стиха А. наиболее близок молодому Брюсову (см.) периода 'русских символистов'. Однако преувеличенное 'декадентство' первых стихов Брюсова, в котором было много нарочитого, придуманного со специальной целью обратить на себя внимание, 'эпатировать' читателя, у не печатавшего свои стихи А. носит глубоко органический характер. Брюсов скоро отошел от своих ранних ученических опытов. А. оставался верен 'декадентству' в течение всей жизни, 'застыл в своем модернизме на определенной точке начала 90-х гг.', но зато и довел его до совершенного художественного выражения. Стиль А. ярко импрессионистичен, отличаясь зачастую изысканностью, стоящей на грани вычурности, пышной риторики decadence'а. Как и у молодого Брюсова, поэтическими учителями А. были французские поэты второй половины XIX в. - парнасцы и 'проклятые': Бодлер (см.), Верлен (см.), Маллармэ (см.). От парнасцев А. унаследовал их культ поэтической формы, любовь к слову как таковому; Верлену следовал в его стремлении к музыкальности, к превращению поэзии в 'мелодический дождь символов'; вслед за Бодлером причудливо переплетал в своем словаре 'высокие', 'поэтические' речения с научными терминами, с обыкновенными, подчеркнуто 'будничными' словами, заимствованными из просторечья; наконец следом за Маллармэ - на сознательном затемнении смысла строил главный эффект своих стихов-ребусов. От 'бесстрастных' французских парнасцев А. отличает особая пронзительная нотка жалости, звучащая сквозь всю его поэзию. Жалость эта направлена не на социальные страдания человечества, даже не на человека вообще, а на природу, на неодушевленный мир страдающих и томящихся, 'злыми обидами' обиженных вещей (часы, кукла, шарманка и пр. и пр.), образами которых поэт маскирует свою собственную боль и муку. И чем меньше, незначительнее, ничтожнее 'страдающая' вещь, тем более надрывную, щемящую жалость к себе она в нем вызывает. Своеобразная литературная судьба А. напоминает судьбу Тютчева (см.). Как и последний, А. - типичный 'поэт для поэтов'. Свою единственную прижизненную книгу стихов он выпустил под характерным псевдонимом 'Никто'. И действительно в течение почти всей своей жизни А. оставался в литературе 'никем'. Лишь незадолго до смерти его поэзия приобретает известность в кружке петербургских поэтов, группировавшихся вокруг журнала 'Аполлон' (см.). Кончина А. была отмечена рядом статей и некрологов, но вслед за тем его имя снова надолго исчезает с печатных столбцов. Только в недавнее время была сделана попытка воскресить стихи А.: в 1923 была издана новая книжка его посмертных стихов, переизданы два прежних сборника. Однако творчество А., эта поэзия скуки, страха и отравы, 'злых обид' и великой жалости к малым вещам, один из самых больных цветков умирающей буржуазно-дворянской культуры - естественно остается чуждым всем здоровым тенденциям современности. Литературное влияние А. на возникшие вслед за символизмом течения русской поэзии (акмеизм, футуризм) очень велико. Стихотворение А. 'Колокольчики' по праву может быть названо первым по времени написания русским футуристическим стихотворением. Из современных поэтов влияние А. сильно сказывается на Пастернаке (см.) и его школе, и многих других. В своих литературно-критических статьях, частично собранных в двух 'Книгах отражений', А. дает блестящие образцы русской импрессионистической критики, стремясь к истолкованию художественного произведения путем сознательного продолжения в себе творчества автора. Следует отметить, что уже в своих критико-педагогических статьях 80-х годов Анненский задолго до формалистов призывал к постановке в школе систематического изучения формы художественных произведений. Библиография: I. Книги А.: Автобиографические материалы: II.
Волошин М., 'Аполлон', ? 4, 1910 (там же статьи В. Иванова и Г. Чулкова);
Источник текста: Краткая Литературная Энциклопедия. Гл. ред. А. А. Сурков. Т. 1. М., "Советская энциклопедия", 1962. Стлб. 237. АННЕНСКИЙ, Иннокентий Федорович [20. VIII (1. IX). 1856, Омск - 30. ХI (13. XII). 1909, Петербург] - рус. поэт. Окончил историко-филологич. ф-т Петерб. ун-та в 1879. Был преподавателем древних языков, антич. лит-ры, рус. языка и теории словесности в гимназиях и на Высших женских курсах. Начал писать стихи в 70-е гг. Выступил в печати в 80-е. гг. с рецензиями и критич. статьями. С нач. 90-х гг. А. приступил к полному переводу трагедий Еврипида, к-рый закончил к концу жизни (1-й том отд. изд. Еврипида в его переводе вышел в 1907). Оригинальные произв. А. появились лишь в нач. 20 в. - трагедии на сюжеты антич. мифологии ('Меланиппа-философ', 1901, 'Царь Иксион', 1902, 'Лаодамия', 1906); последняя трагедия - 'Фамира-кифарэд', опубл. посм. в 1913 (пост. 1916 в Камерном театре в Москве). При жизни А. вышла кн. стихов 'Тихие песни' (1904). Посмертно изданы сб-ки 'Кипарисовый ларец' (1910), 'Посмертные стихи' (1923). Поэзия А., по словам самого автора, выражает 'боль городской души', которую 'пытали Достоевским', изломы болезненной психики, отрешенность от жизни. А. как импрессионист чутко схватывает мгновенные настроения, рождаемые острым восприятием вещей и явлений. Поэзия А., носившая декадентский характер, отличалась, однако, глубокой искренностью, отражавшей разлад поэта с действительностью. А. известен также как переводчик стихов П. Верлена, Ш. Бодлера, Леконта де Лиля и др. Выступал как лит. критик ('Книга отражений', т. 1-2, 1906-09). Поэзия А., не пользовавшаяся известностью при жизни автора, в дальнейшем оказала влияние на творчество поэтов-акмеистов. Соч.: Стихотворения и трагедии [Вступ. ст. А. В. Федорова], Л., 1959. Лит.: Кривич В., Иннокентий Анненский по семейным воспоминаниям и рукописным материалам, 'Лит. мысль', [кн. З], Л., 1925; Брюсов В., Далекие и близкие, М., 1912; Александров В., Иннокентий Анненский, 'Лит. критик', 1939, ? 5-6; Библиография И. Анненского, сост. Е. Архиповым, М., 1914.
Источник текста: Русские писатели. Биобиблиографический словарь. Т. 1. М., 1990. С. 40-42. В собрании открыты ещё один справочный очерк и другие статьи Г. Н. Шелогуровой. Анненский Иннокентий Федорович [20.VIII.1855, Омск - 30.XI.1909] - поэт, переводчик, драматург, критик, педагог. Родился в семье начальника отделения Главного управления Западной Сибири. В 1860 г. переехал с родителями в Петербург. В 1879 г. окончил историко-филологический факультет Петербургского университета по специальности сравнительное языкознание. В том же году приступил к педагогической деятельности, которую не прекращал практически до самой смерти (преподавал древние языки в гимназии Ф. Ф. Бычкова и в Павловском институте, теорию словесности на Высших женских (Бестужевских) курсах, греческую литературу на курсах Н. Н. Раева, работал директором Коллегии Павла Галагана в Киеве, 8-й мужской гимназии в Петербурге и Николаевской гимназии в Царском Селе, затем - инспектором Петербургского учебного округа). А. начинает выступать в печати в 80 гг. со статьями по филологии и педагогике в основном в "Журнале Министерства народного просвещения" (его первая рецензия на польскую грамматику А. Малецкого была напечатана в марте 1881 г.). В работах, посвященных проблемам гимназического образования, А. подчеркивает эстетико-воспитательное значение гуманитарных дисциплин, необходимость классической основы обучения. Начиная с 90 гг. в журнале "Русская школа" появляются статьи А. о творчестве русских писателей: Гоголя, Лермонтова, Гончарова, Майкова. В 90-900 же гг. начинают выходить его переводы трагедий Еврипида. Первое опубликованное художественное произведение А. - трагедия "Меланиппа-философ" (1901), вторая трагедия "Царь Иксион" появляется в 1902 г. В 1904 г. А. под псевдонимом Ник Т-о выпускает первый стихотворный сборник, куда входят стихотворения разных лет и стихотворные переводы ("Тихие песни"). В 1906 г. он печатает трагедию "Лаодамия" и издает сборник литературно-критических статей "Книга отражений". "Вторая книга отражений" была выпущена А. в 1909 г. В 1906 г. выходит первый том переведенных А. пьес Еврипида ("Театр Еврипида") с вступительными статьями переводчика. Второй сборник лирики А. "Кипарисовый ларец" и трагедия "Фамира-кифарэд" были опубликованы уже посмертно. В 1923 г. сын поэта В. Кривич издает сборник "И. Анненский. Посмертные стихи", куда вошли все стихотворения, не печатавшиеся ранее. А. вступает в литературу будучи сложившимся поэтом. Уже в "Тихих песнях", отмеченных наиболее заметным влиянием французского декаданса (включение в сборник переводов "Парнасцы и проклятые" носит программный характер), очерчивается круг основных тем его лирики, проявляются отличительные черты его поэтического стиля, звучит главный камертон всего творчества А. - единство интеллектуального и нравственного начал. Творчество А. обычно рассматривают в соотнесенности с литературой русского символизма, хотя художник не принадлежал к символистской школе. Но поэт был внутренне близок символистам в понимании потенциальных возможностей слова в художественном тексте, его смысловой и образной многоплановости. Однако, рассматривая те же, что и символисты, проблемы, А. концентрирует свое внимание и на эстетическом, и на этическом моменте творчества. Ему чужда поза поэта-индивидуалиста, что было характерно для символистов 90 гг. Высокая социально-нравственная проблематика в произведениях А. в значительной мере объясняется своеобразным преломлением в его сознании народнических идей (старший брат Н. Ф. Анненский, видный деятель народнического движения в России, имел серьезное влияние на А. в юности) и традиций русской реалистической литературы XIX в. Лирический герой стихотворений А. - интеллигент переходного периода рубежа веков, остро чувствующий несовершенство современной действительности и трагически переживающий свое бессилие что-либо изменить в ней. Чувство тоски, одиночества, тревоги, ответственности за происходящее, муки "больной совести", испытываемые героем, создают основной тон и настроение поэзии А. Поэт пытается постичь сложные чувства, неуловимые процессы, происходящие в человеческой душе, выявить ее многообразные, глубинные связи с окружающим миром. Отсюда - зыбкость, текучесть поэтического пространства большинства его стихотворений, взаимопроникаемость стихотворных текстов, наиболее четко выраженная в разных способах циклизации, наметившейся в "Тихих песнях" и ставшей основным принципом группировки стихотворений в "Кипарисовом ларце" (трилистник, складни). При стилевом и жанровом разнообразии творчество А. обладает идейно-эстетическим единством, которое возникает на основе освоения поэтом классического литературного наследия (античной литературы, в первую очередь драматургии Еврипида), опыта русской психологической прозы XIX в. и французской поэзии второй половины XIX в. (главным образом творчества парнасцев и символистов). Античная литература и искусство были дороги А. гармоническим единством формы и содержания, эстетических и этических целей. В поэзии парнасцев, среди которых А. особенно выделяет Леконта де Лилля, он ценил подчеркнутую объективацию лирического чувства, повышенное внимание к художественной детали. Французские символисты были близки А. пониманием поэтического символа как соответствия и поисками новых художественно-выразительных средств поэзии, обостренной чуткостью к музыкальности стиха. Символ у А. не является средством постижения трансцендентных сущностей в отличие от русских символистов. Он служит способом связи между миром лирического героя и внешним миром (трактуемым чрезвычайно широко: "все, что не я"). В поэтической системе А. мир природы (сюда же относится мир вещей) наделяется самостоятельным существованием, в то же время "сцепленным" с миром человека, этически равным ему. При этом происходит анимизация вещи, с одной стороны, и опредмечивание человеческих ощущений и переживаний - с другой. Художественный метод А. может быть в целом определен как психологический символизм. А. художественно обоснованно и точно пользуется широким диапазоном русской лексики (от церковной до областных слов), что давало повод некоторым современным поэту критикам упрекать его за "будничность", "прозаичность" поэтического языка. Детальная разработанность художественного мира А. в сочетании в интеллектуально-философским началом его поэзии создает особый образный ряд, в котором объединяются реальное и фантастическое, предметно-конкретное и отвлеченное. Стиль А. в своей основе - импрессионистический, предметом изображения в его произведениях становится не сам объект, а впечатление, им производимое. Лирика А. обращена к активно воспринимающему читательскому сознанию. Организующим принципом его лирики является ассоциативность мышления, которая обусловливает глубинное внутреннее единство внешне не связанных между собой стихотворений, что особенно наглядно выражено в циклах "Кипарисового ларца". Для литературно-критических работ А., как и для его поэзии, характера импрессионистичность стиля. Гуманность позиции, литературная и общекультурная эрудиция, утонченная ирония и вместе с тем отсутствие элитарности, назидательности, претензии на исчерпывающий анализ превращают критические работы А. в особый вид художественного творчества. Он создает в своих литературно-критических эссе своеобразный художественно-психологический комментарий к известным литературным произведениям, пытаясь обнаружить законы внутренней связи художника с его произведением. Одновременно А. рассуждает о проблемах литературного творчества, о природе и задачах искусства, избегая в то же время прямых ответов на поставленные вопросы. Недосказанность, прерывистость, незавершенность - таковы черты художественного стиля и поэзии и критической прозы А. Философско-эстетические взгляды А. уходят корнями в античную культуру. Красота (А. сопрягает понятия красивого и нравственного) выступает у него главным критерием оценки жизни. (Образ некрасивой красоты, встречающийся в творчестве А. довольно часто, восходит к учению Платона.) Влияние античности наиболее очевидно в драматургии А. Самым близким из древних трагиков ему становится Еврипид как выразитель сложных и противоречивых настроений эпохи перехода от классики к эллинизму, в которой А. видел соответствия с современным ему периодом русской истории. В драматургических произведениях А. пытался осуществить принцип художественного мифотворчества, по его убеждению, единственно верный и перспективный принцип развития художественного творчества. Формой наивысшего художественного воплощения мифа поэт считал античную трагедию. Тем не менее его собственные драмы не стали стилизацией известных античных образцов. Сохраняя миф как сюжетообразующий элемент в своих пьесах, А. как бы проецирует на него проблематику своей лирики. Отсюда - отчетливо выраженное взаимодействие двух культурных пластов в его драматических произведениях - классики и современности. Миф в драматургии А. реализуется в сочетании этих планов, которое создает новый, оригинальный художественный мир. Утверждение искусства, в основе которого, по словам самого поэта, лежит "только действительно жизнеспособное, только строгое и подлинное искание красоты, чуждое того бессильного брожения и распада, которое наблюдается слишком часто в искусстве и литературе нашего времени", предопределило участие А. в организации журнала "Аполлон". Акмеисты впоследствии объявили А. своим духовным учителем, находя в его творчестве истоки развития нового направления в русской поэзии, стремящегося к "прекрасной ясности": утверждение эстетической самоценности обыденной вещи, способной вызвать художественное переживание. В идейном, стилевом, ритмическом отношении поэзия А. в определенной степени предвосхитила творчество Ахматовой, Мандельштама, Пастернака. Ритмико-интонационные открытия А. ("Шарики детские", "Прерывистые строки", "Нервы", "Колокольчики", "Перебой ритма") отразились на поэтических экспериментах Маяковского и Хлебникова. Сочинения
Стихотворения и трагедии.
Л., 1959. Литература
Гинзбург Л.Я.
Вещный мир
// Гинзбург Л.Я. О лирике. Л., 1971.
Г. Н. Шелогурова Источник текста: Большая Российская энциклопедия: В 30 т. / Председатель науч. ред. совета Ю. С. Осипов. Отв. ред. С. Л. Кравец. Т. 2. Анкилоз-Банка. М.: Большая российская энциклопедия, 2005. С. 10. В собрании открыты ещё один справочный очерк и другие статьи Г. Н. Шелогуровой. АННЕНСКИЙ Иннокентий Фёдорович [20.8(1.9).1855, Омск - 30.11(13.12). 1909, С.-Петербург], рус. поэт, переводчик, драматург, критик, педагог. Окончил Петерб. университет (1879). Преподавал древние языки, греческую литературу, теорию словесности; был директором Николаевской царскосельской гимназии (1896-1905), инспектором Петерб. учебного округа. В 1890-90-е гг. публиковал статьи по проблемам педагогики и филологии. В 1890-1900-е гг. выполнил полный стихотв. перевод трагедий Еврипида. При жизни А. опубликовал единственный сб. стихов 'Тихие песни' (1904; под псевд. Ник. Т-о), трагедии в стихах 'Меланиппа-философ' (опубл. в 1901), 'Царь Иксион' (опубл. в 1902), 'Лаодамия' (1902, опубл. в 1906), лит.-критич. эссе 'Книга отражений' (1906), 'Вторая книга отражений' (1909). Посмертно изданы сб. 'Кипарисовый ларец' (1910), вакхич. драма 'Фамира-кифаред' (1906, опубл. в 1913; поставлена А. Я. Таировым, 1916), 'Посмертные стихи Ин. Анненского' (1923). Творчество А. сформировалось под влиянием франц. поэзии кон. 19 в., рус. психологич. прозы 19 в. и наследия античной классики. Не принадлежа формально к символистской школе, А. был внутренне близок символистам в использовании потенциальной многозначности слова, муз. организации стиха. Лирич. герой А., обострённо чувствующий трагедию эпохи, сознательно выбирает обречённую на поражение борьбу с миром как единственно возможный путь противостояния его деформирующему влиянию. Взаимодействие интеллектуально-филос. и импрессионистич. начал поэзии А. формирует особый образный ряд, в котором объединяются реальное и фантастическое, предметно-конкретное и отвлечённое. Возникновение новых ассоциативных связей обусловливает циклизацию, которая намечается в 'Тихих песнях' и становится осн. принципом группировки стихов в 'Кипарисовом ларце' (трилистники, складни). Активно используя прозаизмы, А. одним из первых в рус. лит-ре создаёт эффект диссонанса не только лексического, но и интонационно-ритмического, нередко подчёркнутого графически. Импрессионистичность стиля с установкой на недосказанность, прерывистость, незавершённость характерна и для А.-критика. 'Книги отражений' - не лит.-критич. сочинение в строгом смысле слова, но худож.-психологич. комментарий к лит. классике, попытка обнаружить законы единства личности автора и созданного им произведения. В своих оригинальных драмах А., сохраняя миф в качестве универсальной сюжетообразующей основы, проецирует на неё проблематику своей лирики, создавая синтез двух культурных слоев - античной классики и модернизма. Творчество А. во многом определило поэтику рус. акмеизма. В плане лексических, стилевых, ритмических новаций А. предвосхитил психологич. новеллистичность стихов А. А. Ахматовой, диалог культур в поэзии О. Э. Мандельштама, самоценность вещного мира в лирике Б. Л. Пастернака, ритмико-интонационные эксперименты В. В. Маяковского и В. Хлебникова. Соч.: Книги отражений. М., 1979; Стихотворения и трагедии. Л., 1990. Лит.: Лавров А. В., Тименчик Р. Д. И. Анненский в неизданных воспоминаниях // ПК; Федоров А. В. И. Ф. Анненский: Личность и творчество. Л., 1984; Беренштейн Е. П. Символизм И. Анненского. Тверь, 1992; И. Анненский и русская культура XX в. СПб., 1996; Гинзбург Л. Я. Вещный мир // Гинзбург Л. Я. О лирике. М., 1997; Гаспаров М. Л. Еврипид И. Анненского // Еврипид. Трагедии. М., 1999. Т. 1.
Расширенный вариант
статьи опубликован на портале "Большая российская энциклопедия" (БРЭ) 17
января 2024 г. Анненский Иннокентий Фёдорович [20.8(1.9).1855, Омск - 30.11(13.12).1909, Санкт-Петербург], русский поэт, переводчик, драматург, литературный критик, педагог, филолог-классик. Биографические сведения Потомственный дворянин, сын Фёдора Николаевича Анненского (1815-1880), советника и начальника отделения Главного управления Западной Сибирью (1849-1860). Старший брат - Николай Фёдорович Анненский (1843-1912), общественный деятель, принадлежал к движению народничества. В 1860 г. семья перебралась в Санкт-Петербург. В 1879 г. И. Ф. Анненский окончил историко-филологический факультет Петербургского университета. В том же году начал педагогическую деятельность: преподавал древние языки в частной мужской гимназии и открытом при ней реальном училище Ф. Ф. Бычкова (в 1883-1918 гимназия и реальное училище Я. Г. Гуревича), русский язык - в Павловском женском институте, читал лекции по теории словесности на Бестужевских курсах (1890), по истории античной драмы - на Высших женских историко-литературных и юридических курсах Н. П. Раева (1908-1909). Директор Коллегии Павла Галагана в Киеве (1891-1893), 8-й гимназии в Санкт-Петербурге (1893-1896) и Царскосельской гимназии (1896-1906). Член Учёного комитета Министерства народного просвещения <пустая ссылка> (1898-1909), окружной инспектор Петербургского учебного округа (1906-1909). Состоял в Неофилологическом обществе <пустая ссылка> (с конца 1880-х гг.) и в Обществе классической филологии и педагогики (с начала 1890-х гг.). Член Кружка любителей художественного чтения и музыки в конце 1890-х - начале 1900-х гг. Председатель первого заседания [25 ноября (8 декабря) 1909] Литературно-артистического кружка при редакции 'Ежегодника Императорских театров' <пустая ссылка>. В 1880-1890-х гг. публиковал статьи по филологии и педагогике, среди них - 'Педагогические письма' Я. Г. Гуревичу в журнале 'Русская школа' ('Языки в средней школе', 1892, ? 7-8; 'К вопросу об эстетическом элементе в образовании', 1892, ? 11; 'Письменные работы и устное преподавание', 1895, ? 2). Переводы и драматургия В 1890-х гг. приступил к работе над стихотворными переводами сохранившихся трагедий Еврипида и комментариями к ним. На собственные средства издал отдельной книгой трагедию 'Вакханки' (Βάκχαι; рус. пер. И. Ф. Анненского, 1894). Переводы пьес Еврипида с комментирующими статьями Анненского печатались в периодических изданиях, главным образом в 'Журнале Министерства народного просвещения'; в 1906-1921 гг. они вышли в трёх томах под общим названием 'Театр Еврипида'. Работа над переводами трагедий оказала существенное влияние на творчество Анненского-поэта и драматурга. В пьесах он воплотил собственную концепцию художественного мифотворчества. В противовес распространённым на рубеже 19-20 вв. литературно-мифологическим построениям, большинство из которых соотносилось с дионисийским <пустая ссылка> началом, драматург апеллировал к гармоничному идеалу аполлонической <пустая ссылка> культуры, наиболее адекватно, с его точки зрения, выраженному древнегреческой трагедией. Первые опубликованные оригинальные литературные произведения Анненского - трагедии 'Меланиппа-философ' (1901) и 'Царь Иксион' (1902) - написаны на сюжеты греческих мифов, к которым обращался Еврипид в несохранившихся сочинениях. Однако названные произведения Анненского, как и более поздние его трагедии 'Лаодамия' (1906) и 'Фамира-кифарэд' (опубликована в 1913; А. Я. Таиров выбрал её в качестве литературной основы программного спектакля московского Камерного театра <пустая ссылка>, 1916), не сводились к стилизации античных образцов. Сохраняя миф в качестве сюжетообразующей основы, автор проецировал на неё современную проблематику: бессилие интеллекта перед консерватизмом традиции ('Меланиппа-философ'), уязвимость ницшеанской идеи сверхчеловека <пустая ссылка> ('Царь Иксион'), иллюзорность мира и творческий потенциал мечты ('Лаодамия'), неразрывность понятий 'творчество' и 'мука' и невозможность отказа от дара ('Фамира-кифарэд'). Синтез двух культурных слоёв - классического и модернистского <пустая ссылка> - составил главную особенность драматургии Анненского. Антикизирующий характер носила и близкая писателю идея нового, славянского возрождения: 'Не будет ли судьба: когда-нибудь благосклоннее к э л л и н с к о -с л а в я н с к о м у не с о ю з у даже, а с и н т е з у. Не внесут ли с л а в я н с к и е культуры и славянский темперамент новой и интересной ноты в воскресающие гимны античности?' (Еврипид. 1906*. С. 264). Русская культура осознавалась Анненским как явление одновременно национальное и универсальное, как органичная часть единого европейского культурного наследия, сформированного Античностью. * Содержание гиперссылки:
Поэтическое творчество Анненский-поэт при жизни практически не был известен читателям - единственный прижизненный сборник стихов 'Тихие песни' (1904, под псевдонимом Ник. Т-о) прошёл почти незамеченным, однако тематика и стилистика произведений оказали значительное влияние на поэтов Серебряного века. Специфику литературного стиля, помимо влияния Еврипида, прочитываемого в подтексте книги, в значительной мере определило углублённое изучение французской поэзии, особенно парнасцев <пустая ссылка> (прежде всего Леконта де Лиля) и символистов. Анненский разделял философско-эстетические представления символизма о дуалистичности мира, восходящие к учению Платона, и установку на двуплановость поэтического образа (единичное - универсальное, бытийное - надбытийное); исследовал потенциальные возможности слова, отмечая его смысловую многослойность и в то же время несовершенство в передаче эстетической рефлексии; высшую форму искусства усматривал в музыке, при этом внимание к словесной звукописи не стало в его стихах самодовлеющим (как, например, в лирике К. Д. Бальмонта <пустая ссылка>). Понятие музыки имело для него скорее мировоззренческий смысл (свидетельство существования высшего идеала). С символистами Анненского объединял интерес к синтезу искусств как высшей форме художественного творчества. Наиболее показательна в этом смысле последняя драма поэта 'Фамира-кифарэд', в которой поэтический, музыкальный, живописный и хореографический пласты дополняют и углубляют друг друга. В то же время в творчестве поэта заметны существенные расхождения с представителями русского символизма. Главным из них считается отказ от мистико-сакральной трактовки символа. Анненский в своём понимании поэтического символа как знака глубинных связей между лирическим 'я' и миром оказался ближе к французским символистам, закрепившим за этим понятием сферу ассоциаций и 'соответствий' (correspondances, Ш. Бодлер). Данная концепция позволила позже определить творческий метод Анненского как 'психологический символизм' (Л. Я. Гинзбург). Не менее значимое отличие от традиций русского символизма - непреложность этического критерия, что сближает творчество поэта с русской психологической прозой. Мировосприятие своего современника Анненский определил как 'сознание безысходного одиночества и мистический страх перед собою' (Анненский. 1979*. С. 101). Для его лирического героя характерна интенция сомнения (ср. с интенцией самоутверждения лирического героя К. Д. Бальмонта, В. Я. Брюсова и других 'старших' символистов): это рефлексирующий интеллигент, обострённо чувствующий несовершенство окружающей жизни, трагически переживающий собственное бессилие что-либо изменить в ней, но при этом не утративший веру в красоту как основу мира (в чём прослеживается преемственность идей Ф. М. Достоевского). * Содержание гиперссылки:
Стиль Анненского в основе своей импрессионистический. Стремление передать неуловимые глубинные связи внутреннего мира человека с окружающим миром повлияло на поэтическое пространство его произведений. Поэзии Анненского свойственны особый образный ряд, объединивший реальное и фантастическое, предметно-конкретное и отвлечённое; взаимопроницаемость лирических текстов, наиболее очевидно выраженная в различных способах циклизации - 'трилистники' и 'складни' [наметилась в 'Тихих песнях'; стала основным принципом сборника 'Кипарисовый ларец' (опубликован в 1910)]. Произведения сгруппированы по принципу субъективной ассоциации, общая тема может быть вынесена в заглавие мини-цикла ('Трилистник тоски', 'Трилистник вагонный'), однако зачастую логика объединения текстов раскрывается лишь в процессе анализа. Например, в 'Трилистнике соблазна' первое стихотворение - 'Маки' - манифестирует томление любовной жаждой, второе - 'Смычок и струны' - реализацию любовной страсти, третье - 'В марте' - подавление её. Таким образом, в подтексте присутствует строгая трёхчленная модель: тезис - антитезис - синтез. В художественной системе Анненского наделённый самостоятельным существованием мир предметов и явлений прихотливо сцеплен с миром 'я', этически равен ему. Вещь и человек обладают одинаковой этической и эстетической ценностью, порой статус вещи получает бо́льшую значимость ('То было на Валлен-Коски', 'Ноша жизни светла и легка мне' и др.). В этом источник одушевления вещи, с одной стороны, и опредмечивания лирической эмоции - с другой. Изменение статуса 'вещного мира' (Л. Я. Гинзбург) повлекло за собой переосмысление понятий 'бытие' и 'быт' в их соотнесённости с внутренним миром личности; 'будничное' слово стало носителем полноценных художественных смыслов и предопределило размыкание поэтического текста в речевую стихию. Таким образом, лирика Анненского создала предпосылки для формирования в русской литературе постсимволистской парадигмы (акмеизм <пустая ссылка>, футуризм <пустая ссылка>), в которой утверждалась эстетическая ценность обыденной вещи, способной вызвать художественное переживание. Лексические, стилевые, ритмические новации поэта предвосхитили особую психологическую новеллистичность стихотворений А. А. Ахматовой, называвшей Анненского своим учителем, задали тип культурного диалога в творчестве О. Э. Мандельштама, предопределили взаимную обусловленность существования человека и вещи у Б. Л. Пастернака <пустая ссылка>. Ритмико-интонационные открытия Анненского (стихотворения 'Шарики детские', 'Прерывистые строки', 'Нервы', 'Колокольчики', 'Перебой ритма') отразились в творческих экспериментах футуристов - В. В. Маяковского <пустая ссылка> и Велимира Хлебникова <пустая ссылка>. Активно используя прозаизмы, насыщая текст вопросительными конструкциями, синтаксическими обрывами, варьируя длину строки, Анненский создал эффект как лексического, так и ритмико-интонационного диссонанса, нередко подчёркнутого графически (так, в стихотворении 'Нервы' возгласы торговцев и разносчиков, стилистически контрастирующие с основным текстом, помимо прочего выделены курсивом). Литературная критика Критический метод Анненского близок модернистскому мировосприятию с присущей ему тенденцией к синтезу искусств. Для статей характерна импрессионистичность стиля с принципиальной установкой на недосказанность, прерывистость и незавершённость изложения. Сборники его эссе 'Книги отражений' (1906 и 1909) представляют собой не столько литературно-критические сочинения в строгом смысле, сколько художественно-психологические комментарии к произведениям писателей-классиков. Импульсом для создания эссе служило стремление интерпретатора постичь законы внутреннего единства личности автора и созданного им текста и обнаружить тот нерв, благодаря которому возникает живой, очень личный диалог между писателем и читателем. 'Книги отражений' отличают эмоциональность, утончённая ирония, отсутствие назидательности и претензии на исчерпывающий анализ. Завершение жизненного и творческого пути Поиски путей развития культуры на принципах соразмерности, классической чёткости образов, преодоления дисгармонии предопределили деятельное участие Анненского в издании журнала 'Аполлон' <пустая ссылка>, вокруг которого объединились поэты постсимволистской ориентации. Задачи нового направления в искусстве Анненский видел в том, чтобы 'уяснять и развивать назревающие стремления русского общества к стройному и сознательному, "аполлоническому" началу творчества' (Анненский. 1978*. С. 224). * Содержание гиперссылки:
В последний год жизни поэт стал заметной фигурой в литературно-художественной среде Санкт-Петербурга, предполагал завершить служебную деятельность и заняться исключительно литературным творчеством. Его прошение об отставке с поста окружного инспектора было удовлетворено за несколько дней до внезапной смерти от сердечного приступа.
Михаил Эпштейн
Источник текста:
Михаил Эпштейн.
"Природа, мир, тайник вселенной..." Система пейзажных образов в русской
поэзии. М., Высшая школа, 1990. Природа предстает в поэзии И. Анненского в полутонах, переливах и тающих красках. "Лиловый разлив полумглы", "лунно-талые дали", "пыльно-зыбкая позолота" - насыщенные цветовыми оттенками эпитеты передают как бы процесс погружения зрения в природу, смутность первых брезжущих впечатлений. И в самой природе Анненскому ближе всего зыбкие, переходные состояния: талость, дымность, игра отражений, отсветов. В изображении дымов и туманов он не знает себе равных среди русских поэтов ("Дымы", "Трилистник призрачный", "Тринадцать строк", "Контрафакции" и др.). Анненский - поэт атмосферы, пропитывающей и растворяющей в себе все краски, звуки, запахи: отрываясь от конкретных предметов-носителей, они оказываются свойствами самой воздушной среды ("на бледнеющей шири в переливах растаявший свет", "в воздухе, полном дождя, трубы так мягко звучали"). Наследуя элегическую традицию А. Апухтина [с которым его сближают образы злых осенних мух, поздних цветов - "Мухи как мысли (памяти Апухтина)", "Добродетель"], Анненский метафизически углубляет ее, раскрывает усталость, изнеможение, бессилие как внутренние состояния самой природы, выражение ее "истомной" сущности. Снег у него - "ослабелый", "мертвенно-талый", солнце - "усталое", огонь - "желтый", "светящий устало", лед - "нищенски-синий и заплаканный", высота - "померкшая", розы - "поблеклые". В любви именно к такой "изнемогающей" природе признается лирический герой "Мучительного сонета", "Трилистника замирания", "Трилистника ледяного". Даже жизненные порывы в природе неотделимы от ее же болезненных надрывов, яркие краски - это вспышки недуга: "все маки пятнами - как жадное бессилье", "...чахлые сады // С соблазном пурпура на медленных недугах" ("Трилистник соблазна"; "Сентябрь"). Впервые выявившаяся у Анненского творческая интуиция немощной природы отчасти предвосхищает поэзию Заболоцкого, у которого становится философской концепцией "страдающей" природы.
Источник текста: Биографический энциклопедический словарь. М.: Большая Российская Энциклопедия, 2001. Составитель Н. М. Ланда. с. 32. Анненский Иннокентий Фёдорович (1855-1909), русский поэт. Брат Н. Ф. Анненского. В лирических стихах (сборники "Кипарисовый ларец", 1910, "Посмертные стихи", 1923) - трагедийная напряжённость, тонкий психологизм, мучительное переживание ежеминутного убывания жизни, пограничного (между "здесь" и "там") существования человека. Эссеистические статьи ("Книга отражений", т. 1-2, 1906-09). Переводы, в т. ч. трагедий Еврипида.
Здесь же справка о
Н. Ф. Анненском: Об А. Н. Анненской справки нет.
Словарь языка Русской поэзии XX века. Т. I-IX. 2001-2022 Словарь анонсировала статья: Григорьев В. П. Анненский, Блок, Хлебников, Мандельштам: слово ветер // Русистика сегодня. 1994. ? 3. С. 57-64. В ней Виктор Петрович Григорьев (1925-2007) написал: "Задача настоящей статьи - двойная: 1) предложить читателю часть материалов статьи ветер для будущего словаря "Самовитое слово" (или "Поэтический Даль", или "Поэтический Ожегов"); кратко прокомментировать эти материалы, предваряя их также и общими соображениями о Словаре <...>". Названная книга была выпущена: Самовитое слово / Словарь русской поэзии XX века. Пробный выпуск: А - А-ю-рей. Сост.: Григорьев В.П. (отв. ред.), Гик А.В., Колодяжная Л.И., Реутт Т.Е., Фатеева Н.А., Шестакова Л.Л. М.: Русские словари. 1998. (Приложение к журналу "Русистика сегодня") Затем появился 1-й том Словаря, открывший серию книг: Словарь языка Русской поэзии XX века. Т. 1: А - В / Под ред. Григорьева В.П. М.: Языки славянской культуры, 2001. 2-й том - 2003 г. 3-й и 4-й тома с участием Григорьева вышли после его смерти в 2008 и 2010 гг. Далее, и до последнего выпущенного тома (Т. IX, кн. 2. УЖ - ЦЕЗАРЬ. М.: Издательский дом ЯСК, 2022), издание выходит под ред. Л.Л. Шестаковой. Источниками Словаря заданы произведения десяти поэтов: И. Анненского (по СиТ 59), А. Ахматовой, А. Блока, С. Есенина, М. Кузмина, О. Мандельштама, В. Маяковского, Б. Пастернака, В. Хлебникова, М. Цветаевой. В. П. Григорьев пояснил выбор авторов в предисловии к 1-му тому словаря. Присутствие в списке Анненского, не прожившего и 10-ти лет в XX в., кажется лишним. Однако базовым является утверждение Ахматовой: "Меж тем, как Бальмонт и Брюсов сами завершили ими же начатое (хотя еще долго смущали провинциальных графоманов), дело Анненского ожило с страшной силой в следующем поколении. И, если бы он так рано не умер, мог бы видеть свои ливни, хлещущие на страницах книг Б. Пастернака, свое полузаумное 'Деду Лиду ладили...' у Хлебникова, своего раешника (шарики) у Маяковского и т. д". В Словаре для стихов установлен хронологический порядок, что в случае с Анненским по большинству условно. В статье В.П. Григорьева 1994 г. к словарной статье на слово ветер приведены строки Анненского:
А. И. Мандельштам Источник текста: Серебряный век: русские судьбы. СПб.: Издательский дом А. Громова, 1996. С. 9-14. (Учебно-познавательная серия "Хочу всё знать!") 9 Творческую судьбу Иннокентия Анненского принято считать необычной, на первый взгляд, действительно, кажется странным, что человек так никогда и не ставший профессиональным литератором, выпустивший при жизни единственный сборник стихов, вошел в историю русской литературы как поэт, переводчик, автор критической прозы. Личность поэта привлекает к себе внимание своей противоречивостью и некоторой загадочностью. М. Волошин определяет это так: 'в моем сознании соединилось много 'Анненских', которых я не соединял в одном лице'. Запомним это высказывание, оно поможет нам понять поэзию Анненского, сопоставить ее с реальной биографией поэта. Иннокентий Федорович Анненский родился 20 августа 1855 года в городе Омске. Его отец занимал тогда пост начальника отделения Главного управления Западной Сибири. Когда мальчику было пять лет, семья Анненских вернулась в Петербург, где глава семьи получил пост чиновника особых поручений в Министерстве внутренних дел. В 'Жизнеописании', написанном для получения 'Свидетельства о зрелости', необходимого для поступления в университет, Анненский пишет: 'С тех самых пор, как я ясно начинаю себя понимать, я рос слабым, болезненным ребенком и, в отношении физического развития, оставался далеко позади сверстников...' Он растет книжным мальчиком, и 'детские преимущественно шумные и подвижные игры', по словам самого поэта рано перестают занимать его, если и вообще когда-нибудь занимали. Уже в этом начинает проявляться двойственность, характерная для натуры Анненского. Детская отчужденность и замкнутость не помешали ему впоследствии сделаться замечательным педагогом, понимающим и чутким. Еще в гимназии приходит первое увлечение древними языками, греческой и римской историей и литературой. Совсем не удивительно, что сразу же после окончания гимназии в 1875 году Иннокентий Анненский становится студентом Петербургского университета, выбрав, конечно же, историко-филологический факультет и специализацию классическая филология. 10 Значительное место в жизни Иннокентия Федоровича в эти годы занимает его старший брат, журналист, известный общественный деятель, человек демократических взглядов, в семье которого Анненский жил после смерти отца (в 1874 году). Сам поэт пишет о брате и его жене (А.Н. Анненской), как о людях, которым 'всецело обязан 'своим 'интеллигентным' бытием.' На последнем курсе университета Иннокентий Федорович женится на Надежде Валентиновне Хмара-Борщевской, вдове с двумя детьми-подростками. А в 1880 году у четы Анненских появляется сын - Валентин, в будущем поэт, известный под псевдонимом 'В. Кривич', ставший биографом и издателем посмертных сборников стихов своего отца. Сразу же после окончания университета И. Анненский начинает свою педагогическую деятельность. Приходится много работать, ведь он теперь глава большой семьи. Иннокентий Федорович преподает греческий и латынь в частной гимназии Ф.Ф. Бычкова (впоследствии Я. Гуревича), одной из лучших, известной своими прогрессивными взглядами школ Петербурга. В 1890 году читает лекции на Высших женских (Бестужевских) курсах. Преподавательская деятельность отнимает много времени и сил, но Анненский находит время и для литературного творчества. С 1880-х годов он пишет статьи о русских писателях XIX века, рецензии на переводы античных авторов - правда, все эти труды публиковались в специальных филологических и педагогических журналах и известности автору не принесли. В 1891 году Иннокентий Федорович переезжает в Киев, получив назначение на должность директора Коллегии Павла Галагана, закрытого среднего учебного заведения. Пребывание в Киеве продлилось до 1893 года, после чего Анненский возвращается в Петербург, и становится директором 8-ой гимназии, а с 1896 года - принимает директорство в Николаевской мужской гимназии в Царском Селе. Здесь важно сказать несколько слов об Анненском-педагоге. Блестящая образованность, способность 'из греческой грамматики сделать поэму', демократические взгляды, убежденность в благородстве всех своих учеников, необыкновенная добросовестность и требовательность к себе - все эти черты, описанные современниками создают портрет учителя по призванию, учителя, которого ученики помнят всю жизнь. К сожалению, перечисленные выше качества далеко не всегда способствуют карьерному росту. В 1905 году, со свойственным ему гражданским мужеством, Иннокентий Федорович выступает в защиту гимназистов-старшеклассников, замешанных в уличных волнениях и беспорядках в здании гимназии. На собрании педагогического совета Анненский заявляет, что: 'он лично убежден в нецелесообразности репрессивных мер', позиция директора была поддержана педагогическим коллективом. В результате, 'крамольные' воспитанники не пострадали. Но министерство народного просвещения не оставило без внимания этот инцидент, и через несколько месяцев Анненский был переведен на должность инспектора Петербургского Учебного округа. Новая должность требовала постоянных и утомительных разъездов, с подробными отчетами - казенщина угнетает, далекие поездки утомляют слабого здоровьем, немолодого человека, но и эту работу Иннокентий Федорович старается выполнить максимально хорошо. 11 Поразительно то, что при всей своей загруженности педагогической работой Анненский серьезно занимается литературным творчеством. Его коллега по царскосельской гимназии вспоминает: 'Нужно еще удивляться, откуда он брал время и силы для литературной работы; имея, при слабом с самого детства здоровье, до пятидесяти шести уроков в неделю...' А между тем, еще в Киеве Анненский приступил к огромному труду, который считал главным делом своей жизни - переводу трагедий древнегреческого драматурга Еврипида, с подробными комментариями и статьями к каждой из них. Фрагменты этой работы публиковались в 'Журнале министерства народного просвещения' еще в 90-х годах. Небольшими тиражами выходят три оригинальных трагедии на античные сюжеты: 'Меланиппа-философ' (1901), 'Царь Иксион' (1902), и 'Лаодамия' (1906). В 1906 году увидел свет первый том переводов 'Театр Еврипида', критика давала хорошие отзывы, но книга продавалась плохо и в широких читательских кругах автор оставался неизвестным. Первые стихи написаны Анненским, вероятно, еще в 70-х - начале 80-х годов, но сам автор отзывался о них иронически и публиковать их не собирался. Затем следует довольно длительный перерыв в датировках и с 90-х годов перед нами предстает вполне сложившийся поэт, которому есть что сказать, и который знает как это сделать. В результате, в 1904 году появляется сборник стихов 'Тихие песни', под псевдонимом-анаграммой - Ник. Т-о скрыт И. Анненский. К моменту выхода в свет 'Тихих песен' русский символизм уже идейно и художественно оформился. Младшие современники Анненского - Бальмонт, Брюсов находятся в зените славы. Постепенно приобретает известность новое поколение символистов: А. Белый, А. Блок. За всеми литературными событиями следят солидные периодические издания символистов: 'Весы', 'Золотое Руно', 'Новый путь'. Неудивительно, что рецензии на книгу 'молодого поэта' носили в целом снисходительный тон, отмечая 'наивное безвкусие' и 'декадентские излишества', а также 'невзрачный эпиграф и сомнительный псевдоним' (эти определения принадлежат А.Блоку). Несмотря на свою духовную близость к символистам, вся направленность творчества Анненского сильно отличается от элитарных устремлений его современников-модернистов. Демократизм и изящная простота стиха сближают Анненского с традициями русской классической литературы XIX века. Лирическое мировосприятие у Анненского приближено к человеческому 'я' автора, для которого характерна внешняя сдержанность, отсутствие громких слов, всякой вычурности. Но, вместе с тем, поэзия Иннокентия Анненского принадлежит литературным традициям XX века. Ее отличает глубина и яркость изображаемых образов, тонкий психологизм, многослойность и ассоциативность стихотворной формы. Тематически Анненский тоже остается созвучен своей эпохе. Внутренний мир современника, его одиночество, замкнутость внутри собственного 'я', попытки осознать свое место в этом мире, одиночество и отчаяние - все эти мотивы характерны для поэзии И. Анненского. А искренность и абсолютная достоверность чувств сделали стихи вечными. 12
Также незаметно для литературно-художественной общественности одна за другой (в 1906 и 1908 годах) выходят 'Книги отражений' - шедевры русской критической прозы. Смысл, вложенный автором в заглавие обеих книг объяснен им в предисловии к первой из них: 'Критик стоит, обыкновенно вне произведения, он его разбирает и оценивает. Он не только вне его, он где-то над ним. Я же писал здесь только о том, что мной ВЛАДЕЛО, за чем я СЛЕДОВАЛ, чему я ОТДАВАЛСЯ, что я хотел сберечь в себе, сделав собою. Вот в каком смысле мои очерки - отражения, это вовсе не метафора'. О принципе подбора авторов сам Анненский говорит: 'Я брал только то, что чувствовал выше себя и в то же время созвучное'. В книги вошли очерки о русской и западноевропейской литературе (Гоголь, Лермонтов, Тургенев, Л. Толстой, Чехов, Л. Андреев, К. Бальмонт, Гейне, Ибсен, Шекспир и др.) Каждая из статей - своего рода поэма, посвященная писателю (или отдельному произведению) - в которой писатель делится с читателем не сухими выкладками критика, а позволяет следить за самой своей мыслью в движении, делающей повествование увлекательным, оставляющим простор для работы ума и игры воображения. Анненский-критик не боится внешних противоречий, сомнения для него сила, движущая мысль. Именно открытость потока сознания, не терпящая догматизма и ограниченности, делает критические очерки Анненского такими современными сегодня. В начале 1909 года Иннокентий Федорович решается на серьезные изменения в своей жизни. Он начинает общаться с молодыми поэтами, принимает приглашение к сотрудничеству с журналом 'Апполон' в качестве ведущего критика, публикует в первом же номере журнала три своих стихотворения и начало статьи 'О современном лиризме'. Правда, дальнейшие отношения с редакцией журнала складываются не совсем так, как планировалось, публикация стихов для второго номера была отложена, думается, для поэта этот инцидент имел большое значение. Тем не менее Анненский, вероятно, решает всерьез заняться литературной деятельностью, потому что в октябре 1909 года он решает оставить инспекторскую службу и подает прошение попечителю Учебного округа об отставке и начислении пенсии. Отставка была дана 20 ноября 1909 года. Через десять дней Иннокентий Федорович умер от сердечного приступа на ступенях подъезда Царскосельского (ныне Витебского) вокзала. По иронии судьбы именно такой - легкой смерти - Анненский никогда не хотел. Его сын В. Кривич пишет: 'Помню он неоднократно говорил: - Нет, это что же за смерть; умирать надо в своей постели, как 13 следует отболев, все передумав. А то - словно бы человек из трактира ушел, не расплатившись...' Похороны состоялись 4 декабря в Царском Селе. Местная газета писала: "Не только квартира но и двор и грань улицы были заняты толпой... Масса собравшейся публики, среди которой выделялись парадные мундиры высших чинов, и форменная одежда учащихся, и даже простые армяки и тулупы... свидетельствовали о популярности, которой пользовался покойный И. Ф." Его уважали и любили как человека и учителя. А о поэте Анненском знали тогда немногие. Настоящая известность (как это часто бывает) пришла к Анненскому только после его смерти. Только тогда для многих стало ясно, что известный переводчик Еврипида, 'начинающий' поэт и тонкий, самобытный критик - одно и то же лицо. Журнал 'Апполон' сразу же публикует несколько статей, посвященных разным граням таланта Иннокентия Федоровича. Г. Чулков пишет об Анненском-критике, Ф. Ф. Зелинский - об Анненском-переводчике Еврипида, М. Волошин - об Анненском-лирике, а Вяч. Иванов рассуждает о лирике и драматургии Анненского. В 1910 году выходит посмертный сборник стихов И. Анненского 'Кипарисовый ларец' (считается, что название связано с кипарисовой шкатулкой, в которой хранились рукописи стихов), окончательно скомпонованный и подготовленный к печати В. Кривичем. Книга сразу же стала знаменитой, она пробудила жгучий интерес к поэту, обострила в близких к нему литературных кругах чувство вины и утраты. А. Ахматова вспоминала: 'Когда мне показали корректуру 'Кипарисового ларца'... я была поражена и читала ее, забыв все на свете'. Получивший от сына поэта экземпляр сборника, А. Блок, писал ему: 'Книгу я сейчас просматриваю. Через всю усталость и опустошенность этой весны - она проникает глубоко в сердце. Невероятная близость переживаний, объясняющая мне многое о самом себе'. Композиционно 'Кипарисовый ларец' состоит из трех разделов: 'Трилистники', 'Складни' и 'Разметанные листы', к сожалению, автор не успел до конца закончить работу над компоновкой сборника, поэтому до сих пор существуют разночтения в порядке расположения и составе циклов. Особенно это касается 'Трилистников' - микроциклов, содержащих по три стихотворения. Сложность, гибкость и тонкость смыслов, связывающих стихотворения внутри трилистников, а также порядок их расположения, не позволяют дать какое-то одно определение для самого принципа объединения стихов в трилистники. Каждый трилистник имеет название, служащее как бы ключом к содержащимся в нем стихам ('Трилистник обреченности', 'Трилистник лунный', 'Трилистник призрачный', 'Трилистник толпы', 'Трилистник одиночества' и т.д.). Поэтика заглавий вообще, является важнейшим элементом лирики Анненского, для которой характерны многозначность и завуалированность смыслов. Говоря о личности Иннокентия Анненского, никак нельзя обойти вниманием Анненского-переводчика, соединявшего в одном лице самобытного поэта и высокопрофессионального филолога. Его сын говорил, что когда говорилось о количестве языков, которыми владел отец, ему вспоминалась цифра 14. Литературно-художественные переводы занимают важное место в творческом наследии поэта. С немецкого Ан- 14 ненский переводил Гете, Гейне, поэта-романтика Вильгельма Мюллера, модерниста начала XX века Ганса Мюллера, с итальянского Аду Негри, с английского - Лонгфелло, а больше же всего - французских поэтов, наиболее ему близких. Это и Леконт де Лиль, и так называемые 'проклятые поэты' - первые французские символисты - Шарль Бодлер, Поль Верлен и Артюр Рембо и Шарль Кро. Даже в своей, в целом прохладной, рецензии на сборник 'Тихие песни' А. Блок отмечает 'способность переводчика вселяться в душу разнообразных переживаний'. Действительно, переводы, для Анненского значат нечто гораздо большее, чем просто работа с подстрочником. Переводы часто становятся продолжением оригинальной лирики, рождают ассоциативные ряды для создания собственных стихов. Однако несмотря на то, что в своих переводах Анненский часто (порой даже подчеркнуто) удаляется от 'буквы подлинника', ему удается сохранять художественный принцип и особенности мировосприятия оригинала, давая ему еще одну жизнь в новой языковой среде. Несмотря на переиздающиеся в последние годы книги Иннокентия Анненского, значение его для русской литературы еще по-настоящему не оценено. Но пока есть еще люди, умеющие ценить настоящую литературу, имя Анненского не будет забыто, потому, что искренность чувств, живая, глубокая мысль и красота слова всегда современны.
Источник текста: Универсальная школьная энциклопедия. Т. 3. Биографии / гл. ред. Е. Хлебалина; вед. ред. Д. Володихин. М.: Аванта+, 2003. с. 26-27. АННЕНСКИЙ Иннокентий Фёдорович (1855-1909), поэт, литературный критик. Родился 1 сентября 1855 г.1 в Омске. Сын крупного чиновника. В 1860 г. семья переехала в Петербург. Сменив несколько школ и гимназий и делая связанные с болезнями перерывы в учёбе, Анненский в 1875 г. экстерном сдал экзамены на аттестат зрелости. В том же году он стал студентом историко-филологического факультета Петербургского университета. В 1879 г. окончил университет, получив право преподавать древние языки. Последующие 40 лет (?) служил в ведомстве Министерства народного просвещения: преподавал в частной гимназии, Павловском (женском) институте и на Высших женских (Бестужевских) курсах, был директором петербургской 8-й мужской гимназии, а затем Николаевской гимназии в Царском Селе (1896-1905 гг.). Ученики Анненского, среди которых поэт Н. С. Гумилёв и искусствовед Н. Н. Пунин, высоко оценивали его педагогическое дарование. Параллельно со службой Анненский занимался литературным творчеством. В 1901 г. он задумал издание своих стихов, предполагая озаглавить книгу 'Утис' (греч. 'никто'; так назвался Одиссей циклопу). Замысел названия русифицировался и трансформировался в псевдоним Ник. Т-о, под которым в 1904 г. вышли 'Тихие песни' - единственный поэтический сборник, изданный при жизни автора. Судьба книги оказалась созвучна названию: она прошла почти не замеченной критикой, псевдоним остался неразгаданным. Второй, и главный, сборник Анненского - 'Кипарисовый ларец' был издан уже после смерти автора (1910 г.). Лирику поэта характеризуют тонкий психологизм, трагедийная напряжённость, мотивы мучительно переживаемой текучести бытия, обречённости человека, существующего на грани жизни и смерти. Литературно-критические очерки Анненского, составившие 'Книгу отражений' (1906 г.) и 'Вторую книгу отражений' (1909 г.), явились шедеврами русской критической прозы. В 'Книгах отражений', обладающих внутренней цельностью, нашла выражение эстетическая система поэта. В её основе - идея безусловной нравственности искусства, тождественности правды жизни и прекрасного в искусстве. В 1906 г. были изданы трагедии Еврипида в переводах Анненского и с его комментариями. Идею возрождения античного наследия на русской почве он реализовал и в собственной драматургии ('Меланиппа-философ', 1901 г.; 'Царь Иксион', 1902 г., и др.). В конце 1909 г. Анненский подал прошение об отставке, которое было удовлетворено. Однако неурядицы, связанные со службой, подорвали здоровье поэта. Вечером 13 декабря 1909 г.2 он скоропостижно скончался от паралича сердца в подъезде3 Царскосельского (Витебского) вокзала в Петербурге (похоронен в Царском Селе). По-настоящему об Анненском заговорили после его смерти. Своим учителем его назвали поэты-акмеисты, стихотворным опытам Анненского следовали Б. Л. Пастернак, В. В. Маяковский, В. В. Хлебников, А. А. Ахматова.
1
По новому стилю.
А. М. Ранчин Источник текста: Новая Российская энциклопедия: В 12 т. Т. 2 / Редкол: А. Д. Некипелов, В. И. Данилов-Данильян, В. М. Карев и др. М.: ООО "Издательство "Энциклопедия"": ИД "ИНФРА М", 2003. С. 447-448. 447 Анненский Иннокентий Фёдорович [20.8 (1.9)1855 - 30.11 (13.12) 1909] - русский поэт, критик, драматург, переводчик, педагог, д.с.с. (1896). Из семьи крупного чиновника. Брат Н. Ф. Анненского. Окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского ун-та со степенью кандидата и правом преподавать древние языки. Всю жизнь служил по ведомству Министерства народного просвещения (МНП; с 1898 член Ученого комитета МНП, преподавал в петербургской гимназии Я. Г. Гуревича, возглавлял Николаевскую гимназию в Царском Селе). Первые стихи 1870-х гг. не печатал, позднее уничтожил большинство из них. В 1881-90 выступал как критик и автор статей о русских классиках в "ЖМНП", журнале "Русская школа". Как поэт А. дебютировал в печати в 1904 (сб. 'Тихие песни', издан под псевд. 'Ник. Т-о'), но был оценён лишь после смерти, когда его сын В. Кривич издал книгу А. 'Кипарисовый ларец' (1910). Поэты-акмеисты (Н. С. Гумилёв, А. А. Ахматова, О. Э. Мандельштам) провозгласили А. своим предшественником. Декадентская по настроениям поэзия А. сочетала черты акмеизма, символизма и лирики 19 в. Литературно-критическая проза А. вошла в сб. 'Книга отражений' (1906), 'Вторая книга отражений' (1909; отд. изд. 1979). Переводы А. трагедий Еврипида переиздаются до настоящего времени. Автор оригинальных драм на сюжеты из греческой мифологии и античной истории: 448 'Меланиппа-философ' (1901), 'Царь Иксион' (1902), 'Лаодамия' (1906), 'Фамира-кифарэд' (1906, отд. изд. 1913). Соч: Избранное: Стихотворения. Критическая проза. Письма. М., 1987; Избранное. СПб., 1998; Стихотворения и трагедии. Л., 1990; То же. М., 1998. Лит.: Гинзбург Л. О лирике. 3 изд. СПб., 1997; Федоров А. И. Анненский: личность и творчество. Л., 1984; Conrad B. I. F. Annenskij poetische Reflexionen. Münch., 1976.
Г. П.
Шалаева и др. Источник текста: Кто есть кто: Новейший справочник школьника. М.: Фил. о-во СЛОВО, издательство Эксмо, 2006. с. 40. (Ред. коллегия: Г. П. Шалаева, В. П. Ситников, Е. В. Коровкина, В. В. Славкин, Л. В. Кашинская). Творчество самого старшего по возрасту поэта-символиста Иннокентия Федоровича Анненского оказало едва ли не самое значительное влияние на всю русскую поэзию XX в. И. Ф. Анненский родился 20 августа (1 сентября) 1855 г. в Омске, где его отец служил в Главном управлении Западной Сибири. В 1860 г. семья переехала в Петербург, здесь прошли детские годы будущего поэта. В 1879 г. он окончил историко-филологический факультет Петербургского университета по специальности 'классическая филология'. В дальнейшем, вплоть до 1906 г., Анненский преподавал древние языки в гимназиях, лицеях, на Высших женских курсах. Литературное творчество (переводы и оригинальные стихи) он рассматривал как хобби, долгое время не решаясь публиковать свои произведения. В 1870-е - 1890-е гг. в журналах появляются только его литературно-критические статьи, в которых он подчеркивает эстетико-воспитательное значение гуманитарных дисциплин, необходимость классической основы обучения. В 1901 году публикуется его первое художественное произведение - трагедия 'Меланиппа - философ', в 1902 году - трагедия, 'Царь Иксион'. В драматических произведениях Анненский пытался осуществить принцип художественного мифотворчества, а формой художественного воплощений мифа поэт считал античную трагедию. Но, сохраняя миф как составляющий элемент в своих пьесах, Анненский не забывает и о проблемах современности. Он удачно соединяет классику и современность. Лирический герой поэзии Анненского - интеллигент переходного периода рубежа веков, который чувствует несовершенство современности и ощущает бессилие что-либо изменить в ней. Отсюда чувство тоски, одиночества, печали, муки 'больной совести' героя стихотворений. Единственный прижизненный сборник поэта 'Тихие песни' вышел в свет в Петербурге в 1904 г. под псевдонимом Ник. Т-о - это русский аналог латинского имени 'Улисс' (Никто), которым хитроумный Одиссей назвался циклопу Полифему ('Одиссея' Гомера). Значительным событием этого периода стало издание двух сборников литературно-критических статей 'Книги отражений'. В последний год жизни поэт принимал активнейшее участие в организации модернистского журнала 'Аполлон'. Анненский скоропостижно скончался от сердечного приступа 30 ноября 1909 г. на царскосельском вокзале. В 1910 г. в Москве вышла в свет книга лирических шедевров Анненского 'Кипарисовый ларец'. 'Поэты говорят обыкновенно об одном из трех; или о страдании, или о смерти, или о красоте', - писал И.Анненский в одной из статей. Эта формула верна прежде всего по отношению к его собственному поэтическому миру. Он особенно любил в искусстве трагическое начало и острее своих современников реагировал на любые проявления жизненной дисгармонии. Мотивы страдания и смерти именно потому столь значимы в лирике Анненского, что они рождены опытом болезненного переживания быстротечности счастья и красоты. Страдание и красота для него - две стороны одной медали. '...Его страдающий человек страдает в прекрасном мире, овладеть которым он не в силах', - писала известная исследовательница русской лирики Лидия Гинзбург. По своему мировоззрению и поэтическому стилю Анненский - символист. Но символы для него - не средство познания 'непознаваемого', как для большинства других символистов, но особые образы, способные передать психологическое состояние человека. Символы в поэзии Анненского улавливают и образно закрепляют соответствия между жизнью души и ее природно-бытовым окружением. Поэтому взгляд поэта не устремлен в заоблачные дали, но направлен на земное существование человека. В основе композиции как отдельных стихотворений Анненского, так и его сборника лирики 'Кипарисовый ларец' - принцип соответствий, сцепленности всех вещей и явлений. Читателю предлагается своего рода поэтический ребус: нужно угадать, как связаны между собой попавшие в поле зрения лирического героя вещи с его настроением. Однако такая композиционная структура не имеет ничего общего со стремлением мистифицировать, озадачить читателя. Дело в том, что лирический герой сам погружен в сложные раздумья о 'постылом ребусе бытия', он будто разгадывает собственные ощущения, не организованные логически. Потому так велика в стихах Анненского роль умолчания, когда поэт дает нам 'почувствовать несказанное'; потому стихотворение часто строится на сложном узоре иносказаний. Новизна поэтического стиля Анненского, сказавшаяся прежде всего в 'заземлении' символистских абстракций, замене отвлеченных понятий их вещевыми эквивалентами, придании символу качеств предметного слова, - эта новизна обусловила промежуточное положение поэта между поколениями символистов и акмеистов. В поэзии Серебряного века Анненский сыграл роль посредника между символизмом и постсимволистскими течениями (его наследие повлияло на поэзию А. А. Ахматовой, О. Э. Мандельштама, В. В. Маяковского).
Источник текста: Русские писатели, XX век: Биографический словарь: А - Я. / Сост. И. О. Шайтанов. М.: Просвещение, 2009. С. 32-35. Справку об авторе см. к её очерку "Тоска белого камня: О поэзии Иннокентия Анненского". АННЕНСКИЙ Иннокентий Федорович [20.08(1.09).1855, Омск - 30.11(13.12).1909, Петербург] - поэт, переводчик, филолог-классик, критик. Отец А. служил в Министерстве юстиции, затем в Сенате. Жизнь А. с детства связана с Петербургом ('Желтый пар петербургской зимы, / Желтый снег, облипающий плиты... / Я не знаю, где вы и где мы, / Только знаю, что крепко мы слиты'). В семье было шестеро детей; старший брат, Николай, общественный деятель и публицист-народник, играл значительную роль в воспитании и образовании поэта. В 1875 г. А. поступил на историко-филологический ф-т Петербургского ун-та, окончил в 1879 г. и тогда же женился на Надежде (Дине) Валентиновне Хмара-Барщевской, вдове, имевшей двух сыновей от первого брака. Основной предмет его научных интересов - античная литература; А. знал 14 языков. В первые годы учительства А. преподавал латынь и греческий в гимназии, затем - в Павловском ин-те, читал лекции на Высших женских (Бестужевских) курсах. В 1891 г. А. был назначен директором учебного заведения - Коллегии Павла Галагана в Киеве. К тому времени относится начало труда, ставшего делом всей жизни, - перевода трагедий Еврипида с комментариями и объяснительными статьями. Педагогические принципы А. вызвали протест со стороны попечительницы Коллегии, и в 1892 г. А. вновь переведен в Петербург. В 1896 г. А. занял пост директора Николаевской мужской гимназии в Царском Селе и преподавал ученикам старших классов греческий язык. 'Нужно удивляться, - вспоминал А. А. Мухин, сослуживец А., - откуда он брал время и силы для литературной работы, имея, при слабом с самого детства здоровье, до пятидесяти шести уроков в неделю...' Стихи А. начал писать рано, но свою первую книгу 'Тихие песни' (1904) выпустил под псевдонимом Ник. Т-о в 49 лет. Его дебют, по существу, не был замечен, несмотря на две сдержанно-одобрительные рецензии - А. Блока и В. Брюсова. В 1905 г. А., защищая своих учеников, принявших участие в волнениях, навлек на себя недовольство начальства и в результате, отстраненный от должности директора гимназии, был назначен инспектором Петербургского учебного округа. Формально это не было понижением, но А. был отлучен от преподавания, а инспекционные поездки по разным городам с его больным сердцем были утомительны и тяжелы. В 1906 г. вышла в свет 'Книга отражений' - сборник статей о литературе. Несколько поверхностных рецензий на нее свидетельствуют о том, что литературно-критическая проза А. не была попята современниками. Этим же годом датирован ряд стихотворений, большей частью написанных в дороге, в поездках по делам службы. Вологда. Тотьма, Грязовец, Великие Луки... В 1907 г. вышел первый том Еврипида в переводе А. С 1901 г. печатаются трагедии А. на сюжеты античных мифов. Последняя и самая известная из них - 'Фамира-кифаред' будет опубликована после его смерти (1913). В 1907-1908 гг. пишутся статьи для 'Второй книги отражений' (в частности, 'Искусство мысли. Достоевский в художественной идеологии'); статьи, намеченные для будущих томов Еврипида, и лучшие стихи - для книги 'Кипарисовый ларец' (1910; опубликованы после смерти А. стараниями его сына - Валентина Кривича). Будучи значительно старше первых русских символистов, 'в 1900-х годах А. должен был бы быть патриархом движения; вместо того он был начинающим поэтом' (Л. Я. Гинзбург). Но именно он первым 'преодолел символизм'. И А. Ахматова, и О. Мандельштам, и Б. Пастернак, и даже М. Цветаева и В. Маяковский учились у А., испытали его влияние. 'Символы для ощущений', которые искал и находил А., связывают его с французским символизмом (А. переводил Бодлера, Малларме, Верлена, Шарля Кро, Леконта де Лиля), но символизм А. понимал шире, чем было принято в кругу его современников. С А. в русскую поэзию вошли прозаические детали, знакомые лишь по реалистической прозе: 'в котомке полено'; 'чулок бесконечный и серый'; 'полумертвые мухи'; 'пролитая известка'; 'в прошивках красная думочка' и т. д. Лирика XIX в. не знала такого множества обычных, бытовых, будничных предметов. Вещи у А. 'становятся ландшафтом души и ее подобием' (Л. Я. Гинзбург). В лирике А. свободно располагаются бытовые разговорные клише: 'Уж не ты ль...'; 'Не все ж ему...'; 'На что ж твоя жалость...'; 'И то затем, что не пришлось'; 'Нет, не о тех, увы!'; 'Да и при чем бы здесь...'... Без живых интонаций устной речи не мог бы возникнуть лирический психологизм, присущий его поэзии. Наряду с символическими значениями слов, которые А. иногда выделяет в тексте, подобно именам собственным, заглавными буквами ('...И будет со мной - Тоска'), в каждом стихотворении присутствуют обыденные, будничные слова, разговорная лексика. В письме к М. А. Волошину (6.03.1909) А. сказал: 'Самое страшное и властное слово, т. е. самое загадочное, - может быть именно слово - будничное'. В урбанистических стихах современников (у Брюсова, например) детализация городского пейзажа дается описательно. У А. предметы служат знаками душевных событий. 'Лишь шарманку старую знобит. / И она в закатном мленьи мая / Все никак не смелет злых обид, / Цепкий вал кружа и нажимая'. Сам технический процесс, изображенный здесь, становится образом протяженной, материализованной муки. В лирике А., выражаясь его же словами, сказанными о современном искусстве, присутствует 'я, которое хотело бы стать целым миром, раствориться, разлиться в нем', а вместо того одиноко живет среди природы, 'кем-то больно и бесцельно сцепленной с его существованием' (КО, с. 102). Это болезненное сцепление - основной мотив лирики А. 'И не горе безумной, а ива / Пробуждает на сердце унылость, / Потому что она, терпеливо / Это горе качая... сломилась'. В лирике А. свободно располагаются бытовые разговорные реплики, диалог: 'Уж не ты ль...'; 'Не всё ж ему...'; 'На что ж твоя жалость...'; 'И то затем, что не пришлось'; 'Нет, не о тех, увы1'; 'Да и при чем бы здесь...'... Без живых интонаций устной речи не мог бы возникнуть лирический психологизм, присущий его поэзии. '...До завтра, - говорю тебе, - / Сегодня мы с тобою квиты'. Стихотворение 'В вагоне' - образец лирической психологической новеллистики А., в которой окружающая обстановка освещает драматические отношения между двумя людьми. Так же драматически построены 'Прерывистые строки', 'Canzone', 'Старые эстонки', 'Сумрачные слова', 'Смычок и струны', где психологический драматизм целиком передан предметам; 'Осенний романс' и др. Но и там, где нет персонажей, поэт широко пользуется разговорными фразеологизмами, а также характерными, только ему свойственными 'недоумелыми' вопросами: 'Иль в миге встречи нет разлуки, / Иль фальши нет в эмфазе слов?'; 'Разве б петь, кружась, он перестал / Оттого, что петь нельзя, не мучась?' Сюжеты стихотворений А. связаны с пограничными ситуациями, быстротекущими переходными процессами (о чем говорят даже названия стихотворений: 'Свечка гаснет', 'Свечку внесли', 'В зацветающих сиренях', 'Последние сирени', 'Тоска мимолетности'). Состояния эти не поддаются именованию словом-понятием, слишком резким для обозначения передаваемого оттенка смысла. Характерны его сдвоенные эпитеты: мутно-лунны, молочно-парный, серебристо-светла, бумажно-бледна и т. д. Так живописцы смешивают на палитре краски, чтобы получить новый оттенок цвета. Лирическому герою А. чужда поза, театральность, декоративность. Это человек своего времени, интеллигент, живущий напряженной интеллектуальной жизнью, внимательный к нуждам другого, ближнего. Народническая идеология и русская психологическая проза (Толстой, горячо любимый им Достоевский, Чехов, которому по характеру А. был близок) - один из важных источников поэзии А. Все, что сказано в четверостишии 'К портрету Достоевского', можно отнести к самому А.: 'Но что для нас теперь сияет мягким светом, / То было для него мучительным огнем'. Мучительный трагизм жизни А. ощущал с поражающей остротой, так как трагическое восприятие окрашивало красоту мира, к которой поэт был так восприимчив. Любовь поэта становится любовью к невозможному, недоступному, невозвратному, неисповедимому. 'Я так люблю осенние утра / За нежную невозвратимость ласки!' Не за ласку и нежность - за их невозвратимость. Последний год жизни А. был годом высочайшего подъема творческих сил. В апреле выходит 'Вторая книга отражений'; пишутся лучшие стихи. В это время С. Маковским - критиком, журналистом и третьестепенным поэтом - создается новый журнал 'Аполлон', к участию в котором он привлекает А. Для А. это выход в литературную среду Петербурга. В октябре в первом номере 'Аполлона' появились три стихотворения А. и начало статьи 'О современном лиризме', где он говорит о русском символизме, с полным сочувствием отозвавшись лишь о Блоке. Статья вызвала обиду и резкие нападки, доставившие поэту, органически неспособному к журнальным битвам, болезненные огорчения. Еще сильнее задело А. решение Маковского отодвинуть цикл его стихотворений, принятых к публикации в журнале. Этот поступок, мотивированный тем, что надо дать дорогу молодым авторам, А. Ахматова считала непосредственной причиной внезапной смерти поэта. 23 октября А. подает прошение на имя попечителя округа об увольнении от должности, истолкованное начальством как прошение об отставке и принятое 20 ноября. Отставка была связана с материальными потерями, к которым А. не был готов. 30 ноября А. скоропостижно скончался от разрыва сердца на ступенях Царскосельского вокзала. В огромной массе людей, которая хоронила видного деятеля русского просвещения и выдающегося филолога-классика, лишь немногие знали его как поэта. 'А тот, кого учителем считаю...' - писала о нем Ахматова в стихотворении 'Учитель'. 'Родная тень в кочующих толпах' у Мандельштама - это тень А. Именно он заложил основы новой поэзии XX в.
Соч.: Стихотворения и трагедии /
Вступ. ст., подгот. текста и прим. А. Федорова. СПб., 1959;
1990. - (БП).
В. П. Смышляева
Источник текста:
Словарь петербургских антиковедов XIX -
начала XX века: в 3 т. Том I: А -
К.
/ редкол.:
А. К. Гаврилов
(отв. ред.) и др.; Bibliotheca classica Petropolitana,
Санкт-Петербургский институт истории РАН. -
Санкт-Петербург: Bibliotheca classica Petropolitana, 2021. ISBN
978-5-4391-0712-4. С. 22-28. 22, стлб. 2
[20.8(1.9).1855, Омск -
30.11(13.12).1909, Петербург; Казан. кладб. в Царском Селе], Из дворян. Отец (выпускник Царскосельского лицея) служил начальником отделения в Главном управлении Зап. 23, стлб. 1 Сибирью, а по возвращении семьи в Петербург занимал должность в МВД (1860-1874). После скандальной отставки отца (вследствие открывшихся спекуляций) семья А. нуждалась, что наряду с детской болезненностью отразилось на его обучении: пребывание в гимназиях - частном пансионе (1865-1867), Петерб. 2-й прогимназии (1867-1869), гимназии Беренса (1869-1872) чередовалось с домашней подготовкой. Экзамен на аттестат выдержал в Петерб. гимназии Человеколюбивого общ-ва (1875). По окончании Петерб. ун-та по отделению сравнительного языкознания (1879; канд.) преподавал древнюю и рус. словесность в частной гимназии Бычкова - Г у р е в и ч а (1879-1891), Павловском женском ин-те (1889-1890), теорию словесности на Петерб. ВЖК1 (1890). В 1891-1893 занимал пост директора Коллегии П. Галагана в Киеве, оставил должность вследствие конфликта с попечительницей Е. Галаган. Вернувшись в Петербург, преподавал и директорствовал в Петерб. 8-й гимназии (1893-1896), затем Царскосельской Николаевской гимназии (1896-1905), возглавлял пед. совет Покровской женской гимназии (1895-1902) и женской гимназии Е. С. Левицкой2; в последний год жизни читал историю греч. литературы на Раевских женских курсах. Отставленный с поста директора гимназии после гимназич. волнений 1905, А. с янв. 1906 и до отставки 1 нояб. 1909 служил инсп-ором Петерб. УО3; чл. Киевск. и Петерб. ОКФП4; чл. Ученого комитета (1898-1909) (см. ф. с.5 1901 и 1909 - РГИА. Ф. 740. Оп. 20. ? 495).
1 Высшие женские
курсы. Своим 'интеллигентным бытием' считал себя обязанным культурной атмосфере семьи брата Николая Федоровича, известного общественного деятеля (Автобиография // Книги отражений. М., 1979. С. 495); жена брата Александра Никитична (сестра народника П. Н. Ткачёва), переводчица, писательница и в 1860-е хозяйка частного пансиона, была, вероятно, первой учительницей 23, стлб. 2 А. 'Влюбился в филологию' он в ун-те (Там же); при этом больший, чем классич. филология, интерес А.-студента вызвали курсы поэтики и компаративистики, читавшиеся 'окрашенными филологами' (которых А. всегда предпочитал Nurphilolog'ам; см.: З е л и н с к и й Ф. Ф. И. Ф. Анненский как филолог-классик // Аполлон. 1910. ? 4. С. 5), - славистом В. И. Ламанским (вероятно, в его семинаре написано канд. сочинение А. 'Язык Галицкой и Угорской Руси на основании Сборника песен Галицкой и Угорской Руси Я. Ф. Головацкого') и компаративистом И. П. Минаевым, под руководством которого А. намеревался работать над магист. дис. (см.: Протоколы заседаний совета Имп. С.-Петерб. ун-та за вторую половину 1878-1879 академ. года. ? 20. СПб., 1880. С. 66). Вынесенным из юности интересом к лингв. поэтике окрашены многие публикации и рец. А., начиная с отзыва на книгу А. Малецкого PDF 'Gramatyka historycznoporównawcza języ ka polskiego. Lwów, 1879' (ЖМНП. 1881. Март) и статьи 'Из наблюдений над языком и поэзией русского Севера' (Сб. статей по славяноведению, сост. и изд. учениками В. И. Ламанского по случаю 25-летия его ученой и профессорской деятельности. СПб., 1883); на антич. материале 'музыка слова' (аллитерация) рассматривается в статье 'Из наблюдений над языком Ликофрона (О начальном звукоподобии)' PDF (Commentationes philologiсае. Сб. статей в честь Ивана Васильевича П о м я л о в с к о г о, профессора С.-Петерб. ун-та <:> от учеников и слушателей. СПб., 1897. С. 55-80). Главным вкладом А. в отеч. антиковедение и 'нерукотворным памятником' (Ф. Ф. Зелинский) стал его Еврипид, открывший 'новую главу в истории русского перевода, связанную с именами символистов' (Эткинд Е. [Вступ. ст.] // Мастера русского стихотворного перевода. Л., 1968. Т. 1. С. 5-72). Выбор материала, переводом которого А. мечтал 24, стлб. 1 'заработать себе одну строчку в истории литературы' (из письма 1899 А. В. Бородиной - Книги отражений. С. 447), не был случайным: к Еврипиду его влекли 'пристальная мысль, редкость успеха, затворничество, тяга к передовым мыслителям' (М и т р о ф а н о в П. П. Иннокентий Федорович Анненский. С. 76). Работа над переводом была начата в Киеве, а по возвращении в Петербург А. опубл. первый фрагмент своего 'еврипидовского' цикла - 'Вакханки. Трагедия Еврипида' (СПб., 1894; одобрительные рец. - Сев. вестн. 1894. ? 12; Наблюдатель. 1895. ? 4. и др.), привлекший благожелательное внимание не только лит. критиков, но и ун-тских филологов: 'Ведь это, пожалуй, первый такой точный и изящный перевод цельного произведения с древнего подлинника. Я ведь сначала относился к Анненскому с некоторым предубеждением за его хлыщеватую внешность и манеры, но, узнав его в заседаниях нашего общества филологии и педагогики, стал искренне уважать' (из письма 1894 Ю. А. Кулаковского1 - ОР РНБ. Ф. 608. Оп. 1. ? 907. Л. 93-93 об.). 1 Кому? По тексту не похоже, что Анненскому. В архиве Анненского (РГАЛИ, ф. 6) существуют два письма Кулаковского, см. прим. 148 к воспоминаниям Б. В. Варнеке. 24, стлб. 2 В рец. Б. Н. Некрасова PDF на этот 'бесспорно принадлежащий к числу наилучших' рус. перевод (ФО. 1895. Т. 8. С. 177-189) намечаются 'типовые' похвалы и обвинения будущих критиков А.: 'перевод близок к оригиналу <:>, сделан прекрасным русским языком', но оценки персонажей, отраженные в стилистике перевода, слишком субъективны (напр., в Пенфее переводчик видит 'грубую натуру' - злого, жестокосердного и даже некрасивого персонажа), снижены речевые характеристики (переводу А. стиха 800 'Вот навязался болтун беспутный' Некрасов предпочел нейтральный вариант Зелинского 'С каким невыносимым чужестранцем свела меня судьба'). Переводу 'Вакханок' А. предпослал популярный историко-лит. и эстетич. комментарий (статьи 'Еврипид - поэт и мыслитель' PDF, 'Дионис в легенде и культе' PDF, ''Вакханки' Еврипида' PDF), включавший биогр. и сюжетно-мифол. заметки, эскизный 'психологический' анализ сюжета. Так же прокомментированы последующие переводы, опубл. в 'ЖМНП': приписываемая Еврипиду трагедия 'Рес' (ЖМНП. 1896. Сент.-окт.), 'Геракл' (1897. Июль-авг.), 'Ифигения - жертва' (1898. Март-апр.), 'Электра' (1899. Апр.-май), 'Орест' (1900. Янв.-март), 'Алкеста' (1901. Февр.-март), 'Ипполит' (1902. Март-май), 'Медея' (1903. Май-июль); а также 'Финикиянки' в 'Мире Божьем' (1898. ? 4). А. планировал собрать свои переводы в трехтомном 'Театре Еврипида', но, 'закрепощенный' педагогикой, успел подготовить лишь первый том (СПб., 1906), который к тому же плохо раскупался, несмотря на похвалы 'плодам самостоятельного труда над критикой текста', во всех отношениях 'превосходящим подкрашенные фантазии Д. С. М е р е ж к о в с к о г о' (В а р н е к е Б. В. Рецензия на первый том 'Театра Еврипида' в переводе Анненского // Гермес. 1907. ? 1. С. 10 фрагмент; др. положит. отклики: 3елинский Ф. Ф. Еврипид в переводе И. Ф. Анненского DJVU // 25, стлб. 1 Перевал. 1907. ? 11-12; Ц ы б у л ь с к и й С. О. - СПбВед. 1907. ? 18). В 1916 'Театр Еврипида' попытался в память о коллеге-единомышленнике целиком издать Ф. Зелинский, утверждавший, что некогда он, В я ч. И в а н о в и А. поклялись перевести трех великих греч. трагиков (Сабашников М. В. Воспоминания. М., 1988. С. 328)1. Издание Зелинского (1916. Т. 1; 1917. Т. 2; 1921. Т. 3) также осталось незавершенным в связи с его отъездом из России; к тому же работа над ним омрачилась полемикой редактора с родными А. (в номерах 'Нового времени' за 1917; воспроизведено и в трехтомнике 'Еврипид' - Т. 2. М., 1917. С. VII-XXIII) из-за произведенной Зелинским правки переводов, которая в современных изданиях обычно снимается, начиная с двухтомника 'Еврипид. Трагедии' (М., 1969)2. Еврипид в переводе А. выходил неоднократно; в подготовленном В. Е. Гитиным издании 'Театр Еврипида' (СПб., 2007) впервые опубл. переводы 'Троянок' и 'Умоляющих', найденные после смерти А. в его рукописях, а также фрагмент перевода 'Семерых против Фив' Эсхила. Переводческое кредо А. сформулировано им в ряде рец., в т. ч. в отклике (1897) на перевод 'Илиады' Гомера Н. М. М и н с к и м (Анненский И. Ф. Учено-комитетские рецензии 1907-1909 годов // Материалы и исследования. Вып. 4 / под ред. А. И. Червякова. Иваново, 2002. С. 217). А. требует от переводчика древних авторов серьезного предварительного анализа переводимого текста по лучшим изданиям. Сам А. следил за литературой по Еврипиду, как видно по его выступлениям в Петерб. ОКФП 1900-х с разбором новых монографий В. Нестле и А. Веррола, в докладе 20 нояб. 1902 и статье 'Рационализм Еврипида: по поводу нескольких новых книг' (ЖМНП. 1904. Окт.), и регулярно пополнял свой личный каталог (Варнеке Б. И. Ф. Анненский). Текстологич. аргументация принципиальна
1 Это
"утверждение" Зелинского
прокомментировал В. Е. Гитин
PDF:
"Совершенно очевидно, что 'сюжет' этой 'клятвы', имеющий уже явно
культурно-мифологический характер, принадлежит не Ф. Зелинскому,
известному русскому античнику, а скорее, самому мемуаристу". 25, стлб. 2 для А. и в его ревнивой критике 'легких' переводов Мережковского по франц. переложениям (см. рец. А. на перевод Мережковским 'Дафниса и Хлои' - ФО. 1897. Т. 12). Второй переводческий принцип А. - требование баланса между 'вербальностью' и музыкой стиха - 'совокупностью эстетических элементов поэзии' (Разбор стихотворного перевода лирических стихотворений Горация П. Ф. П о р ф и р о в а // Отчет о 15-м присуждении Пушкинских премий. СПб., 1904. С. 2). Ради выделения этих элементов - образных, лексических, ритмических, эвфонических, - переводчик вправе отступать от смыслового буквализма и традиционной поэтич. эстетики: отвергнув, напр., перевод Порфировым оды I, 5 'Quis multa gracilis te puer in rosa / perfusus liquidis urget odoribus' ('Кто стройный юноша на ложе пышных роз:'), А. предлагает свой - сниженный для передачи презрения зрелого Горация к мальчишке-сопернику - вариант: 'Какой воробышек душистый и цветистый к тебе ласкается:' (Там же. С. 9). Подобные стилистич. жертвы на алтарь перевода А. отстаивал твердо и вопреки мнению коллег (см.: Варнеке Б. В. Рецензия на трагедию Анненского 'Меланиппа-философ' PDF // ФО. 1901. Т. 20; 3елинский Ф. Ф. Еврипид в переводе И. Ф. Анненского DJVU), которых в анахронизмах образца 'по сердцу и мыслям провел ты мне скорби тяжелым смычком' раздражало не столько то, что у греков не было скрипок и смычков, сколько то, что А. сам отлично это знал (Гаспаров М. Л. Еврипид Иннокентия Анненского. DJVU С. 598). Чрезмерной находили филологи-классики и любовь А. к стиховым переносам, искажавшим 'дикционную физиономию' греч. подлинника; по шутливому замечанию С. С. Аверинцева, 'Анненский должен был испытывать сладострастие, заставляя отмеренные стих в стих фразы Еврипида выламываться по анжамбманам' 26, стлб. 1 (Гаспаров М. Л. Записи и выписки. М., 2001. С. 168)1. В целом, характеризуя перевод 'по доминанте' (с вольным заполнением контура между отдельными точными и яркими образами) как вполне обычный для символистов начала века, Гаспаров не одобрял 'победы' А. над неузнаваемо перелицованным Еврипидом: 'В Еврипиде Анненского больше его, чем Еврипида. <:> Еврипида он представляет себе таким, каким сам себе казался: утонченным, одиноким и непонятым, так сказать облагороженным и гармонизированным образом 'проклятого' поэта-декадента' (Гаспаров М. Л. Избр. труды. С. 141). 1 В статье "Анненский - переводчик Эсхила" М. Л. Гаспаров иначе передает выражение С. С. Аверинцева о "сладострастии" Анненского, называя его "чувством утоляемого caдизма". Переводческие новации А. 'усугублялись' в глазах коллег многочисленными вводными ('лунная ночь на исходе') и психол. ('со вздохом', 'с горькой усмешкой') ремарками, которые 'на опытного читателя Еврипида' действовали 'как будто даже немного раздражающе' (Х о л о д н я к И. [Рец. на кн.: Анненский И. Ф. Театр Еврипида] PDF // ЖМНП. 1909. Июль. С. 89). Разделяя идеи Третьего 'неогуманистического' Возрождения, которое пропагандировали Ф. Зелинский и Вяч. Иванов, А. опубликовал наряду с переводами много популярных статей и заметок по истории антич. драмы и ее рецепции в литературе нового времени: 'Художественная обработка мифа об Оресте, убийце матери, в трагедиях Эсхила, Софокла и Еврипида' PDF (ЖМНП. 1900. Июль - авг.; с антитезой 'капризного индивидуализма' Еврипида на фоне религиозной концепции Эсхила). Сюда же относится статья 'Афинский национализм и зарождение идеи мирового гражданства' PDF (Гермес. 1907. ? 1-2) о значении Еврипида как выразителя аттического противостояния варварам, 'несмотря на его философскую просвещенность и склонность к экзотизму', и др. работы. Творчеству Еврипида был посвящен и последний доклад А. 'Таврическая жрица 26, стлб. 2 у Еврипида, Ручеллаи и Гете' PDF (зачитан на заседании Петерб. ОКФП 15 дек. 1909,опубл.: Гермес. 1910. ? 14). Помимо трагедий Еврипида предметами филол. интереса А. становились в разные годы также сочинения Гомера, Геродота, Ксенофонта, Платона, Вакхилида, фрагменты которого А. перевел (ЖМНП. 1898. Май). Перевод Еврипида стал для А. прологом к оригинальному творчеству - 'черным ходом в творческую лабораторию' (Гаспаров М. Л. Еврипид Иннокентия Анненского. С. 591). Лит. образцами А. избрал франц. поэтов, парнасцев и неоэллинистов [от Леконта де Лиля, чей прозаич. перевод Еврипида А. учитывал в своей работе, и Ф. Плесси, автора дис. о Проперции, до Поля Клоделя, 'гордой прозой переводящего 'Агамемнона'', и Андре Сюареса (восторженный разбор 'Ахилла-мстителя' Сюареса как Nachleben и одной из неоэллинистич. масок 'для вечного гения античности' см. в статье: Античный мир в современной французской поэзии PDF // Гермес. 1908. ? 7-10]. В 1904 А. опубликовал свой первый сб. 'Тихие песни' (СПб., под псевд. Ник. Т-о - т. е. Никто, анаграмма, восходящая к гомеровскому 'Οὖτις'), издал он и свою лит. эссеистику: 'Книга отражений' (СПб., 1906) и 'Вторая книга отражений' (СПб., 1909). Наиболее известный поэтич. сборник А. 'Кипарисовый ларец' вышел уже после смерти автора (СПб., 1910). Отдавшись стихии слова, немолодой А. примкнул в 1909, 'не устрашаясь насмешек литературной улицы', к литераторам-модернистам, объединившимся вокруг ж. 'Апполон' (Маковский С. Иннокентий Анненский // Серебряный век. Мемуары. М., 1990. С. 128). Синтезируя свой опыт антич. перевода и оригинальной поэзии, А. первым в отеч. поэзии выступил с неоэллинистическими драмами - 'Меланиппа-философ' (СПб., 1901), 'Царь Иксион' (СПб., 1902), 'Лаодамия' (Сев. речь. СПб., 1906) и 'Фамира-кифаред' (опубл. посмертно: СПб., 1913). 'Царя 27, стлб. 1 Иксиона', стараниями Варнеке, чуть было не поставили на сцене частного театра зимой 1903, но 'самолюбивый и привыкший ходить только по прямым путям' А. нe пожелал сделать 'нескольких отходных шагов' (Варнеке Б. И. Ф. Анненский. С. 42). А.-педагог по-рыцарски защищал школьный классицизм (см. письмо 1900 А. В. Бородиной - Книги отражений. С. 448), включая его 'толстовский' вариант. К благам классич. образования он относил развитие лингв. способностей ученика - от наклонности к этимологизированию до науч. представлений о языковом родстве: 'Древние языки <:> должны содействовать ценной привычке переносить слова из области полусознательной в сознательную, а также подготовить переводами, анализом и конструированием текстов к той особо тонкой умственной работе, которая лежит в основе филологического метода' (Журн. Ученого комитета МНП. СПб., 1904. С. 38-391). Пед. практика А. долгое время была успешной: ученикам аристократической гимназии Гуревича импонировал облик светски любезного, европейски корректного и остроумного педагога (Гуревич Л. Я. Памяти И. Ф. Анненского: некролог // Русская мысль. 1910. ? 1); с симпатией вспоминали о бывшем директоре и ученики Петерб. 8-й гимназии, благодарные за 'его гуманное обращение' (по контрасту с суровым Я. Г. М о р о м) и 'стремление к развитию эстетического чувства' (Памятная книжка С.-Петерб. 8-й гимназии. СПб., 1900. С. 7-9, 22). Постановка в этой гимназии переведенного им 'Реса' в 1896 стала пед. триумфом А.: на школьном спектакле присутствовали ун-тские профессора и министр И. Д. Д е л я н о в (см. отклик: Трагедия Эврипида 'Рес' на ученической сцене // Пед. еженедельник. 1896. ? 9-10). В соответствии с характером и своею образовательной парадигмой, А. 'частокола из аористов не строил', прежде всего стремясь приобщить школьников к богатству греч. литературы (воспоминания 1 Анненский И. Ф. Особое мнение по вопросу о преподавании латинского языка // Журнал Ученого Комитета Министерства Народного просвещения. СПб.: Тип. П. П. Сойкина, [1904]. С. 36-39. Фрагмент в УКР IV. С. 220. Прим. 4 к рец. ? 189 PDF 27, стлб. 2 В. Окса - цит. по кн.: Анненский И. Ф. Письма. Т. 1. С. 179). Свои лекции на Раевских курсах (ИАД 2003), как и поэзию, намеренно насыщал стилистич. фигурами и худож. образами.
Уход А. из педагогики был подготовлен его нараставшим утомлением. По Варнеке, 'духовная пропасть' между
директором и коллективом Царскосельской Николаевской гимназии росла, так
как занятия поэзией 'резко обособляли 28, стлб. 1 на которые жалко было смотреть'. Первая же статья 'О современном лиризме' (Аполлон. 1909. ? 1) вызвала насмешки лит. критиков (В. П. Буренин) и обиды коллег-поэтов, особенно Вяч. Иванова и Ф. Сологуба. Редакционные волнения осени 1909 дополнились 'полной' отставкой по причине 'весьма деликатных' отношений с попечителем А. А. Мусиным-Пушкиным, хотя А. надеялся сохранить за собой ради жалования место в Ученом комитете. 'Новая жизнь не состоялась, старая не удалась. Для товарищей-филологов он не был ученым, а только талантливым лектором и популяризатором с досадными декадентскими вкусами. Для символистов он был запоздалым открывателем их собственных открытий. Для молодых организаторов 'Аполлона' он был декоративной фигурой, которую можно было использовать в литературной борьбе:' (Гаспаров М. Л. Еврипид Иннокентия Анненского. С. 599). Внезапная смерть и покаянные речи друзей (четвертый номер 'Аполлона' вышел со статьями Ф. Зелинского, Г. Чулкова, М. Волошина, Вяч. Иванова) положили начало посмертному культу А.-поэта. В многочисленных мемуарах отражено своеобразие личности А., контраст его внешнего облика ('чуть-чуть сановника в отставке <:> и вычитанного из переводного романа маркиза' - С. Маковский) и глубокого внутреннего демократизма. По воспоминаниям сына (Кривич В. Об Иннокентии Анненском. Страницы и строки воспоминаний сына // ПК. С. 98), проведший жизнь за письменным столом А. раздражался, когда его занятия называли 'трудом', и был возмущен стихом Бальмонта 'Я литейщик - формы лью': 'Какая нелепость, как сметь даже сравнивать!'. Л и т е р а т у р а: Анненский И. Ф. Письма: в 2 т. / сост. А. И. Червяков. СПб., 2007-2009; Иннокентий Анненский глазами современников / сост. Л. Г. Кихней и др. СПб., 2011; Варнеке Б. И. Ф. Анненский: некролог // ЖМНП. 28, стлб. 2 1910. Март; Митрофанов П. П. Иннокентий Федорович Анненский // Русская литература 1890-1910. Т. 2; Архипов Е. Библиография И. Ф. Анненского. М., 1914; Лавров А. В., Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях // ПК. 1981. Л., 1983. С. 61-146; Библиография И. Ф. Анненского. Ч. 1. Произведения И. Ф. Анненского, 1881-1990 / сост. А. И. Червяков. Иваново, 2005; Гаспаров М. Л. Избр. труды. М., 1997. Т. 2: О стихах; Гаспаров М. Л. Еврипид Иннокентия Анненского // Еврипид. Трагедии. М., 1999. Т. 1. С. 591-600; Шелогурова Г. Страсти по 'Ипполиту'. И. Анненский в скрытой полемике с Д. Мережковским // Вопросы литературы. 2009. ? 2; Busch - Брокгауз; Прозоров, Венгеров (Словарь, Список); Черняев; КЛЭ; РП; Свиясов; Шруба; Русская литература ХХ в. Т. 1; Дроздов и Федорченко; Фролов 2006; Бузескул 2008.
А р х и в ы: Личные фонды: РГАЛИ. Ф. 6
(463 ед. хр.); ОР РНБ. Ф. 24 (9 ед. хр.); ГЛМ.
Ф. 33 (23 ед. хр.); Отд. документы и письма:
А. Васильев Источник текста: Сетевой архив русской поэзии "Стихия" Ресурс не работает В восьмом часу вечера, девяносто лет назад, на ступенях подъезда Царскосельского (ныне Витебского) вокзала от сердечного паралича скончался поэт Иннокентий Анненский. Похороны Анненского собрали огромную массу народа. Он был известен как деятель просвещения. Он был популярен как педагог. Он был просто любим как замечательный человек. Про Анненского-поэта знали немногие. Ко дню своего ухода из суетного мира две трети его лирики оставалось в рукописях. По-настоящему поэт Анненский родился после смерти (есть у поэтов такая привилегия). Весной 1910 вышел его сборник "Кипарисовый ларец", через два года - "Фамира-кифарэд". Накануне революции увидели свет четырехтомник переведенных им драм Еврипида. В 1923 году вышли "Посмертные стихи", затем были переизданы "Тихие песни"... Его работы издаются и по сей день, в том числе и на английском, итальянском, немецком языках. "Работаю исключительно для будущего..." - заметил однажды Анненский. Поэты всегда прозорливы. "Есть обиды свои и чужие, чужие страшнее, жалчее. Творить для Анненского - это уходить к обидам других, плакать чужими слезами и кричать чужими устами, чтобы научить свои уста молчанию и свою душу благородству", - писал о творчестве Иннокентия Федоровича его ученик Николай Гумилев. Причем ученик и в буквальном смысле. В Царскосельской гимназии, где учился Гумилев, Анненский был директором. На вторую годовщину смерти поэта Гумилев пишет стихотворение "Памяти Анненского":
К
таким нежданным и певучим бредням Заканчивается оно так:
Журчит
вода, протачивая шлюзы, Указан неработающий источник: http://www.cris.crimea.ua/time/. Разделение на строки стихотворения Гумилёва восстановлено.
Андрей Никитин-Перенский
Источник текста: "Im-Werden-Verlag",
2000,
http://imwerden.de/ И. Ф. Анненский, по словам Мандельштама, принёс в русскую поэзию психологический конструктивизм, то есть психологическое построение стиха. Говоря словами самого Иннокентия Фёдоровича: 'Поэзия не изображает, она намекает на то, что остаётся недоступным выражению'. Отсюда позже Ахматова вывела свою замечательную 'теорию', что стихи должны содержать тайну. После многолетия поэзии 'без тайн', включающей Фета, Полонского, Майкова, появился Анненский, воспитанный в тех же условиях, по тем же канонам, но удивительно не понимавший своих современников и не нашедший с ними общего языка. Поэзия конца прошлого века не была плохой, но пришло новое понимание поэтических задач и началом этого движения был поэт Анненский. И. Ф. Анненский родился 20 августа 1855 года в Омске. Здесь жила семья петербуржца Фёдора Николаевича Анненского назначенного начальником Главного управления Западной Сибирью. Семья в 1860 году вернулась в родной город. Болезненный Иннокентий с большими перерывами успешно окончил курс гимназии и поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. Стихи он начал писать ещё до университета, но попытки были неудачны и сам автор это прекрасно понимал. Учился Анненский превосходно и по окончании университета по специальности филолога кандидатом историко-филологического факультета владел 14 языками и интересовался различными областями литературы. 'Я влюбился в филологию и ничего не писал кроме диссертаций...' Занятия филологией не помешали ему связать свою жизнь с преподаванием в различных учебных заведениях, и в 1896 году его назначили директором Николаевской мужской гимназии в Царском Селе. В последние годы уходящего века Анненский работал над переводами трагедий Еврипида и современных лириков. Он считал, что оставит память о себе в литературе переводами, но в эти же годы пишет стихотворения и статьи. В 1904 году вышла единственная прижизненная стихотворная книга Анненского 'Тихие песни' под псевдонимом 'Ник. Т-о'. Александр Блок в рецензии на книгу незнакомого поэта написал: 'Чувствуется человеческая душа, убитая непосильной тоской, дикая, одинокая и скрытная'. Анненский верил в своё призвание поэта, а коллеги ценили его больше как педагога и библиофила. В 1905-06 годах в разразившуюся стихию попали прежде всего увлекающиеся гимназисты. Анненский занимался защитой своих подопечных и многих спас от отчисления. Но в начале 1906 года его отстранили от директорства и перевели на должность инспектора Петербургского учебного округа. Последние годы жизни Анненский отдал творчеству. Его статьи вышли в двух 'Книгах отражений', а стихотворения Анненский собирался издать за свой счёт в книге 'Кипарисовый ларец'. Он находился на творческом подъёме. Но больное сердце не выдержало постоянных поездок, связанных с инспекторской работой. Тридцатого ноября 1909 года по дороге из Петербурга домой, в Царское Село, он скоропостижно скончался на ступеньках Царско-Сельского вокзала в Петербурге. Анненский запомнился современникам директором Царско-Сельской гимназии. 'Молодые глаза, висячие усы над пухлыми, слегка выдвинутыми губами, прямые по-английски волосы надо лбом и ... барственный тон речи, под шутливостью и парадоксальностью которой чувствовалась авторитетность...' Такой портрет Анненского оставил нам Максимилиан Волошин, удивляясь старомодности, обходительности и барству Анненского. При этом Волошина поразило несоответствие внешности поэта и его стихов, ведь за этой внешностью скрывалась молодая и всегда одинокая душа.
Л. М.
Щемелёва Источник текста: "Российские Императоры", http://rusimper.narod.ru/ Людмила Макаровна Щемелёва - к. филол. н., выполняла обязанности ст. научного редактора Редакции литературы и языка РП.
20 августа (1 сентября) 1855, Омск - 30 ноября
(13 декабря) 1909, Санкт-Петербург; Школьный учитель Родился в семье чиновника, занимавшего видные административные посты в Сибири. В 1860 семья из Сибири вернулась в Петербург, где Анненский окончил историко-филологический факультет Петербургского университета (1879). В его воспитании принимал участие старший брат, деятель народничества, публицист Н. Ф. Анненский (1843-1912). После окончания университета и почти до конца жизни Анненский преподавал древние языки, античную литературу, русский язык и теорию словесности в частных гимназиях, на Высших женских (Бестужевских) курсах и др. В 1891-93 директор Коллегии Павла Галагана в Киеве, 8-й петербургской мужской гимназии (1893-96). В 1896-1905 - директор Николаевской мужской гимназии в Царском Селе (уволен в связи со студенческими беспорядками), где его учениками были Н. С. Гумилев, Н. Н. Пунин. В качестве инспектора Петербургского учебного округа (с 1906) совершал поездки по России, в которых (или по их впечатлениям) создал многие лучшие, так называемые 'дорожные' стихи. Стихи начал писать в 1870-1880-е годы; тогда же занимался переводами, но как поэт не был известен современникам, к тому же он избегал литературной среды и развивался изолированно (писание стихов плохо сочеталось с педагогической деятельностью, обликом 'чопорного', подчёркнуто корректного чиновника). Он имел репутацию знатока античности, филолога-классика, переводчика и необычного педагога. Первые публикации Выход его поэтического сборника 'Тихие песни' в 1904 под псевдонимом Ник. Т-о (от греческого 'утис' - 'никто'; так называет себя Одиссей) по существу не был замечен критикой и символистами. Сборник включал также переводы из Горация, Ш. Бодлера, П. Верлена, Ш. Леконта де Лиля (о нём позднее Анненский написал статью), С. Малларме. Французские символисты, 'проклятые' поэты оказали первоначальное влияние на творчество Анненского. Старше русских символистов по возрасту, литературно и мировоззренчески Анненский не вписывался в символистскую школу, хотя многими мотивами и перекликался с ней. Античная тема С конца 1880-х годов печатает рецензии по славянской и классической филологии, статьи (учебные материалы) о творчестве русских классиков, переводы Еврипида (1-й том вышел в1906, СПб.): Анненский осуществил полный комментированный перевод близкого ему своим кризисным мироощущением и скептицизмом древнегреческого трагика, со своими толкованиями его пьес (Театр Еврипида. М., 1916-21). На древнегреческие мифологические сюжеты Анненский написал несколько оригинальных драм: 'Меланиппа-философ' (1901), 'Царь Иксион' (1902), 'Лаодамия' (1902; опубликована в 1906), 'Фамира-кифаред' (1906; опубликована в 1913; 2-е изд. 1919); 'античные схемы' совмещались в них, по его собственным словам, с 'модернизацией в психологической разработке мифа', за античностью легко угадывались мучительные проблемы человека начала 20-го столетия; так, царь Иксион предстаёт вариацией героя-ницшеанца. Журнал 'Аполлон' В 1909 С. К. Маковский привлёк Анненского к созданию журнала 'Аполлон', некоторое время он был его фактическим редактором. В последний год жизни Анненский обрёл сочувственную творческую среду, читал лекции в Обществе ревнителей художественного слова при журнале, опубликовал в нём статью 'О современном лиризме' (? 1-3, первую часть - при жизни): наряду с критическими отзывами о поэтических сборниках молодых поэтов статья содержала оценки признанных мэтров символизма, высказанные без должной почтительности, и вызвала раздражение многих писателей; была снята предполагаемая подборка его стихов в 'Аполлоне'. Анненский неожиданно скончался на Царскосельском вокзале. Главная книга стихов 'Кипарисовый ларец' (М., 1910) вышла уже после его смерти, в её композиции принимал участие сын поэта, В. И. Кривич (1880-1936). Поэт и окружающий мир Поэтический мир Анненского, мир 'расширившегося' современного 'я', лишён чёткости, определённости, это зыбкий, размытый мир, мир на исходе - угасания, увядания, убывания; в нём томится и тоскует усталая душа, не находя пристанища в реальном. Отторжение от человеческого мира не носит характер романтического разоблачения его неистинности, лирическое 'я' поэта как бы выпадает из него: он страшен своей бедностью, 'тусклостью', бессмысленностью страдания и непросветлённостью быта (у Анненского это быт горожанина: реалии и изломы городской жизни занимают заметное место в обоих его сборниках), 'кошмар' обыденности вызывает у поэта мистический ужас. И только через боль, 'слёзы нищих' осуществляется сцепление с этим миром в некоторых стихах ('Кукла',* 'Старые эстонки', 'Октябрьский миф'). Скука ('Оставь меня. Мне ложе стелет Скука' - 'О нет, не стан') и тоска, которая у Анненского едва ли не одушевлённое существо, явились ответом поэта на первичную реальность бытия. * Стихотворение "То было на Валлен-Коски" ("Трилистник осенний", 3). Безысходность Но и высокие переживания - глубокие и парадоксально-изысканные страдания, странная любовь, уклонение от счастья, мечты и 'светлые миги' - не дают опоры бытию: они также призрачны, бесследны; их угасание, исчерпанность, миражность - неизменный 'атрибут' поэзии Анненского. Самая красота - безусловная и неотменяемая ценность, исповедуемый поэтом символ веры, который он сам называл 'чистым (то есть бескорыстным) эстетизмом' или 'эстетизмом высшего порядка' ('Книги отражений') - надломленная, померкшая или застывшая. Постоянна в поэзии Анненского смерть и память о ней (многие стихи - прямое описание похорон), проникающая все сферы жизни, но и она лишена таинственного ореола и может обернуться 'равнодушно дышащею Дамой' ('Баллада'). Присутствие иного мира - 'там' - редко обретает статус подлинности, пространства, в котором возможны 'лучезарное слиянье' или 'сияющая красота', чаще - это 'обманувшая отчизна' ('Зимнее небо') или 'похоронная истома', открывающая внутреннему взору '...и роскошь цветников, где проступает тленье' ('Август'). Так смыкается у Анненского безысходность посю- и потустороннего мира. Чисто анненсковский мотив - переживание несбывшегося, идеально-невозможного, 'непознанного' как невозвратной и трагической, но состоявшейся реальности: здесь с особенной силой выражена тоска по равному поэту событию или чувству при осознании их принципиальной нереализуемости. О. Мандельштам писал о 'горьких, полынно-крепких стихах' Анненского, каких 'никто ни до, ни после его не писал' (Мандельштам О. Слово и культура. М., 1987). Природа и поэт Мир внутреннего 'я', природы, 'повторяющей' пограничное и томительное человеческое существование, Анненский передаёт музыкальными (иногда романсными) ритмически разнообразными стихами, яркими, красочными метафорами, особенно при воссоздании звука и цвета ('Этот нищенски синий / И заплаканный лёд' - 'Снег'). Эстетика ущерба (декадентская составляющая его поэзии), поэтика недосказанности и намёка совмещаются с точностью и выразительностью живописно-символической детали. Анненский-критик Печатаемые в периодике (в т. ч. в журналах 'Гермес', 'Перевал') статьи о русских и зарубежных писателях составили первую и вторую 'Книги отражений' (СПб., 1906, 1909) - своеобразной эссеистско-критической прозы: это сплав анализа, стилизованного пересказа произведения с мыслями по поводу, точнее интеллектуально-интимной исповеди Анненского (на общем фоне русской и западно-европейской культуры). Необычен и метод, и сам объект исследования: это не произведение или творчество в целом избранного автора (Лермонтова, Достоевского, Гоголя, позднего Тургенева, Ибсена, Гейне, К. Бальмонта, Л. Андреева, Горького) и не его личность, судьба, человеческая или литературная, хотя Анненский вовлекает в исследование и то и другое, а та подспудная основа, психологическая доминанта художественного сознания, что порождает искусство и 'красоту'. Обращаясь к устойчивым мотивам, символам, мыслеобразам писателя, Анненский вживается в 'читаемого' автора, погружается в его художественный мир, часто пользуясь методом дальнейшего, за пределами текста, воспроизведения жизни героя: он дописывает (порой проецируя в новое время и новые ситуации) их поступки, мысли, рассуждает в духе персонажа или писателя или прямо за них. Созданный таким методом образ, интерпретация произведения могут быть неадекватны, даже произвольны (объективность и не входила в замысел Анненского), но не отменяют проницательности многих характеристик, точности и последовательности эстетических посылок Анненского, позволяющих проникнуть в дотекстовую духовно-биографическую магму творчества, проясняющую его наличные книжные результаты. Проблемы жизни и искусства, состав 'нашего я' - обогащённого сознания и 'опустелой души' с её соблазнами и 'испугом' перед жизнью, эволюция художественных форм, требующих новых приёмов и воплощений, внутренняя свобода - темы, затрагиваемые на многих страницах 'Книг...'. Анненский исходил из того, что только в искусстве жизнь, её 'нагота' получает своё 'оправдание'. Искусство, по Анненскому, - преображающее и просветляющее жизнь, - нравственно и спасительно по своей природе, сама красота для художника - 'признак истины'. Но сближая эстетические и этические критерии в искусстве, Анненский разделяет их в жизни: он настаивает на принципиальном несходстве страдания и сострадания, любого подлинного переживания в жизни и в искусстве, последнее в известном смысле предаёт жизнь, и в этом он видит 'трагическую роль поэзии', возникающую из 'мечтательного общения человека с жизнью'. (Примечательно, что при своём эстетизме Анненский подходит к литературным персонажам как к жизненным типам, будь то изуродованный социальным укладом герой 'Горькой судьбины' А. Ф. Писемского или носитель искажений духовной природы современное лирическое 'я'; жизненность оказывается условием самого эстетизма). 'Последний из царскосельских лебедей...' Связь искусства и жизни и противостояние ей ('непризнанность' жизни по Анненскому - исходный посыл и стимул творчества у разных художников), её эстетическое преодоление, способы 'овладения' жизни искусством, психологические законы её претворения в 'художественность' определяют своеобразие не сведённой в систему, импрессионистичной по стилю, но целостной эстетики Анненского. В 1910-е годы складывается посмертный культ Анненского в кругу акмеистов и других постсимволистов; Н. С. Гумилев, А. А. Ахматова, О. Э. Мандельштам, Б. Л. Пастернак, малоизвестные молодые поэты считают себя его учениками, возникает миф об Анненском - 'царскосельском Малларме'.
|
| Начало \ Написано \ Биографические очерки в энциклопедиях и антологиях |
При использовании материалов собрания просьба соблюдать
приличия
© М. А. Выграненко, 2005-2024
Mail: vygranenko@mail.ru;
naumpri@gmail.com
